Когда Мириамель нашла своего мужа, он беседовал с Джеремией, который возбужденно описывал приготовления: чистка лучшего серебра для вечернего официального обеда, ароматические травы в чашах для мытья рук и специальное меню, которое готовилось прямо сейчас, где главным блюдом станет огромный пирог с миногами, сделанный в форме Хейхолта.
– Немного странное послание, – сказала Мириамель, когда друг детства короля принялся расхваливать озеро Кинслаг на пироге, заполненное соусами и крошечными лодочками из раковин устриц. – Мы предлагаем Матери Церкви нас проглотить?
Лорд-камергер смутился. Саймон рассмеялся, хотя и пытался сдержаться.
– Не нужно быть такой жестокой, жена. Все выглядит просто превосходно, Джеремия. Эскритор Ауксис будет впечатлен оказанной ему честью.
– Я надеюсь. – Джеремия бросил на Мириамель взгляд, в котором промелькнул вызов. – Мы хотели показать наше уважение Церкви, а не только эскритору, хотя он знаменитый и благочестивый человек. – И Джеремия демонстративно сделал знак Дерева. – Нам повезло, что Святейший отец послал к нам его.
Теперь уже королева постаралась не состроить гримасу. Джеремия отличался исключительным благочестием, сама Мириамель считала себя набожной, но его пыл всегда вызывал у нее неприятное ощущение. Что до эскритора Ауксиса, Джеремия не ошибся, когда назвал его знаменитым – многие считали, что, несмотря на свою относительную молодость, он почти наверняка станет новым Ликтором, однако уверенности относительно глубины его веры у королевы не было. Экскритор прославился своей жесткостью и деспотизмом, которые заметно превосходили его набожность.
Когда лорд-камергер ушел, чтобы проследить за подготовкой, Мириамель взяла мужа за руку.
– Будем входить?
– Наверное. – Теперь, когда возбужденный Джеремия удалился, король заметно сник. – Я ведь тебе говорил, что не одобряю подобные вещи?
– По меньшей мере дюжину раз. И, если хочешь, можешь повторить еще, но только не при посланце Ликтора. Мы договорились?
Саймон вздохнул:
– Да, ваше величество.
– Только не играй в кухонного мальчишку, которого отругали, Сеоман Снежная Прядь. Я слишком хорошо тебя знаю. Ты получаешь то, что хочешь, гораздо чаще, чем заслуживаешь. Покажи мне, для разнообразия, что я выиграла жребий.
– Но мы не тянули жребий. Это было бы нечестно. Ты просто сказала мне, что мы будем делать.
Она подошла к нему поближе.
– Но ты же знаешь, что я права. Ну, так мы входим?
Он проворчал что-то невнятное, и Мириамель решила принять это за согласие.
Королеве пришлось признать, что Джеремия и множество его помощников сделали все превосходно. Огромный зал не выглядел таким чистым уже многие годы, быть может, с тех пор, как королева Инавен вместе с юным принцем Хью посетила их с визитом более десяти лет назад.
«Как быстро течет время, – подумала она. – Нет ничего ценнее во всем мире – ни золото, ни драгоценные камни, ни даже сама любовь. И как же оно легко проскальзывает у нас между пальцами! – Неожиданно ей в голову пришла необычная мысль. – А как обстоят дела у ситхи? Или у вечного ужаса, Королевы Утук’ку? Что значит время для тех, у кого его так много? Ползет ли оно мимо и каждое мгновение кажется ужасным, как было со мной в детстве? Как во время бесконечных летних дней в Мермунде, когда я могла лишь молчать и заниматься шитьем?»
На самом деле сегодня воздух был таким же жарким и неподвижным, как в те давно прошедшие дни.
«Как себя чувствует тот, кто живет вечно?»
Но стоило ей об этом подумать, как она увидела огромный полог с изумительно нарисованными на нем золотыми Деревьями Матери Церкви, ей стало стыдно за свой вопрос, и она отругала себя за черную неблагодарность. Разве Небеса не являются тем вечным днем, что бог и Усирис обещали в качестве дара всем?
– Может быть, нам стоит подойти и сесть, – сказал Саймон, – и тогда все поймут, что можно начинать.
– Нельзя начинать, пока не появится эскритор, – напомнила ему Мириамель. – Но я не против присесть. День очень жаркий, а платье ужасно тяжелое.
* * *
Это решение оказалось правильным, потому что после того, как эскритор покинул монастырь Святого Сутрина в городе, о чем сообщил им Джеремия, когда посланец архиепископа поставил его в известность, процессия по улицам города к замку двигалась довольно долго, ведь скорость определялась самыми медленными священниками, часть которых были очень старыми. Однако ни один из них не согласился упустить такой шанс, более того, на улицах собралось множество высокопоставленных лиц для встречи эскритора, как и во время единственного визита Ликтора, прибывшего в Хейхолт, чтобы провести похороны Джона Джошуа.
Мириамель решила, что не позволит мрачным воспоминаниям ее отвлечь. Это был не просто государственный визит одного из принцев Санцеллан Эйдонитиса. Ей предстояла серьезная работа, следовало заключить ряд договоров, и она хотела, чтобы ее разум сохранял остроту. Она кивнула высокопоставленным представителям Эркинланда, которые здесь собрались: Верховный констебль Осрик, неизменный граф Роусон, Феран, маршал замка, и дюжины других придворных в своих лучших одеждах. Королева практически не сомневалась, что Церковь не одобряет, когда кто-то выставляет напоказ богатство, но хорошо знала, что сам Ауксис имел слабость к роскошным одеяниям.
Наконец процессия с Ауксисом и архиепископом Эрчестера Джервисом во главе добралась до тронного зала. Мириамель и Саймон спустились со ступеней тронов, чтобы приветствовать важных гостей. После благословения толпа получила возможность увидеть одновременно своих монархов и представителей Ликтора, после чего эскритор и его эскорт из монастыря Святого Сутрина проследовали в тронный зал, где начался официальный визит и переговоры.
Эскритор Ауксис невероятно удивился, когда ему сообщил об этом лорд Пасеваллес, выполнявший функции Мастера Престола в отсутствие графа Эолейра.
– Переговоры? – Ауксис, который выглядел скорее раздраженным, чем удивленным, повернулся к королю и королеве. – А какие у нас могут быть переговоры, ваши величества? Я прибыл от имени Его Святейшества, Ликтора Видиана.
Мириамель много лет не видела эскритора, хотя издалека следила за его возвышением в церкви. Он заметно постарел, как и следовало ожидать, но сохранил впечатляющую внешность, дерзкий нос, волевой подбородок, густые брови и высокий рост – все это делало его больше похожим на короля-воина, чем на священнослужителя. Она не могла не признать, что в своих тяжелых золотых одеяниях он выглядел серьезной фигурой.
Она не видела необходимости в объяснениях, во всяком случае, пока, лишь протянула ему руку, чтобы он ее поцеловал, и с удовлетворением отметила, что Саймон не забыл сделать то же самое – эскритору не мешало напомнить, что он стоит перед Верховным Престолом всего Светлого Арда, а не перед обычными правителями. Когда Ауксис сел и предварительные церемонии завершились, Мириамель сжала руку Саймона, давая ему понять, что намерена произнести речь.
