– Поворачивай, – сказал Кудбердж, поудобнее перехватывая топор. Возможно, он и не был ровней своему кузену тану, но оставался опасным воином. – Уходи, или я отправлю тебя обратно к твоим трусам из клана Журавля по частям.
Незнакомец не обращал на него внимания и продолжал идти дальше. Кудбердж зашипел от ярости, схватил незнакомца за руку, одновременно подняв над головой топор, чтобы нанести смертельный удар, однако темноволосый незнакомец перехватил запястье Кудберджа и резко повернулся, вывернув противнику руку, пока Кудбердж не закричал от неожиданной боли и не выпустил оружие. Через мгновение незнакомец ударил его в лицо, и Кудбердж рухнул на землю, словно получил удар кувалдой.
Остальные вскочили на ноги, чтобы наброситься на незнакомца, но очень скоро, Хьяре даже показалось, будто она наблюдает магическое явление, почти все они оказались на земле, голова одного застряла между спицами колеса ближайшего фургона, у другого была сломана челюсть после встречи с коленом незнакомца. Третий успел взмахнуть кривым мечом, но к тому моменту, когда клинок заканчивал движение, незнакомца уже не было на том месте, где он мгновение назад стоял. Он лягнул мечника под колено, ударил по второму, тот уронил меч и упал, воя от боли и сжимая поврежденные колени. Последний из спутников Кудберджа увидел вполне достаточно и не стал атаковать незнакомца, но побежал прочь от фургонов, вероятно, на поиски мужа Хьяры, тана.
Во время драки сама Хьяра поднялась на ступеньки фургона и теперь не давала незнакомцу войти.
– Ты намерен причинить вред женщинам и детям? – спросила она. – Мы будем драться с тобой, если потребуется.
– Я не трогаю женщин, – прорычал он. – И не обижаю детей. Мне нужны ответы, ничего больше. Я ищу свою мать, женщину по имени Воршева.
– Клянусь богами и всеми святыми Священной Матери Церкви! – Хьяра была так удивлена, что снова перепутала все молитвы. – Воршева? Ты сын моей сестры?
Он посмотрел на нее без особого интереса. Теперь знакомые черты стали очевиднее – сходство глаз, ястребиный нос, сильная челюсть, все говорило о родной крови.
– Так мне сказали. Она еще жива?
– Она жива, и она здесь, – ответила Хьяра. – Клянусь громовержцем, я не знаю, что сказать! – Тут ей в голову пришла новая мысль. – Но если ты хочешь поговорить с ней, поспеши. Они скоро приведут моего мужа, и он будет в ярости. Тебе следует уйти до его появления. Он ужасный человек.
– Нет, – заявил незнакомец, и его лицо неожиданно стало жестким. Казалось, Хьяра увидела призрак. – Твой муж сильный, возможно, жестокий или даже опасный, но это не одно и то же.
– Я не понимаю, – сказала она, однако отодвинула засов и распахнула дверь в фургон. – Что ты хочешь сказать?
От его взгляда ей вдруг стало не по себе – он стал таким холодным, таким ужасно безнадежно разгневанным.
– Я по-настоящему ужасный человек.
Он легко поднялся по ступеням и вошел в фургон.
Внутри уже стояла и ждала Воршева, и на ее лице появилось выражение, которого Хьяра никогда не видела прежде, смесь надежды и ужаса.
– Нет, – сказала она, как только увидела незнакомца, вцепившись в свои седые волосы, в которых даже после стольких лет еще оставались черные пряди. – Нет, уходи. Ты не можешь видеть меня такой, покрытой пеплом.
Сероглазый мужчина оглядел ее с головы до ног, и, как если бы лицо Воршевы хранило тайну, его взгляд стал еще более жестким.
– Ты моя мать, – наконец сказал он. – Почему? – В его голосе что-то дрогнуло, и Хьяра услышала в нем что-то новое. – Почему ты это сделала? – Он шагнул вперед и коснулся лица Воршевы, изучая его, словно редкий предмет, глядя в каждую морщину и складку, пока она стояла неподвижно – лишь глаза метались из стороны в сторону.
Она медленно подняла руку и сжала запястье незнакомца.
– Клянусь моей душой, это действительно ты!..
Он стряхнул пальцы Воршевы, а потом толкнул ее, и она ударилась спиной о стену фургона. Ее сбитый с толку и не до конца проснувшийся отец, Фиколмий, попытался сесть на стоявшей в углу кровати, но у него ничего не вышло.
– Скажите, что происходит! – потребовал старик. – Кто это?
Воршева и незнакомец продолжали стоять лицом к лицу. Хьяра боялась, что он убьет ее сестру – она видела, как дрожат его руки, которые прижимали Воршеву к стене, но прежде, чем она успела подойти к ним, незнакомец отпустил ее, его руки упали вдоль тела, и лицо стало пустым, лишенным каких бы то ни было чувств.
– Почему ты меня отослала? – спросил он. – Мне сказали, что ты и мой отец мертвы.
Воршева не стала пользоваться обретенной свободой и не попыталась бежать.
– У меня не было выбора. Отослать тебя или смотреть, как тебя убивают, – таким был его приказ. Это он! – Она указала на лежавшего на кровати старика, который переводил взгляд со своей дочери на внука, все еще ничего не понимая.
Фиколмий заморгал, потом посмотрел на Хьяру, и его лицо стало жалким от недоумения.
– Мне это не нравится. Где мой ужин?
– Заткнись, старый дурак! – закричала Воршева. – Это мой сын, ты слышишь? Мой сын! Он вернулся, чтобы тебя убить. – Ее покрытое морщинами лицо вдруг вспыхнуло от сильного возбуждения. – Мой Деорнот вернулся и теперь все исправит. – Она снова повернулась к незнакомцу. – Это твое имя, твое настоящее имя – Деорнот! Тебя назвали в честь героя.
Ее сын оскалил зубы, как собака.
– А это еще что за имя? Имя обитателя каменных городов? Не важно, оно не мое. Я Унвер и Унвером останусь.
– Но твой отец был принцем!
– Перед смертью мой отец бросил нас ради другой женщины – ты сказала мне много лет назад! И где моя сестра, Дерра? Что ты с ней сделала, выдала замуж за одного из самодовольных животных?
Казалось, старый Фиколмий наконец понял, что происходит. Его глаза широко раскрылись, и практически беззубый рот разошелся в довольной улыбке.
– Клянусь Громовержцем, это несчастный сын обитателя каменных городов? Неужели бастард принца Джошуа вернулся? – Он рассмеялся от приятного удивления, но почти сразу смех перешел в глухой кашель.
– Где моя сестра? – потребовал ответа Унвер.
– Ее здесь нет, Деорнот, сын мой. – Обычно настороженное лицо Воршевы стало совершенно беззащитным, таким ранимым, что Хьяра не могла на нее смотреть. – Она сбежала из семьи, которая ее взяла к себе. Двадцать лет назад, и я оплакивала ее каждый день, как оплакивала тебя. – Она протянула руку к Унверу, но он отступил назад. – Нет, не вини меня! Когда твой отец нас покинул, я пыталась увести тебя в безопасное место, но в степях шла война, и нас пленили…
– Воршева, сейчас ты не можешь об этом говорить, – вмешалась Хьяра. – Гардиг может вернуться в любой момент. Я слышу, как его ищут в загонах. Если это и вправду твой сын, он должен уйти до того, как появится мой муж.
