Но стоило Джеку коснуться губами ее губ, как позади раздался оглушительный плач. Они отпрянули друг от друга, будто невидимый великан протиснул между ними ладони и расшвырял их в разные стороны.
– Черт побери! – пробормотал Джек. – Я потерял, наверное, десять лет жизни.
Лия, задыхаясь, прижала ладони к груди, сердце ее бешено колотилось о ребра.
– Дом – здоровый ребенок и плачет довольно громко, – произнесла она дрожащим голосом.
«Это даже к лучшему, что Дом проснулся и прервал нас, – сказала она себе, подходя к колыбели, чтобы взять малыша на руки. – Целовать Джека слишком опасное занятие. Стоит только начать, и остановиться будешь уже не в силах».
Лия хорошо знала, куда это может завести.
– Ну-ну, милый, не плачь, – ласково проговорила она, поднимая ребенка.
Она положила Дома на плечо и потрепала по спине. Он беспокойно завертелся, икнул и выплюнул весь свой ужин Лии на платье.
Джек покосился на нее и весело расхохотался.
Глава 22
Лия сердито оглядела лиф своего платья, затем взглянула на Джека, который практически согнулся пополам от хохота. Вздохнув, она вытащила носовой платок и вытерла малышу подбородок. Несмотря на этот маленький конфуз, Дом теперь, казалось, был счастлив, как малиновка в весеннюю пору: фыркал от смеха, радостно размахивая кулачками, пока она его вытирала.
– Не понимаю, почему ты находишь это забавным, – сварливо пробормотала Лия. – Маленькие дети все время срыгивают. У них это в порядке вещей.
– Да, я знаю, – сказал он, стараясь сдержаться. – Просто мне наконец-то представилась возможность поухаживать за тобой в романтической обстановке и надлежащим образом попросить твоей руки, однако маленький Доминик решил так категорично нас прервать. Согласись, это очень смешно.
Лия недовольно поморщилась, пытаясь оттереть свой наряд. Она надевала это красивое платье лимонного цвета всего два раза и теперь сокрушалась, что оно уже никогда не будет прежним, даже после тщательной стирки.
– По-моему, смеяться над чужим горем очень непорядочно, – произнесла она, стараясь сохранять достоинство, что было непросто: вцепившись ей в волосы, Дом что есть силы восторженно их дергал.
– Ты права, – согласился Джек. – Но я невольно задумался, какая куртизанка могла бы оказаться в подобном положении. Для заурядного любовника это зрелище могло бы показаться отталкивающим, надо признать.
Лия и сама уже начала задумываться, есть ли у нее необходимые навыки или хотя бы удача, чтобы стать успешной куртизанкой. До сих пор ее преследовали неудачи, и эта глупая случайность послужила тому подтверждением.
– Ну, полно, мой милый, не дергай меня за волосы, – обратилась она к Дому просящим голосом и попыталась освободить локон из его ручки, но хватка оказалась слишком цепкая для такого малютки. – Ты же не хочешь… ой!
Малыш дернул так сильно, что у Лии на глазах выступили слезы. По правде говоря, она готова была разрыдаться. Вообще она редко плакала, но напряжение последних недель в конце концов подкосило ее, причем в самый неподходящий момент. Это наверняка еще больше убедит Джека, что она ни на что не способна, и он должен заботиться о ней.
– Послушай, дай мне этого маленького бесенка, пока он тебя не поранил, – сказал Джек, протягивая руки к ребенку.
– Он ужасный озорник и испортит тебе сюртук.
– Не больший озорник, чем ты. – Джек осторожно разжал пальцы малыша. – Ты сама сущая катастрофа.
Хотя он шутил, слезы подступили к глазам девушки. Катастрофой было не только испорченное платье – катастрофой обернулась вся ее жизнь.
– Иди сюда, проказник.
Джек взял малыша на руки. Дом все так же продолжал радоваться, переключив интерес с прически Лии на его галстук.
– Я тебя предупреждала, – заметила девушка, глядя, как ребенок с энтузиазмом мнет накрахмаленные складки.
– Это всего лишь галстук, дорогая, – пожал плечами Джек. – Ты лучше присядь и отдохни немного.
– Мне нужно принести ему смену одежды.
– Сядь, – сказал он строго.
И она послушалась – возможно потому, что у нее больше не осталось сил спорить.
Джек вынес Дома в коридор: Лия услышала, как он разговаривал со Смитуэллом, – затем вернулся, уже без ребенка, и запер за собой дверь. Если бы у нее с мозгами все было в порядке, ее, без сомнения, встревожил бы этот поступок, но в данный момент все ее душевные силы были сосредоточены на том, чтобы не уткнуться лицом в подушку и не забиться в истерике.
– Ты отдал ребенка Смитуэллу? – спросила Лия, когда Джек присоединился к ней.
– Он был порядком шокирован плачевным состоянием малыша, но, я уверен, сумеет справиться с ситуацией. К тому же в доме полно прислуги, так что есть кому помочь.
– Ты должен был позволить мне отнести его наверх. В любом случае мне нужно переодеться. – Она подняла свой кружевной воротник и принюхалась. – Запах отвратительный, да и платье вконец испорчено. Одно из моих любимых, между прочим.
Джек осторожно повернул ее к себе спиной.
– Я куплю тебе новое, точно такое же, как это, – сказал он и начал расстегивать пуговицы.
– Джек, ч-что ты делаешь?
– Освобождаю тебя от него. Ты сама сказала, что оно дурно пахнет.
– Ты не можешь раздевать меня в гостиной тети Хлои и должен немедленно уйти.
– Во-первых, я не собираюсь уходить, пока мы не закончим наш разговор.
Лия почувствовала, как слеза скользнула по ее щеке.
– А мы должны?
– Боюсь, что так, – ответил он без капли сожаления и стянул рукава с ее рук, окутав ее своим теплом.
Лия с трудом подавила порыв прижаться к его широкой груди в поисках утешения и прошептала, когда он спустил ее платье вниз до бедер:
– А что во-вторых?
Джек приподнял ее чуть-чуть и вытянул платье из-под нее. Лия слегка дрожала, но больше от нервов, чем от холодного воздуха, коснувшегося обнаженной кожи.
– Хмм? – спросил он, свернув платье и положив на пол.
– Ты сказал: во-первых. А что во-вторых?
Он повернул девушку лицом к себе, обхватив ладонями плечи. Она взглянула ему в лицо, такое красивое и любимое. Выражение его было веселым и в то же время нежным. Лия хотела его так сильно, что все ее существо изнывало от желания.
– А во-вторых, я определенно намерен раздеть тебя в этой гостиной. Тебе не о чем беспокоиться, милая. Никто нам не помешает.
– Это не так, – возразила она печально. – Я просто не думаю…
– Почему ты плачешь, моя дорогая? – прошептал он, ласково проведя пальцем по влажному следу у нее на щеке. – Я же сказал тебе, что все будет в порядке.
