– Привет, всадник, – сказал Фремур. – Пусть копыта твоего скакуна всегда находят тропу.
Унвер поднял голову.
– Не смогу сказать того же тебе. Где твоя лошадь?
Фремуру совсем не хотелось об этом говорить, и он кивнул в сторону фургона Унвера, который выглядел уже почти готовым и куда лучше расшатанной повозки Жакара. Фургон еще предстояло покрасить, однако все сочленения были тщательно подогнаны, а каждая спица в каждом колесе отполирована до гладкости стекла.
– Как продвигается твоя работа?
– Неплохо, – сказал Унвер, протягивая Фремуру мех с вином.
– Если хочешь, я могу помочь тебе закончить, – предложил Фремур, делая глоток терпкого красного вина. – Я имею в виду твой фургон, а не вино. У меня нет лошади, и мне все равно нечего делать.
Унвер приподнял бровь, но не стал задавать очевидный вопрос.
– Перед покраской нужно продолжить полировку. Ты можешь с этим помочь – но тебя не спасет даже Громовержец, если ты сделаешь хотя бы одну зазубрину на дереве, Мышь.
– Мне никогда не нравилось это имя. – Фремур и сам не знал, почему он так сказал.
Унвер посмотрел на Фремура, сделавшего большой глоток, потом взял у него мех, напился сам и вытер капли вина с длинных усов. Его кожа, не такая темная, как у большинства людей клана, у которых под воздействием солнца и пыли равнин она приобретала оттенок вишневого дерева, напоминала по цвету круглые коричневые камни, лежащие на дне рек. У него был длинный нос, острый и тонкий, высокие скулы и необычные глаза, серые и похожие на дождевые тучи.
Фремур ждал, но Унвер не стал ничего уточнять относительно его прозвища. Вместо этого он проводил взглядом двух всадников, ехавших рядом вдоль дальней стороны луга, на расстоянии полета стрелы. Прищуренные глаза цвета бури следили за ними до тех пор, пока они не скрылись из вида, словно Унвер был хищником, а они жертвой.
Фремур чувствовал, как его охватывает разочарование из-за молчания Унвера. Он пришел сюда в поисках дружбы человека, понимающего, что такое быть изгоем в собственном клане.
– Что ты думаешь о моей сестре Кульве? – спросил Фремур и тут же пожалел о своих словах.
Он пришел, чтобы сообщить новость, и выбрал не самый лучший способ это сделать, но его обидело равнодушие Унвера.
Высокий воин внимательно на него посмотрел, словно в его словах могла быть какая-то ловушка.
– Она женщина. – Затем Унвер сообразил, что этого недостаточно. – Она хорошая женщина.
– Тебе она не безразлична, – сказал Фремур – и это было утверждение, а не вопрос.
Выражение лица Унвер стало еще более отстраненным, словно холодный ветер принес с собой снег.
– Она не стала для меня чем-то особенным. И тебя это не касается.
– Я видел, как вы гуляли.
Рука Унвера легла на рукоять ножа, висевшего у него на поясе, и в лице появилось что-то пугающее.
– Ты шпионил для Одрига…
– Нет! Нет, но я дважды видел вас вместе, когда вы шли и беседовали, а я ее искал. И я знаю свою сестру. Она бы не стала так свободно с тобой говорить, если бы раньше вы не проводили много времени вместе.
Серые глаза продолжали изучать Фремура, но рука Унвера покинула рукоять ножа.
– Почему ты говоришь мне все это, Фремур? Ты намерен защищать ее честь? Если ты настаиваешь, так тому и быть, но ты умрешь напрасно, а ее репутация будет уничтожена. Я не нанес ее чести ни малейшего вреда. Мы лишь беседовали вдали от слишком длинных языков. – Он прищурился. – Или языки уже начали болтать? Вот о чем ты пришел мне рассказать?
Фремур собрался ему ответить, но Унвер внезапно вскочил на ноги и решительно зашагал к своему еще не покрашенному фургону.
– Должно быть, ты держишь меня за глупца, как и весь остальной клан. Неужели я бы стал пытаться украсть сестру тана? Меня будут преследовать до конца моей жизни. – Он остановился и развел руки в стороны. – Нет! Вот что я построил сам – лучший фургон в клане Журавля. Я участвовал в каждом рейде, выполнял любое поручение, которое мне давали. Посмотри! – Он распахнул дверь фургона, вытащил сверток, завернутый в промасленную ткань, и показал Фремуру груду блестящих предметов. – Настоящее золото с лошадиных поводьев и постромок. Серебро для петель и украшений, сделанных лучшим кузнецом клана Рыси. Когда я смогу показать фургон твоему брату, у него и других глупцов глаза вылезут из орбит! Ему придется отдать мне Кульву. – Унвер тяжело дышал, когда принялся снова заворачивать свои сокровища, словно пробежал большое расстояние. Потом он встряхнул сверток, и вещи внутри зазвенели. – Она будет ездить, как королева озерных земель!
Фремур почувствовал, как все у него внутри сжалось. Он хотел лишь поговорить о неприязни между Унвером и его ненавистным братом. Он не понимал…
– Но это не…
– Этого недостаточно? – Унвер разозлился, но даже не посмотрел на Фремура. – Тогда у меня будет больше. Я приведу твоему брату отличных лошадей в качестве выкупа. Но все мое золото ушло на покупку украшений!
– Унвер, нет. – Фремур покачал головой. Он не знал, с чего начать. – Дело не в этом… Я пришел, чтобы сказать тебе…
В глазах Унвера засверкало безумие.
– Что? Что ты пришел мне сказать?
– Что моя сестра Кульва… – Фремур с трудом сглотнул, потому что комок в горле начал его душить. – Мой брат обещал ее Дроджану. Они поставят брачные камни на собрании клана, когда луна будет полной.
Унвер долго молчал, потом посмотрел на Фремура так, словно тот умудрился отрастить перья и взлетел в воздух.
– Ложь, – сказал он, но его голос был пустым.
– Нет, не ложь. Я не видел тебя несколько дней и не знал, слышал ли ты эту новость. – Фремуру вдруг стало страшно, и он попытался отыскать слова, которые прогонят взгляд раненого животного из глаз Унвера. – Я даже не догадывался, что это так много для тебя значит, Унвер, но я сказал правду. И ты должен понимать, что Одриг никогда не отдаст тебе Кульву! Ты… – Он не знал, как найти нужные слова, потому что и сам был таким же. Как рыба в ручье, как он мог найти слова для воды, которая была со всех сторон, и они плавали в ней и дышали ею? – Ты недостоин. Так думает Одриг. Дроджан его друг. Дроджан делает все, что говорит Одриг.
Сверток из промасленной ткани выпал из пальцев Унвера на землю, а лицо побледнело, как сухая трава. Мгновение Фремуру казалось, что Унвер сейчас вытащит из-за пояса нож и убьет его, и он ничего не сможет сделать. Выражение лица Унвера менялось так быстро, что Фремур ничего не успевал понять. Наконец к Унверу вернулся голос.
– Уходи! – взревел он. – Уходи прочь! Ты и твоя проклятая семья! Ты ворон, приносящий плохие вести, хрипящий и чистящий перья на ветке. Твоя сестра столь же фальшива, как договор с обитателями каменных домов!
– Она ни при чем…
