Алиша, ты не одна. Я знаю о твоей печали, ибо она и моя тоже. Я жду тебя, Лиш. Иди ко мне. Иди домой.
И она коснулась пятками боков Солдата.
2
Еще только близился вечер, когда Питер вернулся домой. Огромное небо Юты над его головой было расцвечено цветными полосами на фоне темнеющей голубизны. Вечер ранней осени, холодные ночи, погожие дни. Он шел в сторону дома мимо тихо журчащих вод реки с шестом на плече. Рядом с ним, хромая, шел пес. В мешке у него лежали две форели, завернутые в пожелтевшие листья.
Он подошел к ферме и услышал музыку, исходящую из дома. Поднялся на крыльцо, снял грязные сапоги, положил мешок и тихо вошел. Эми сидела за старым пианино спиной к двери. Он тихо подошел к ней. Она настолько сосредоточилась, что даже не услышала, как он вошел. Он слушал не шевелясь, едва дыша. Тело Эми слегка покачивалось в такт музыке. Ее пальцы скользили по клавишам, будто не играя, а призывая звуки. Эта мелодия была звуковым воплощением ее чувств. В ней была глубочайшая боль, но выраженная с такой нежностью, что музыка не казалась грустной. Питер подумал, что в этом, наверное, и есть ощущение времени, когда всё уходит в прошлое, оставаясь лишь в воспоминаниях.
– Ты дома.
Музыка умолкла, а он и не заметил. Он положил руки на ее плечи. Она повернулась и запрокинула голову.
– Иди сюда, – сказала она.
Он наклонился, и она поцеловала его. Ослепительно красивая. Каждый раз, глядя на нее, он будто открывал это заново. Питер качнул головой в сторону клавиш.
– Я так и не могу понять, как у тебя это получается, – сказал он.
– Тебе нравится? – улыбаясь, спросила она. – Я каждый день тренируюсь.
– Конечно, – сказал он, – просто чудесно. – Эта музыка заставляла его думать о многом. Так, что трудно передать словами.
– Как на реке? Тебя долго не было.
– Разве?
День, как и многие, прошел в пелене довольства.
– Так красиво в это время года, наверное, просто не уследил.
Он поцеловал ее в макушку. Свежевымытые волосы, пахнущие травами, которые она использовала, чтобы смягчить жесткий запах мыла.
– Играй дальше. А я ужин приготовлю.
Он прошел через кухню и вышел на задний двор. Сад увядал, вскоре он уснет, укрытый снегом, оставив им свой урожай на зиму. Пес куда-то ушел сам по себе. Он мог уйти далеко, но Питер никогда не беспокоился, зная, что пес всегда вернется домой до темноты. Дойдя до насоса, Питер налил воды в раковину, снял рубашку и ополоснулся до пояса, а потом вытерся. Последние лучи солнца поверх холмов отбросили длинные тени. Это время дня нравилось ему больше всего, ощущение того, как одно сливается с другим и всё будто застывает в ожидании. Стало темнеть, и он смотрел на появляющиеся на небе звезды, одну за другой. Ощущение от этого времени было таким же, как от музыки, которую играла Эми. Слившиеся память и желания, счастье и печаль, начало и конец.
Он развел огонь, почистил улов и положил нежную белую мякоть на сковороду с куском топленого сала. Наружу вышла Эми, села рядом, и они вместе смотрели, как готовится их ужин. Они поели на кухне при свете свеч. Форель, помидоры и запеченная на углях картошка. Съели яблоко одно на двоих. Потом пошли в гостиную, развели огонь в камине и устроились на диване под одеялом, а пес, как обычно, улегся у их ног. Они смотрели на огонь молча, в словах не было нужды. Всё, что им нужно было сказать друг другу, уже было сказано, всё, чем они могли поделиться друг с другом. Прошло некоторое время. Эми встала и протянула руку.
– Пойдем со мной в постель.
