Одриг поднес к губам рог, трижды коротко подул в него, затем пришпорил лошадь и галопом поскакал по склону холма, за ним устремились Дроджан и Унвер. Фремур последовал за ними, сжав каблуками бока своего скакуна. Большой конный отряд спускался с другого склона – их кузен Тунздан и его семейный клан, состоящий более чем из дюжины Журавлей, жаждущих крови и добычи.
По предложению Унвера Борделм и его люди прихватили ведра со смолой, чтобы намазать бревна частокола перед тем, как разжечь огонь, и план явно сработал: когда Фремур и его отряд приближались к поселению, лунный свет затмило неровное оранжевое сияние горящей стены. Фремур слышал крики внутри поселения, когда его жители поняли, что происходит нечто ужасное. Время от времени со стороны стен вылетала стрела, озаренная на мгновение красным светом, но у воинов клана Журавля имелись свои стрелы, обернутые тряпьем, пропитанным смолой; и уже очень скоро дюжины пылающих стрел неслись через стену, падали на соломенные крыши, и по всему поселению начались пожары.
Воины клана быстро добрались до ворот в высокой стене. Часовые покинули их и помчались к пожару, разгоревшемуся у дальней стены. Унвер встал на седло, балансируя широко расставленными руками. В тот момент, когда его лошадь оказалась достаточно близко, он подпрыгнул, ухватился за верхнюю часть ворот, крепко сжал пальцы, подтянулся и забрался наверх. А еще через несколько мгновений он отодвинул засов и открыл ворота.
Одриг рассмеялся:
– Смотрите, они нас приглашают, мои кровопийцы! Не станем обижать хозяев отказом!
Фремур подхватил поводья черной лошади Унвера и завел ее в ворота. Высокий воин тут же молча вскочил в седло, пришпорил скакуна и помчался вперед. Фремур старался не отставать.
Внутри поселения уже полыхали пожары. Повсюду метались охваченные ужасом люди, но всадников тритингов было легко отличить от пеших наббанайцев в ночных рубашках или полураздетых. Части стражников не удалось добежать до противоположной стены поселения, и они повернулись, чтобы встретить Одрига и его мародеров. В ночное небо поднимался дым, который мешался с воплями женщин и детей и предсмертными криками мужчин, а стражники стали центром сопротивления.
Однако Журавлям было все равно – они не собирались уничтожать всех жителей, – здесь жило несколько сотен человек, в то время как налетчиков не набралось бы и сотни. Их цель находилась в загонах, в центре поселения, где держали животных.
Фремур и раньше участвовал в рейдах, но никогда цель не была такой большой. До этой ночи воины клана Журавля ограничивались атаками на уединенные фермы или земли отсутствующих наббанайских лордов, у которых редко хватало людей для защиты своих владений от дерзких тритингов. Но сейчас они решились на нападение совсем другого масштаба, и Фремур не мог не спрашивать себя, как Одриг отнесется к успеху Унвера. Одриг явно не любил высокого спокойного мужчину, единственного из Журавлей, не относившегося к тану как к господину и повелителю.
Большинство воинов уже умчались вперед, к загонам, расположенным в центре деревни, но Одриг остановился, чтобы прикончить наббанайца, который собрался защитить свое поселение при помощи секача. У него не было доспехов, лишь длинная рубаха, но Одриг, казалось, наслаждался схваткой. Он наносил удары по рукам фермера и легко парировал ответные атаки, продолжая весело смеяться.
Брат редко смеялся, но Фремур уже давно убедился в том, что Одрига охватывает безудержное веселье в те моменты, когда у кого-то появлялась кровь.
Одриг начал наносить удары по лицу и рукам поселенца, и очень скоро ночная рубашка была рассечена в нескольких местах и пропиталась кровью. Тем временем пожар охватил многие дома, и ветер гнал по улицам дым.
– Иди сюда, Мышь! – крикнул Одриг Фремуру. – Возьми себе его ухо или нос – в качестве трофея!
Фремур всегда ненавидел имя, которое ему дал брат, – еще один способ назвать его слабым и трусливым, и ему совсем не хотелось смотреть, как Одриг играет с поселенцем, который рыдал и спотыкался в грязи, пока Одриг наносил ему одну рану за другой. Фремур пришпорил лошадь и поскакал к центру деревни.
Большая часть частокола уже горела, несколько десятков крыш также окутало пламя. Фремур слышал отчаянные крики тех, кто не мог выбраться из горящих домов – мужчин, женщин и детей, но не испытывал жалости.
«Это наша земля – наших отцов и отцов наших отцов, – подумал он. – Наббанайцы должны вернуться в свои каменные дома или умереть».
По мере приближения к центру деревни, где царил страшный хаос и откуда доносились самые громкие крики людей и визг животных, Фремур заметил нескольких членов клана Журавля, которых окружила возле частокола дюжина поселенцев, вооруженных секачами и вилами, и среди них он разглядел двух или трех стражников в доспехах и с длинными копьями. Он не видел лиц своих соплеменников из-за стелющегося дыма и мерцающего пламени, но по лентам в хвостах лошадей догадался, что это люди Тунздана. Журавли сражались отчаянно, но их было мало, и длинные копья стражников заставляли их отступать к частоколу.
Мгновение Фремур колебался. Он не был ничего должен Тунздану, который являлся одним из главных союзников Одрига, но понимал, что не может бросить воинов своего клана в схватке с крадущими чужую землю фермерами, не лишившись гордости. Фремур пришпорил лошадь и устремился к толпе разъяренных селян. Но, прежде чем он до них добрался, мимо пронеслась, словно сам Травяной Гром, огромная тень.
Он узнал Унвера на черном скакуне Деофоле и красный изогнутый клинок его меча, который выделялся на фоне темного неба. Унвер врезался в ряды поселенцев, сразу сбив с ног нескольких, и тут же из шей и плеч фонтаном брызнула кровь. Остальные испуганно закричали и окончательно смешали ряды. Все произошло так быстро, что Фремур придержал лошадь, чтобы посмотреть, как окруженные Журавли, воспользовавшись паникой врага, устремились в атаку. Первыми пали стражники в доспехах, еще через несколько мгновений поселенцы стали в ужасе разбегаться, пытаясь спастись, а тритинги из жертв превратились в охотников, с радостными криками и песнями преследующих своих недавних противников.
Унвер привстал на стременах и указал мечом в сторону центра городка.
– Туда! – крикнул он Журавлям. – Ищите там своих братьев!
В это мгновение отблески ревущего пламени высветили силуэт Унвера на фоне ночного неба, залив резкие черты лица и летящий за спиной плащ ослепительным сиянием, он казался наполовину человеком, наполовину вороном, и Фремур ощутил, как сердце сжалось у него в груди, и его охватила диковинная смесь восхищения и ужаса. Не вызывало сомнений – перед ним был уже не Унвер, а сам Тасдар, Сокрушающий Наковальни, один из могущественных духов, почитаемых всеми луговыми кланами.
– На что уставился, глупец? – крикнул ему богоподобный воин. – Уже почти пришло время возвращаться.
Тут только Фремур сообразил, что Унвер прав – даже Одриг не станет откладывать отступление, поскольку поселенцы значительно превосходили их числом. Они же пришли не убивать, а за добычей. И Фремур вдруг с тоской понял, что вернется домой с пустыми руками. Он знал, что Одриг и его приспешники ему скажут, и в их словах не будет сочувствия.
