Так что Ю. Л. Бессмертный в книге «Жизнь и смерть в Средние века» не зря пишет про «свидетельства о внецерковных брачных союзах, создававшихся клириками. Не будучи, как правило, церковно оформленными, эти союзы нередко отличались прочностью и длительностью. Тот же Жак де Витри упоминает священника, который, будучи поставлен епископом перед выбором сохранить либо приход, либо конкубину, предпочел покинуть приход.
В известной истории Абеляра и Элоизы благочестивая и ученейшая Элоиза, уже имевшая от Абеляра сына, настойчиво отказывалась от оформления существовавшего союза церковным браком. „Хотя наименование супруги (uxor), — писала она Абеляру, — представляется более священным и достойным (sanctius ac validius), мне всегда было приятнее называться твоей подругой (arnica) или, если ты не оскорбишься, твоей сожительницей (concubina) или любовницей (scorta)“. Сопротивляться церковному браку Элоизу заставляли и справедливые опасения, что он отразится на карьере Абеляра как магистра богословской школы. В конечном счете Абеляр и Элоиза сочетались, как известно, браком тайно.
О внебрачных союзах клириков говорится и в других нравоучительных произведениях XI–XIII вв. Обычность у клириков конкубин и незаконнорожденных детей фиксируется и в частно-правовых актах. Словом, вводимый клюнийской реформой целибат приживался плохо. Не случайно в дипломах французских королей еще и в начале XII века ряду младших чинов церковной иерархии официально разрешался — во избежание „разврата“ — законный брак».
Кто выиграл от христианского брака?
Как ни странно — женщины. Единый, моногамный, нерасторжимый христианский брак поднял авторитет женщин. Да, они по-прежнему являлись «сосудами греха» в глазах церковных авторитетов и по-прежнему были во многом недееспособны, всегда оставаясь на попечении какого-либо мужчины (в основном отца или мужа). Но жесткая позиция Церкви в отношении того, что жена может быть только одна и навсегда, вознесла статус замужней женщины на недосягаемую прежде высоту. Мужчина больше не мог сменить надоевшую жену, не мог взять себе вторую, и даже держать в доме конкубину не всегда мог — Церковь это осуждала и в случае жалобы со стороны жены, вставала на защиту ее интересов.
Более того, это постепенно произвело переворот и в сознании людей. Фактически, Церковь и правда сделала супругов единым целым. Мужчины стали осознавать, что жена — это единственный человек, который будет с ними до самой смерти, и что у них на самом деле все общее, включая горе и радость. Женщины, в свою очередь, тоже стали понимать, что брак теперь — это навсегда (по крайней мере формально — о разводах будет чуть позже), а значит, хорош муж или плох, надо к нему как-то приспосабливаться, потому что теперь их благополучие или неблагополучие всегда будет совместным.
Можно сказать, что христианский брак сделал невероятное — женщина перестала быть имуществом мужа, а стала как бы его частью (мужа). Тем самым ребром, которое когда-то Бог забрал у Адама, а теперь, после венчания, вручал обратно. Некоторые авторы XIII века даже проводили прямую параллель, утверждая, что жена для мужа — все равно что какой-либо другой жизненно важный орган, как рука или нога, то есть реальная часть его.
Положение замужней женщины стало стабильным, любое неуважение к ней автоматически становилось неуважением к ее мужу. Нерасторжимость христианского брака привела и к тому, что жена стала играть бо́льшую чем прежде роль в общественной жизни мужа. Потому что кому можно доверить защиту замка или управление мастерской во время своего отсутствия? Только жене, ведь она плоть от плоти мужа, а попросту — человек максимально с ним связанный, ведь ее благополучие полностью зависит от благополучия супруга. Его выгода — это и ее выгода.
Кроме того, объявив сексуальные отношения вне брака (то есть не с целью законного продолжения рода) грехом, Церковь, так сказать, перекрывала мужчинам «доступ к телу». Женщина стала более недоступной, принуждение ее к сексу вне брака стало считаться и грехом, и серьезным преступлением, в том числе и когда речь шла о женщине, стоящей намного ниже мужчины по социальной лестнице. Ну а недоступность женщин, естественно, повышала и их ценность.
Конечно, все это было в основном в теории. Но на таких теориях воспитывались поколение за поколением, что в итоге привело к медленной, но заметной переоценке места и роли женщины в мире и в обществе в целом. Но об этом в следующей главе, а сейчас еще немного о браке, сексе и разводах.
Секс — теория
Наверное, многие видели дивный предмет старинного гардероба — женскую ночную рубашку, наглухо закрывающую все тело, но с разрезом на интимном месте. Для абсолютно утилитарной цели зачатия ребенка. Вставить, оплодотворить, вынуть, без каких-либо греховных ласк и с минимальным физическим контактом.
Рубашка настоящая, но вынуждена разочаровать — к Средневековью она не имеет никакого отношения. Подобные вещи появились уже во времена Реформации, в наиболее консервативных протестантских сектах, где проповедуемый Церковью принцип «брак — только для зачатия детей» был доведен до абсурда.
В Средние века же господствовала теория древнеримского медика Галена, авторитет которого начиная века так с XII–XIII был настолько непререкаем, что его называли «Медицинским Папой Средневековья». Его труды изучали во всех медицинских университетах, а на его теориях, касающихся физиологии, основывали свое решение даже суды по уголовным делам.
По мнению Галена «женское лоно „холодно“ и требует постоянного согревания „горячей“ мужской спермой. Кроме того, если женщина не имеет сношений, то ее „семя“ (термин Галена) сгустится и задушит матку, серьезно повредив здоровью». То есть в научных, а следом за ними и в религиозных (наука и религия были тесно связаны, все же помнят, что будущие врачи и будущие богословы сначала совместно учились семь лет на артистическом факультете) бытовала точка зрения, что у женщин есть физическая потребность в регулярном сексе. Поэтому брак считался важнейшим средством для утоления и женской, и мужской похоти — той самой защитой от блуда, о которой уже шла речь раньше.
Супружеский долг
Мортимер пишет об Англии XIV века: «Соответственно, мы имеем общество, где мужчины считают, что их жены хотят заниматься любовью как можно чаще. В то же время женщин заставляют считать, что они — физическое воплощение похоти и их матки задохнутся от избытка семени, если у них не будет регулярного секса. Для незамужних женщин это представляет определенную проблему. Джон Гаддсден — один из ведущих медицинских светил Оксфорда в начале века — рекомендует женщинам, страдающим от избыточного желания, найти мужчину и поскорее выйти замуж. Если это невозможно, то они должны путешествовать, часто заниматься зарядкой и принимать лекарства. Если даже это не помогает, а желание настолько сильно, что приводит к обморокам, женщина должна найти акушерку, которая смажет маслом пальцы, вставит их ей во влагалище и „резко ими подвигает“».