Они взяли в руки свечи и поднялись по лестнице. В крохотной спальне под самой крышей дома они разделись и залезли под плед, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться. Пес дошел до изножья кровати, шумно вздохнул и опустился на пол. Хороший старый пес, верный, как лев. Он останется здесь до утра, сторожа их. Близость их тел, общий ритм дыхания. То, что ощущал Питер, нельзя было назвать просто счастьем. Это было нечто более глубокое и сильное. Всю свою жизнь он желал лишь быть рядом с одним человеком в этом мире. Это и есть любовь, решил он. Быть любимым – значит, быть познанным тем, кто рядом.
– Питер? Что это?
Прошло некоторое время. Его сознание пребывало в бесформенном пространстве между сном и явью, погрузившись в воспоминания.
– Я подумал о Тео и Мас. Про ту ночь в хлеву, когда напал Зараженный.
Мысль прошла и ушла от него.
– Мой брат так и не понял, что убило того врага.
Мгновение Эми молчала.
– Ну, это был ты, Питер. Именно ты их спас. Я тебе говорила, помнишь?
Разве? И что она хотела этим сказать? В момент того нападения он находился в Колорадо, за много миль, много дней пути отсюда. Как же он мог сделать это?
– Я объясняла, как это произошло. Ферма – особенное место. Прошлое, настоящее и будущее здесь едины. Ты оказался в хлеву просто потому, что ты там был нужен.
– Но я не помню, чтобы я это делал.
– Потому, что для тебя этого еще не случилось. Придет время, и случится. Ты будешь здесь и спасешь их. Чтобы спасти Калеба.
Калеб. Мой мальчик. Питер внезапно ощутил невыразимую печаль, сильнейшую любовь и томление. Слезы подступили к его горлу. Так много лет. Так много лет прошло.
– Но мы же сейчас здесь, – сказал он. – Ты и я, в этой постели. Это реальность.
– И нет в этом мире ничего более реального, – сказала она, прижимаясь к нему. – Давай не будем думать об этом сейчас. Ты устал, я вижу это.
Он действительно устал, очень. Он ощущал прошедшие годы до мозга костей. Его сознание коснулось воспоминания. Как он глядел на свое лицо в реке. Когда это было? Сегодня? Вчера? Неделю назад, месяц, год? Солнце стояло высоко, и вода превратилась в сверкающее зеркало. Его отражение дрожало от течения воды. Глубокие морщины, обвисшие щеки, мешки под глазами, потускневшими от времени, его волосы, которых осталось немного, седые, белые, будто снег. Лицо старого человека.
– Я был… мертв?
Эми не ответила. И Питер понял, что она хотела ему сказать. Не то, что он умрет, как должен умереть любой, а то, что смерть – не конец. Он останется здесь, останется духом-хранителем, за пределами стен времени. Это ключ ко всему, ключ, открывающий дверь, за которой ответ на все загадки жизни. Он вспомнил тот день, когда впервые пришел на Ферму, очень, очень давно. Всё в целости, совершенно необъяснимо, кладовая полна, занавески на окнах, тарелки на столе, будто в ожидании их прихода. Вот в чем смысл этого места. Это единственный истинный дом для него во всем мире.
Лежа в темноте, он ощутил, как его грудь наполняется умиротворением. Было то, что он потерял, были люди, которые его покинули. Всё уходило. Даже сама земля, небеса, река и звезды, которые он так любит, когда-нибудь достигнут окончания своего существования. Но этого не надо бояться, такова реальность жизни, горькая и сладкая одновременно. Он представил себе момент своей смерти. И образ этот был настолько силен, будто он не представил его себе, а просто вспомнил. Он будет лежать в этой самой постели, это будет летний день, и Эми будет обнимать его. Будет смотреть на него точно так же, как сейчас, сильная, красивая, полная жизни, кровать напротив окна, солнечный свет сквозь занавески. Не будет боли, лишь ощущение, что растворяешься. Всё хорошо, Питер, сказала Эми. Всё хорошо, я скоро вернусь. Свет будет становиться всё сильнее и сильнее, заполняя ему глаза, заполняя его сознание, и так он оставит этот мир – оставит его, качаясь на волнах света.
