– Когда на Кендрайа’аро и нашу мать напали смертные, которых мы поддерживали, наш клан – Дом Ежегодного Танца – потерял уважение среди других зида’я. Кендрайа’аро как старейшина клана объявил себя Защитником до тех пор, пока угроза не исчезнет. Все кланы по-прежнему взаимодействуют… ну, в некоторых важных вопросах, скажем так, однако нашего прежнего общего дома, Джао э-тинукай’и, больше нет. Это имя означает «Дом на Океане Деревьев», если я не ошибаюсь, моя сестра вам это говорила. Наши кланы разделились на множество Маленьких Лодок. И так следовало поступить в соответствии с нашими древними традициями.
– Чего я боюсь… – начал Эолейр, но Морган устал слушать, как говорят другие.
– Почему все ситхи позволяют вашему дяде отдавать им приказы? – резко спросил он, обращаясь к спине Джирики. – Откуда нам знать, что ваш – как-там-его-зовут – Кендараро, Кенджиаро сам не совершал этих убийств, а потом свалил все на смертных?
– Принц Морган! – Графа потрясли его слова, но Моргану было уже все равно.
Неужели старик не подумал о такой возможности? В конце концов, Эолейр был мудрым дипломатом и прекрасно знал, как устроен мир.
– Ну, ведь он единственный вернулся, чтобы рассказать, что произошло, не так ли? А теперь он получил власть, которая прежде принадлежала королеве. – Морган считал, что это совершенно очевидно. – Ему оставалось лишь добыть мешочек с золотыми монетами и заявить, что выдуманные им враги имели золото при себе.
– Я приношу извинения за принца, – сказал Эолейр Джирики, что лишь еще сильнее рассердило Моргана. – Мы совершенно напрасно проделали долгий путь ради встречи с вами, и, конечно, он испытывает разочарование…
Ситхи махнул рукой:
– Успокойтесь, граф. Мы, зида’я, знаем, что такое обман, – более того, если вам известна история убийства отца, которое совершил Инелуки, то вы знаете, что предательства случаются и среди нас. Но я думаю, принц Морган судит нас, не разобравшись в нашей сути.
– Может быть. – Настроение Моргана не позволяло ему занять примирительную позицию, какого бы высокого мнения о фейри ни придерживались его дедушка и бабушка. – Или мы напрасно рассчитывали на помощь, которая не могла прийти к нам со стороны ситхи.
– Помощь? – сказал Джирики. – Вы уже что-то упоминали раньше, но я думал, что речь идет о пропасти, которая разделяет наши народы. Что вы имели в виду? Что произошло и почему вы только сейчас заговорили об этом?
– Потому что ваш Защитник, как вы его называете, даже не дал мне шанса открыть рот, – ответил Эолейр и рассказал о нападении на королевскую миссию на Северной дороге и о послании, которое они обнаружили, когда сражение закончилось.
– Корона из ведьминого дерева? – повторил Джирики. – Это очень старые слова.
– И что они означают? – спросил Эолейр. – Какое-то оружие или предметы силы вроде мечей, которые мы искали во время войны Короля Бурь?
Джирики сделал жест сжатыми пальцами, словно пытался схватить нечто невидимое.
– Я бы хотел, чтобы моя сестра была с нами. Адиту лучше меня знает историю нашего прошлого, и ей больше известно о таких вещах. Но «корона из ведьминого дерева» – кей-джайха на нашем языке – имеет несколько смыслов. Самый распространенный, во всяком случае, в древние времена, означал рощи ведьминых деревьев, посаженные, когда наш народ впервые появился в новых землях.
– Новых землях? – спросил Эолейр.
– В Светлом Арде, как его называют смертные. Мы дали им имя «новые» потому, что мы появились здесь после того, как сбежали из нашего прежнего дома – Сада.
– И таких рощ было много? – спросил граф. – Они имеют какое-то особое значение?
– Сейчас большая часть ведьминых деревьев мертва, – сказал Джирики, и Морган уловил горечь в его голосе. – Даже наши священные рощи в Джао э-тинукай’и начали погибать вскоре после поражения Короля Бурь. Все оставшиеся живые деревья сейчас находятся в Наккиге, так что намерения Утук’ку захватить корону из ведьминого дерева не имеют никакого смысла.
– Но вы сказали, что эти слова имеют и другие значения, – напомнил Эолейр.
Джирики колебался, и Морган подумал, что ситхи что-то скрывает.
– Когда-то мы хоронили наших умерших с короной, сделанной из ветвей ведьминого дерева – клали в гробы или надевали им на голову. Из-за этого появилось даже название хода в игре «Шент».
Эолейр с трудом поспевал за быстрым шагом Джирики, но Морган видел, что графа заинтересовали слова ситхи.
– Хода? Иными словами, стратегии? Значит, в послании, полученном нами, возможно, заложен специальный смысл?
Казалось, Джирики полностью сосредоточен на тропе, по которой он их вел. Морган пришел к выводу, что совсем ему не доверяет, и теперь уже не сомневался, что бессмертный что-то от них скрывает.
– И вновь, – наконец заговорил ситхи, – сомневаюсь, что это может быть как-то связано с целью Утук’ку. В игре «Шент» корона из ведьминого дерева означает преимущество при сдаче. А я не могу представить, чтобы королева хикеда’я собиралась сдаться.
– Значит, мы ничего не можем сделать с посланием, которое получили? – спросил Эолейр. – Планы норнов останутся для нас тайной, и ваш народ не может нам помочь? Не станет помогать? – Моргану показалось, что старый граф вызывает жалость, как человек, который просит денег у богатого родственника. – Что мы будем делать, если норны снова начнут войну?
– Тебе не нужно задавать вопросы ему, – сказал Морган. – Мои дедушка и бабушка решат, что следует делать.
Джирики повернулся к нему, и его суровые черты показались Моргану еще более чуждыми в свете умирающего дня. Просветы в деревьях позволяли путникам видеть алые отблески заката на небе, но, к полному смятению Моргана, запад вновь оказался в противоположной стороне по сравнению с той, что он ожидал. Ему вдруг пришло в голову, что он оказался невероятно далеко от всего, что знает, и ему вдруг захотелось поскорее оказаться дома.
– В таком случае, принц Морган, ваши дедушка и бабушка не только должны будут принимать собственные решения, – спокойно ответил Джирики, – но и приводить их в исполнение. Зида’я ничего не могут предпринять, потому что среди них нет согласия. – Он повернулся к Эолейру: – Граф Эолейр, скоро мы расстанемся, и я должен вам кое-что сказать, пока у меня есть возможность.
– Я слушаю.
– Моя сестра и я послали к вам Танахайю вопреки желаниям Кендрайа’аро, и он бы это запретил, если бы смог. То, что с ней случилось, ужасно, но сейчас меня тревожит более серьезная проблема. Как мы уже говорили, Танахайа взяла с собой одного из наших Свидетелей, как и пропавший Сиянди. Теперь исчезли оба зеркала. Но зачем эркинландским разбойникам воровать незначительные безделушки? Значит, им известно, насколько они важны.
– И насколько, Джирики? – спросил граф. – Я знаю, что с их помощью вы разговариваете друг с другом. У вас есть еще такие зеркала? И можно ли их использовать в качестве оружия?
