– Он был мне другом, и ты убила его! Ты убила всех их!
Одно хорошее надавливание, и трахея будет сломана, с ней будет покончено.
– Скажи это, предатель! Скажи, что ты знала!
Его с дикой силой рванули назад, и он упал навзничь на землю. Холлис.
– Остынь, Питер.
Холлис встал между ним и Алишей. Та начала кашлять. Рядом с ней присела Эми и приподняла ее голову.
– Мы все ее слышали. Она пыталась предупредить нас.
Питер начал осознавать окружающее. Вокруг него стояли люди, с немым непониманием глядя на него. Калеб. Джок на костылях. Старый мужчина, который почему-то так и держал в руке ведро.
– Ладно, мы договорились, что ты оставишь ее в покое? – спросил Холлис. – Да или нет?
Питер сглотнул. Пелена ярости спадала с его глаз. Миновала секунда, и он кивнул.
– Тогда ладно, – сказал Холлис.
Он протянул руку и поставил Питера на ноги. Кашель Алиши пошел на спад. Эми подняла взгляд.
– Калеб, беги, зови Сару.
Эми сидела рядом с Алишей, пока не появилась Сара. При виде Алиши она дернулась.
– Ты шутишь.
Ее голос был лишен эмоций и безжалостен.
– Прошу тебя, Сара, – сказала Эми. У нее в глазах стояли слезы.
– Думаешь, я стану помогать ей?
Сара оглядела стоящих вокруг.
– Пусть отправляется в ад.
Холлис взял ее за плечи и развернул к себе.
– Она нам не враг, Сара. Прошу, поверь мне. И она нам понадобится.
– Для чего?
– Чтобы помочь нам выбраться отсюда. Не только тебе и мне. Пим. Тео. Девочкам.
Повисло молчание. Сара вздохнула и смирилась. Села на корточки рядом с Алишей, быстро оглядела ее с бесстрастным лицом и подняла взгляд.
– Я не буду делать это на публике. Эми, ты останешься. Остальные, отойдите немного, пожалуйста.
Все отошли назад. Калеб отвел Питера в сторону.
– Папа, ты в порядке?
Питер даже не знал, что ответить. Его гнев иссяк, но сомнения остались. Он поглядел поверх плеча сына. Сара ощупывала пальцами грудную клетку и живот Алиши.
– Ага.
– Все тебя понимают.
Больше Калеб ничего не сказал. Как и все остальные. Прошло еще несколько минут, Сара встала и подошла к ним.
– У нее очень серьезные повреждения, – безразлично сказала она. Работа, ничего больше. – Полностью все оценить не могу. Кроме того, в ее случае все, вероятно, будет происходить по-другому. Два пулевых ранения уже затянулись, но я не знаю, что произошло внутри. У нее сломана спина, и еще шесть переломов, те, что я смогла обнаружить.
– Она будет жить? – спросила Эми.
– Будь на ее месте кто-то другой, он бы уже был мертв. Я могу наложить швы и вправить ногу. Ей потребуется иммобилизация. Что же до остального…
Сара равнодушно пожала плечами.
– Я знаю не больше тебя.
Калеб и Чейз вернулись с носилками; они отнесли Алишу внутрь города. Всех выживших вывели из убежища и собрали в погрузочной зоне. Дженни и Ханна ходили между ними с ведрами воды и половниками. Одни плакали, другие тихо разговаривали, третьи глядели в никуда.
– И что теперь? – спросил Чейз.
У Питера было ощущение, что его все это не касается, он будто поплыл. Частички праха, издававшие горький запах, медленно оседали. Пожары перекидывались с одного дома на другой, распространяясь по городу. Скоро огонь дойдет до реки, уничтожая все на своем пути. Другие районы города, которые огонь пощадил, продержатся дольше. Годы, десятилетия. Дождь, ветер, всепожирающее время – все это сделает свое дело. Питер ясно представлял это. Кервилл станет еще одними развалинами их мира. Он ощущал себя раздавленным. Как все просто. Город пал. Города нет. Он остро чувствовал это. Горечь поражения.
