Он сказал Саре, что не хочет праздновать, но эта женщина, конечно же, всегда что-нибудь придумает. После всего, что мы пережили, тридцать лет кое-что да значат. Приходи к нам после работы. Пусть нас будет пятеро. Обещаю ничего серьезного не устраивать. Забрав Калеба из школы, он вернулся домой, вымылся, и вскоре после шести они уже пришли к дому Холлиса и Сары. Переступили порог и оказались на празднике, том самом, которого Питеру не хотелось. Десятки людей, втиснувшиеся в две крохотные душные комнатки. Соседи, товарищи по работе, родители друзей Калеба, те, кто служил с Питером в армии, и даже Сестра Пег в своем строгом сером одеянии, болтающая и смеющаяся точно так же, как все остальные. Встретив его в дверях, Сара обняла его и поздравила с днем рождения, а Холлис сунул ему в руку стакан и хлопнул по спине. Калеб и Кейт неистово хихикали, не сдерживаясь.
– Ты знал обо всём этом? – спросил Питер Калеба. – А ты, Кейт?
– Конечно, знали! – воскликнул мальчишка. – Видел бы ты свое лицо, папа!
– Ну, тогда у тебя большие неприятности, – с напускной отеческой строгостью сказал Питер. И рассмеялся сам.
Еда, выпивка, пирог и даже подарки, то, что люди смогли сделать сами или где-то раздобыть. До смешного – носки, мыло, складной нож, колода карт, огромная соломенная шляпа, которую Питер, конечно же, надел, дав всем еще раз посмеяться. Сара и Холлис подарили карманный компас, память о тех временах, когда они путешествовали вместе. А еще Холлис тайком дал ему маленькую стальную фляжку.
– Последняя продукция Данка, это нечто, – сказал он, подмигивая. – Даже не спрашивай, как я ее достал. У меня до сих пор кое-где друзья остались.
Когда все подарки уже были открыты, Сестра Пег вручила ему большой лист бумаги, скатанный в трубку. С днем рождения, наш герой, было написано сверху, а дальше шли подписи, разборчивые и не очень. Ото всех детей приюта. Питер почувствовал комок в горле и обнял пожилую женщину, отчего оба они удивились.
– Спасибо вам всем, – сказал Питер. – Всем и каждому.
Празднование закончилось около полуночи. Калеб и Кейт уже уснули на кровати Сары и Холлиса, свернувшись, будто щенки. Питер и Сара сидели за столом, Холлис взялся за уборку.
– Ничего не слышно о Майкле? – спросил ее Питер.
– Ни звука.
– Ты беспокоишься?
Сара резко нахмурилась, но потом пожала плечами.
– Майкл это Майкл. Я так и не поняла, что у него за заморочка с той лодкой, но он всегда делает то, что хочет. Я думала, быть может, Лора поможет ему остепениться, но, похоже, у них всё кончено.
Питер ощутил укол вины. Двенадцать часов назад он был в постели с этой женщиной.
– Как дела в госпитале? – спросил он, пытаясь сменить тему.
– Дурдом. Они поставили меня принимать роды. Куча новорожденных. А помогает мне Дженни.
Сара имела в виду сестру Гуннара Апгара, ту, которую они нашли в Хоумленде. Дженни была беременна и, вернувшись в Кервилл с первой партией эвакуируемых, почти сразу родила. Год назад вышла замуж за переселенца из Айовы, но Питер не был в курсе, является ли тот отцом ребенку. В последние времена на это меньше обращали внимание.
– Ей жаль, что она не смогла прийти, – продолжала Сара. – Ты для нее типа много значишь.
– Я?
– На самом деле, для многих. Даже сказать тебе не могу, сколько раз люди спрашивали меня, знакома ли я с тобой.
– Шутишь.
– Прости, но ты разве не читал эту открытку?
Питер смущенно пожал плечами, хотя отчасти был рад.
