В завершение еще раз напомню о том, о чем уже говорила. Во-первых, несмотря на то, что женщина была юридически подчинена мужу, физическое воздействие часто было единственным способом действительно добиться подчинения. Я не говорю, что в этом есть что-то хорошее, я вообще очень критически смотрю на телесные наказания кого бы то ни было, просто констатирую факт. Таковы были средневековые реалии.
Во-вторых, снова сравним с детьми. Давно ли в школах отменили розги? Россия в этом смысле на удивление передовая, в гимназиях официально запретили сечь детей еще в 1864 году. В Англии — в 1987 году (в государственных школах, в частных — в 2003 году), в Германии — в 1983 году А в Австралии и некоторых штатах США телесные наказания разрешены до сих пор. И это на государственном уровне.
А что в частной жизни? Из 324 опрошенных в 1908 году московских студенток 75 сказали, что дома их секли розгами, а к 85 применяли другие физические наказания — порка мокрой веревкой или вожжами, удары по лицу, долговременное стояние голыми коленками в углу на горохе. Причем речь о девочках, которых всегда били меньше, чем мальчиков, и о девочках из очень интеллигентных передовых семей, раз им позволили получать образование. Но ни одна из опрошенных не осудила родителей за излишнюю строгость, а пятеро даже сказали, «что их надо было драть сильнее». 80 лет спустя, в 1988 году, советский журналист Н. Н. Филиппов провел анонимное анкетирование семи с половиной тысяч детей от 9 до 15 лет в 15 городах СССР и выяснил, что 60 % родителей применяли телесные наказания.
Не буду здесь писать никаких выводов, думаю, каждый их сделает сам, в меру своего понимания темы и отношения к ней.
А вот теперь, пожалуй, стоит прислушаться к гласу народа.
НОВОБРАЧНЫЙ, ЧТО НЕ СУМЕЛ УГОДИТЬ МОЛОДОЙ СУПРУГЕ (ФРАГМЕНТЫ)
Французский фарс примерно 1455 года,
перевод М. З. Квятковской
Мать:
Да что ты странная какая?
Уж не прибил ли муженек?
Молодая:
Вы мне нашли такого мужа,
Что невозможно выбрать хуже.
Да поразит господь того,
Кто первый к нам привел его!
В девицах мне жилось привольно,
Теперь я чахну в цвете лет.
Мать:
Но отчего? Мне видеть больно,
Как исхудала ты, мой свет!
Еще и месяца-то нет,
Как вы произнесли обет.
…
Отец:
А ты б, коль муж вернулся злой,
Ушла на время с глаз долой,
А ночью жарче приласкала,
И враз бы гнев его остыл.
Молодая:
Он, батюшка, меня не бил —
Не оттого мои мученья.
…
Какою я от вас ушла,
Такой пришла, без измененья!
Ему не боле я мила,
Чем мерзостные нечистоты.
Отец:
Да где же стыд твой, дочка? Что ты!
Спешить ты с этим не должна;
Вот погоди — придет весна,
И он куда резвее станет.
Мать:
Пусть лихоманка к вам пристанет!
Кой черт вас дернул за язык?
Не вам соваться в это дело.
А я скажу вам напрямик:
Уж коли дочка уцелела,
Так нечем, знать, ему играть.
Отец:
Когда бы ты могла сказать
Ему об этом осторожно,
Обиняками, если можно,
То лучше было бы, жена.
Мать:
Совсем истаяла она.
Увы, не тронута бедняжка!
Клянусь, ему придется тяжко —
Его стащу я завтра в суд.
Уж судьи живо разберут,
Где что и все ли там на месте.
…
Злодей! Пропала дочь моя!
Мой гнев не выразить словами.
Молодой:
Да вот она — здесь, рядом с вами!
В чем дело? — знать хотел бы я.
Мать:
Не избежал бы ты битья,
Будь я тебя, наглец, сильнее.
Каков обманщик! Не краснея,
Вступаешь ты в фальшивый брак
И надуваешь нас, да как!
Сколь подло поступил ты с нею!
Она в поре, с ней спать да спать,
Но нет в тебе, я вижу, рвенья…
Отец:
Ох, лопнуло мое терпенье.
Придется перцу вам задать.
Мать:
Нет, я не потерплю обмана.
Угодно ль, нет ли будет вам,
Поверю лишь своим глазам,
Что он — мужчина без изъяна
Сам черт меня не убедит!
…
Великим Карлом я клянусь,
Что если ты к концу недели —
Нет! И трех дней я не дождусь! —
Не станешь мужем ей на деле
И не загладишь впрямь вину,
Я дочь свою домой верну.
Отец:
Давайте ужинать! Ну, словом,
Теперь исправится зятек!
…
Мать:
Ну ладно, дочка, ты вернешься
И мне расскажешь, что и как,
Чтоб снова не попасть впросак,
И — вот те крест! — ты разведешься,
Коль неисправен муженек.
Храни нас, Боже, от тревог!
Что это было? Фарс. Маленькая пьеска, типичная для средневековой городской культуры. Я просто не могла не привести ее здесь, хоть и в сокращении, уж очень яркую семейную картину она дает. Кого мы видим? Две супружеские пары, по-видимому вполне обеспеченных горожан. Одна — муж и жена средних лет, давно живущие в браке, выдавшие дочь замуж. Другая — молодожены. И кто в них рулит? В старшей паре однозначно женщина. Она много говорит, расспрашивает дочь об интимных подробностях, без стеснения обрушивается на зятя, грозит ему судом, а от увещеваний мужа немного поостыть — просто отмахивается. Его угрозу побить ее она вообще пропускает мимо ушей.