– Калеб?
– Я здесь, папа.
Питер обернулся. Его сын ждал. Ждали все.
– Нам нужны машины. Автобусы, грузовики, все, что найдете. И топливо. Холлис, пойдешь с ним. Чейз, что у нас с электричеством?
– Все не работает.
– В казармах должен быть запасной генератор. Проверь, сможем ли мы его запустить. Нам надо отправить сообщение Майклу, сказать, что мы едем к ним. Сара, здесь главной будешь ты. Людям потребуется еда и вода на один день. Но все должны держаться вместе. Никто не уходит, никто не ищет родных, не пытается забрать вещи.
– А что насчет поискового отряда? – спросила Эми. – Еще могут быть выжившие.
– Возьми двоих и машину. Начните с другого берега реки и двигайтесь сюда. Держитесь в стороне от теневых зон и не заходите в дома.
– Я бы хотел помочь, – сказал Джок.
– Хорошо, делай, что сможешь, но не мешкай. У вас один час. В машину никого не сажать, кроме покалеченных. Каждый, кто может идти, должен прийти сюда сам.
– Что, если мы обнаружим других заразившихся, которые еще не превратились? – спросил Калеб.
– Это им решать. Предложите им помощь. Если откажутся, оставьте их там, где они есть. Это ничего не изменит.
Питер помолчал.
– Всем все ясно?
Люди закивали.
– Тогда вперед, – сказал Питер. – Здесь все кончено. Шестьдесят минут, и мы уезжаем.
74
Их было 764 человека.
Грязные, изнуренные, перепуганные, сбитые с толку. Они ехали в шести автобусах, по трое на сиденье, четырех пятитонниках, забитых до отказа; восемь грузовиков поменьше, военных и гражданских, были набиты припасами – водой, едой, топливом. У них осталось совсем немного оружия и патронов. 532 ребенка младше тринадцати лет, из них 309 – младше шести. 122 матери с детьми младше трех лет, в том числе 19 – с грудными. Оставшиеся 110 человек – 68 мужчин и 42 женщины, разных возрастов и профессий. Тридцать два солдата, бывших. Девять человек старше шестидесяти, самой старой была вдова, которая всю ночь просидела у себя дома, бормоча себе под нос, что снаружи какая-то ерунда творится. Ей было восемьдесят два. Среди них были механики, электрики, медсестры, ткачи, лавочники, самогонщики, фермеры, коновалы, оружейник и сапожник.
Одним из пассажиров был доктор-пьяница Брайан Элаква. Будучи слишком пьян, чтобы понять приказ об эвакуации на плотину, он проснулся среди ночи, не понимая, куда все подевались. Двадцать четыре часа, прошедшие с момента его возвращения в Кервилл, он провел, напиваясь в заброшенном доме, который когда-то принадлежал ему. То, что он смог найти его, уже было чудом. Проспавшись, он перепугался тишины и темноты. Выбравшись из дома, чтобы найти еще бухла, он добрался до площади как раз в тот момент, когда на стене началась стрельба. Он заблудился и все еще был изрядно пьян. И чего это люди стреляют, подумал он. Решил идти в больницу. Это место он знал хорошо, ориентир будет. Кроме того, может, там ему кто-то все-таки скажет, что, черт побери, происходит. Он шел туда, и у него нарастало дурное предчувствие. Стрельба продолжалась, а еще он услышал другие звуки – жалобные крики, рев несущихся машин. Он как раз уже увидел больницу, когда снова раздались крики, а потом началась пальба. Элаква упал на землю. Понятия не имел, что и думать; похоже, к нему это не имело ни малейшего отношения. Кстати, задумался он, а что с его женой? Да, она его презирала, но он привык, что она рядом. Почему ее здесь нет?