– Я же просто плотник. И не слишком хороший, если по правде.
– Как знаешь, – ответила Сара и рассмеялась.
Уже давно наступил комендантский час, но Питер хорошо знал, как избежать патрулей. Калеб едва открыл глаза, когда Питер взвалил его себе на плечи и пошел домой. Едва он успел уложить мальчика в постель, как раздался стук в дверь.
– Питер Джексон?
В дверях стоял военный с погонами Экспедиционного Отряда на плечах.
– Уже поздно. Мой мальчишка спит. Чем могу быть полезен, капитан?
Офицер протянул Питеру запечатанный бумажный пакет.
– Доброй ночи, мистер Джексон.
Питер тихо закрыл дверь, разрезал восковую печать только что подаренным складным ножом и открыл пакет.
Мистер Джексон.
Не будете ли вы любезны прийти ко мне в офис в среду к 8.00? Все вопросы с вашим начальством уже улажены, вы сможете явиться на работу позже.
С уважением,
Виктория Санчес,
Президент Техасской Республики
– Папа, зачем этот солдат заходил?
Калеб вошел в комнату, протирая глаза кулаками. Питер снова перечел письмо. Что же Санчес от него надо?
– Ничего особенного.
– Ты снова в армии будешь?
Питер посмотрел на мальчика. Десять лет. Как быстро он вырос.
– Конечно же нет, – ответил он и отложил письмо. – Давай-ка назад спать ложись.
3
КРАСНАЯ ЗОНА
Десять миль западнее Кервилла, штат Техас
Июль 101 г. П. З.
Луций Грир, Муж Праведный, занял позицию на смотровой площадке за час до рассвета. Его оружие, винтовка калибра.308 с поворотным затвором, со всей тщательностью отремонтированная, с полированным деревянным прикладом и оптическим прицелом с потускневшими от времени линзами, была вполне годной. У него осталось всего четыре патрона. Скоро придется возвращаться в Кервилл, чтобы купить еще. Но этим утром, утром пятьдесят восьмого дня, его это не заботило. Ему потребуется всего один выстрел.
За ночь луг укрыла мягкая пелена тумана. Ловушка, ведро с давлеными яблоками, стояла в сотне метров по ветру в высокой траве. Сидя совершенно неподвижно, подобрав ноги и положив винтовку на колени, Луций ждал. Он не сомневался, что зверь придет; не устоит перед запахом спелых яблок.
Чтобы скоротать время, он произнес краткую молитву. Бог мой, Господь Вселенной, будь мне пастырем и утешением, дай мне силу и мудрость исполнить волю Твою во дни грядущие, дай понять, что от меня требуется, дабы был я достоин того, что возложил Ты на меня. Аминь.
Потому что нечто надвигалось. Луций чувствовал это. Чувствовал столь же отчетливо, как удары своего сердца, как движение воздуха в легких, как твердость собственных костей. Изогнутая кривая человеческой истории приближалась к часу последнего испытания. Никто не ведает, когда наступит этот час, но он обязательно придет, и это будет время воинов. Время таких, как Луций Грир.
Минуло три года с освобождения Хоумленда. События той ночи стояли перед его мысленным взором так, будто случились вчера, яркими, неизгладимыми воспоминаниями. Хаос на стадионе, появление Зараженных, повстанцы, открывшие огонь по Красноглазым, появившиеся в центре событий Алиша и Питер, стреляющие снова и снова. Эми в цепях, убогая фигурка, рев, изошедший из ее горла, когда она выпустила на свободу свою силу, ее тело, превращающееся, лишающееся человеческого облика, лопнувшие цепи, великолепный прыжок, быстрый, как молния, ее натиск на врага. Хаос и беспорядок боя, Эми, попавшая в ловушку, прижатая Мартинесом, Десятым из Двенадцати, яркая вспышка взрыва и полная тишина, мир, застывший в неподвижности.
