– Ну, – с трудом сказала она. Слезы стояли у нее в горле. Ее никогда не целовал взрослый мужчина. – Не ожидала.
– Надеюсь, вы не в обиде.
– Ты всегда был чудесным мальчиком.
– Рад такое слышать.
Она взяла его за руки.
– Благослови и храни тебя Бог, Гуннар.
– И вас, Сестра.
И он ушел.
Она вернулась в коридор. В обеденном зале языки пламени лизали стены, клубился плотный дым. Сестра Пег начала кашлять. И легла поверх люка. Ее время в физическом мире заканчивается. Она не боялась того, что впереди, не боялась любящих рук, которые примут ее дух. Огонь охватил все здание. Пламя взметнулось вверх, пожирая все. Дым проникал в ее легкие, и Сестра Пег увидела мысленным взором лица. Сотни, тысячи лиц. Лица ее детей. Когда-нибудь она встретится со всеми ними.
Стоящие вокруг здания Зараженные смотрели. Стояли, в бездействии, и свет огня отражался в их невыразительных лицах. Они были подавлены, огонь был той преградой, которую они не могли преодолеть. Но они ждали, и даже надеялись. Шли часы. Здание горело, горело и горело. Когда наступил рассвет, угли еще тлели. Клинок света сверкнул над пустым городом.
X. Исход
Не страсть другой меня влечет, Врагов кровавый вид.
Ричард Лавлейс
«К Люкасте, уходя на войну»
73
– Грир.
Он был мертв для этого мира. Голос из другого мира звал его по имени.
– Луций, проснись.
Он мгновенно пришел в себя. Сидит в кабине заправщика. На подножке у открытой двери стоял Пластырь. Сквозь лобовое стекло Грир увидел туманный рассвет.
– Сколько времени?
У него пересохло во рту.
– Шесть тридцать.
– Ты должен был меня разбудить.
– А я что делаю?
Грир вышел наружу. Вода гладкая, над ее стеклянной поверхностью низко летают птицы.
– Ничего не случилось, пока я спал?
Пластырь пожал жилистыми плечами.
– Ничего особенного. Только видели небольшую стаю, на берегу.
– Где?
– У основания моста через канал.
Грир нахмурился.
– И это не показалось тебе важным?
– Они не подошли близко. Мне это показалось недостаточно важным, чтобы будить тебя.
Грир сел в машину и поехал по перешейку. Лора стояла наверху дока, уперев руки в бедра и разглядывая корпус. Ремонт почти закончили.
– Сколько еще нам осталось? – спросил он.
– Три, может, четыре часа. Рэнд! Следи за той цепью!
– Где он? – спросил Грир.
– Наверное, в бараке.
Он застал Майкла сидящим у коротковолнового радио.
– Кервилл, ответьте, прошу. Это Перешеек.
Небольшая пауза, и он снова повторил вызов.
– Ничего? – спросил Грир.
Майкл покачал головой. У него было бледное лицо, встревоженное.
– У меня есть другие новости. Стаю Зараженных заметили у моста некоторое время назад.
Майкл резко развернулся.
– Они приближались?
– Пластырь сказал, что нет.
Майкл откинулся в кресло. Потер лицо рукой.
– Значит, они знают, что мы здесь.
– Похоже, что так.
Засовы все еще были слишком горячими. Питер стоял на площадке прямо под люком. Голова у него была ясная, только болела, так, будто в затылке нож для колки льда торчал.
– Наверху уже должно было солнце встать, – сказала Сара. – Что нам делать?
Калеб и Холлис стояли рядом. Питер оглядел их лица; одинаковое выражение усталости и поражения, и решимости. Они не сомкнули глаз всю ночь.
– Думаю, ждать.
Прошло около часа. Питер уже задремал, прямо на площадке, когда услышал стук в люк. Протянул руку и коснулся металла. Немного остыл. Сняв фуфайку, обмотал ею руки. Стоящий рядом Калеб сделал то же самое. Они взялись за рычаги и повернули их. Сквозь щели брызнули лучи дневного света, они почувствовали сильный запах гари. Начала капать вода. Они открыли люк до конца.
Над ними стоял Чейз с ведром в руках. Его лицо было черным от сажи. Питер поднялся по лестнице, за ним пошли остальные. Они оказались среди развалин. Приюта не стало, он превратился в дымящуюся гору пепла и кучу обгорелых балок. Жар все еще был достаточно сильным. Позади начальника администрации стояли семеро. Трое солдат в разных званиях и четверо гражданских, в том числе девочка-подросток и мужчина лет семидесяти, не меньше. Все держали в руках ведра, их лица были покрыты сажей, а одежда была мокрой. Они проделали в углях проход, намочив его и сдвинув в стороны обломки. Огонь перекинулся на несколько соседних зданий, и теперь они горели с разной интенсивностью.
– Рад вас видеть, мистер президент.
Как и у всех, кто выжил в эту ночь, история Чейза была сочетанием везения и расчета времени. Когда помосты начали падать, он как раз ушел за боеприпасами. В результате оказался у лестницы у западной стороны ворот. Успел спуститься прежде, чем все обрушилось. Двое солдат узнали его и затолкали в грузовик, который ехал к убежищу в здании правительства. Но уехали они не слишком далеко. На них напали, водителя выдернули прямо через лобовое стекло. Машина опрокинулась и покатилась, и Чейза отбросило в сторону. С пустой винтовкой и вдали от убежища, он побежал к ближайшему дому, небольшому деревянному зданию, которое использовала в качестве хранилища налоговая служба. Там он и остался на несколько часов в окружении коробок с ненужными бумагами и семерых выживших, тех, что теперь стояли рядом с ним. Они просидели там всю ночь, стараясь не привлечь к себе внимания, в ожидании гибели, которая так и не настала.
С рассветом начали появляться и другие выжившие, но их было не слишком много. Вид множества тел, лежащих вокруг, был ужасающим и отвратительным. Начали слетаться стервятники, чтобы полакомиться. Детям лучше такого не видеть. За ночь Сара пересчитала всех в убежище. 654 человека, в основном женщины и дети. Сейчас она спустилась вниз, чтобы помочь Дженни их вывести.
– Что насчет других убежищ? – спросил Питер.
Чейз помрачнел.
– Они пробрались сквозь пол.
– Оливия?
Чейз покачал головой.
– Прости, Форд.
Он снова качнул головой. Полное осознание еще не пришло к нему.
– Что насчет каналов?
– Затоплены. Я не знаю, как они это сделали, но сделали.
У Питера внутри все упало и похолодело, он ощутил, что его тошнит.
