– Мне кое-что известно о Кванитупуле, лорд Тиамак. Вы рассказывали мне о нем прежде.
Тиамак улыбнулся:
– Да, но я не собираюсь говорить о Кванитупуле. Речь идет о путешествии из родного дома и знакомого окружения. Потому что в тот момент Кванитупул стал для меня самым великолепным и жутким зрелищем, какое мне доводилось видеть. Затем я отправился на Пердруин, остров, показавшийся мне таким же большим, как Вранн, и почти весь его занимал огромный и шумный город. А потом я увидел Наккигу!.. – Тиамак покачал головой. – Я рад, что не попал туда сразу после того, как покинул болота, вероятно, его размеры и шум заставили бы мое сердце остановиться.
– Но я, простите меня, лорд, не вранн, – сказал Этан. – Я живу в одном из самых больших городов в Светлом Арде. И я встречал людей со всего мира. Это совсем не то же самое, что жить… ну, на болоте.
– Нет, конечно нет. Но я пытаюсь донести до тебя другую мысль – нет ничего, что так раздвигает рамки мышления, как нечто новое. – «Медленнее, – сказал себе Тиамак. – Только для того, чтобы ошеломить, но не ослепить». – Ты очень мудрый молодой человек, Этан, но ты жил в убежище. Сейчас ты получаешь шанс побывать в тех частях мира, которые архиепископ Джервис никогда не видел и не увидит.
– Но почему? Вот что я хочу вас спросить. Почему именно я? И почему я получаю это странное задание сейчас, когда вокруг столько всего, к чему я мог бы приложить руки?
– Прежде всего потому, что я считаю: ты – лучший выбор для выполнения данного задания. – Тиамак позволил себе говорить тверже. – Я неплохо разбираюсь в людях, обладаю некоторой мудростью и опытом и не слишком часто говорю: «Вот человек, который достаточно мудр, но может стать еще мудрее, он способен самостоятельно мыслить». Однако я считаю, что ты именно таков.
Этан снова заметно смутился:
– Неужели никто не может это сделать лучше, чем я, милорд? Какой-нибудь рыцарь или, еще того лучше, дворянин, который способен заставить людей отвечать на свои вопросы?
– Любой может солгать, брат. Люди говорят могущественным представителям власти то, что, по их мнению, те хотят услышать. Или они считают, что любые произнесенные ими слова могут оказаться для них опасными, и будут просто молчать. Если мы пошлем большую королевскую миссию с сэром Закиелем или графом Эолейром во главе, люди выстроятся в очередь и начнут рассказывать полуправду или просто передавать слухи, рассчитывая получить какую-то услугу. Так невозможно выяснить что-то полезное – тем более сохранить тайну.
– Значит, миссия должна оставаться тайной?
– А как иначе? Неужели мы, в то время когда новая война с норнами становится пугающе возможной, расскажем всем, что единственный уцелевший сын короля Джона, которого большинство считало погибшим в последнем сражении с Королем Бурь, на самом деле жив, но мы не знаем, где он, а также его жена и оба королевских ребенка? У нас уйдут годы, чтобы отделить ложные истории от правдивых, поверь мне, их появится превеликое множество, не говоря уже о бесчисленных претендентах на трон, утверждающих, будто они пропавшие дети Джошуа. И как, ты думаешь, отнесутся к известию об их исчезновении в Стормспейке? Нам придется не только разыскивать Джошуа, но и попытаться опередить норнов.
– Пожалуй, я начинаю видеть некоторый смысл в том, что вы говорите. – Этан нахмурился, обдумывая то, что ему поведал Тиамак. – Но почему сейчас? Вы же сами сказали, что скоро может начаться война – хотя, должен признаться, я не понял, насколько серьезна угроза. Зачем приступать к поискам сейчас, если в течение двадцати с лишних лет никто ничего не пытался узнать?
Тиамак не смог подавить вздох.
– Потому что это не так. Мы несколько раз пытались узнать правду об исчезновении Джошуа, но терпели поражение. Однако две причины делают это важным для нас именно сейчас. Одна из них состоит в том, что король обещал умирающему герцогу Изгримнуру найти детей Джошуа – герцог Изгримнур был их крестным отцом. Утешение души старого достойного человека уже само по себе достаточный повод для возобновления поисков, уж поверь мне. Но есть и еще одна причина, смысла которой даже король и королева еще не успели понять. Нет, пока не спрашивай у меня, – предупредил он вопросы Этана. – Все в свое время. Давай вернемся в мои покои. Моя жена ухаживает за отравленной ситхи, поэтому там нам никто не помешает, как ни в одном другом месте в этом шумном городе или даже в замке.
* * *
Брат Этан никак не мог прогнать тревогу. Тиамак ему сочувствовал – молодому монаху приходилось осмысливать слишком много нового.
– Почему ты начал работать в замке? – спросил он, наливая себе и ему по чаше вина.
– В замке? Потому что лорд Пасеваллес позвал меня, милорд, а архиепископ сказал, что я смогу помочь ему в канцелярии.
Тиамак не сумел сдержать улыбки.
– Нет, на самом деле ты получил работу в замке немного иначе. Я наблюдал за тобой и, когда Пасеваллес стал искать помощника, подумал, что ты будешь здесь полезен. Очевидно, он посчитал мое предложение разумным. А я был настолько эгоистичен, что использовал тебя для решения своих задач, как тебе хорошо известно. Но ты должен задать себе другой вопрос. Как ты думаешь, почему я обратил на тебя внимание?
Этан разочарованно развел руки в стороны.
– Понятия не имею, лорд Тиамак, и, если честно, уже устал отвечать, потому что выясняется, что все мои прежние представления не соответствуют действительности.
– Очень хорошо. Мне нравится, что ты можешь за себя постоять. Человек, не чуждый философии, должен доверять собственным мыслям, во всяком случае, настолько, чтобы следовать им и посмотреть, куда они приведут. Я заметил тебя из-за того, что ты честолюбив. – Тиамак поднял руку. – Нет, нет, я не вижу в этом ничего плохого. Ты не искал славы или наград. Но ты обладаешь тем, что я называю беспокойный ум. Ты не получаешь удовлетворения, если используешь старые привычные методы только из-за того, что так поступали всегда. Ты смотришь на проблему, как будто ее еще только предстоит решить, а не пытаешься ее избежать. Это и есть некая форма честолюбия. И у тебя есть идеи. Еще одно проявление честолюбия. Помнишь, как ты предложил Пасеваллесу подвешивать корзины на веревочной петле и перемещать их между казной и канцелярией, сказав, что так будет быстрее, чем использовать курьеров?
– Теперь, когда вы сказали, я вспомнил, – ответил Этан. – Но откуда об этом узнали вы?
– Потому что я постоянно за тобой присматриваю, брат. Меня интересуют люди, которые способны мыслить самостоятельно и ценят знание не только ради него самого, но и для того, чтобы оно приносило пользу людям. – Тиамак сделал пару глотков из своей чаши. – Боюсь, вино оставляет желать лучшего. Ни я, ни леди Телия не склонны часто употреблять алкоголь, поэтому у нас нет запасов хорошего вина.
Этан махнул рукой, чтобы показать, что это не имеет значения.
– Очень хорошо, – продолжал Тиамак. – Слушай внимательно, потому что многое из того, что я сейчас тебе расскажу, имеет прямое отношение к твоему заданию, от которого ты можешь отказаться, о чем мне следовало сообщить тебе с самого начала.
