– Конечно, милорд. – Однако в голосе Кантии Джеса не услышала раскаяния.
– Могу я кое-что сказать, ваша светлость?
Джеса слегка расправила плечи, услышав голос своего спасителя, виконта Матре.
– Почему этот человек находится здесь? – неожиданно спросил Риллиан Альбиас. – Все, кто тут собрался, с вами с самого начала, ваша светлость. Кто он и как сюда попал?
– Вы прекрасно меня знаете, граф Риллиан, – заявил Матре.
– Этот человек спас жизнь мне и ребенку герцога, – сказала герцогиня. – У вас есть что сказать против него? Потому что мне бы очень хотелось услышать ваш ответ – ведь он единственный, кто уже сделал кое-что полезное, однако вы намерены помешать ему принять участие в совете.
– Пожалуйста, моя дорогая. Риллиан не знал о том, что произошло, он только что прибыл. – Однако голос герцога прозвучал достаточно резко, когда он обратился к Альбиасу: – Матре совершил героический поступок, за что вы все должны поблагодарить его тысячу раз. Конечно, он может говорить.
– Благодарю вас, ваша светлость. Я лишь хотел заметить, что мятеж начался не сегодня вечером, а еще вчера ночью, когда троих человек Ингадариса с символами Альбатроса нашли мертвыми на ступенях церкви Святого Искупителя, которая находится в Теллис Нарасси. По слухам, произошло еще одно столкновение между людьми Короля Рыбака и Буревестниками, как они все чаще и чаще себя называют. Но все зашло слишком далеко и закончилось убийствами. Иными словами, вашим врагам не составило никакого труда собрать рассерженных людей сегодня утром. Если вам интересен мой совет, я предлагаю подойти к проблеме объективно. Найти всех, кто участвовал в драке, не обращая внимания на то, кто какую сторону представлял, и наказать всех.
– Вы сошли с ума? – взвизгнул Идекс. – Наказать наших собственных людей за то, что они защищались? Ваша светлость, сторонники Ингадариса ведут себя в северной части города так, словно здесь, в Санцеллан Маистревис, заседает их предводитель. Они провоцируют драки с нашими вооруженными солдатами всякий раз, когда встречают их, а если у них ничего не получается, они находят невинных людей с символами поддержки вашего трона и избивают их до полусмерти. Очевидно, несколько злодеев наткнулись на вооруженный отпор. Нельзя наказывать собственных сторонников!
– Я не согласен, – возразил Матре. – Именно так следует поступить, если вы хотите сохранить мир, герцог Салюсер. Накажите всех, кто участвует в незаконных драках, не обращая внимания на эмблемы домов, которые они представляют. Только так вы можете убедить оставшуюся часть Наббана в том, что хотите мира и справедливости.
– Мир и справедливость, – фыркнул Риллиан. – Как по мне, это звучит так, словно вы предлагаете герцогу сменить меч на жезл судьи. Вы всегда выступаете против своих врагов с томом законов в руках?
– Иногда не так просто понять, кто является твоим врагом, граф Риллиан. И порой те, кто действует с глупой поспешностью, создают себе новых врагов вместо того, чтобы избавиться от старых.
Джеса с трудом сдержала радостное восклицание после столь удачного хода, словно она наблюдала за игрой своих братьев в «летающее перо», дома, в Лагуне Красной Свиньи. Она знала, что, если будет издавать какие-то звуки, ее отошлют прочь, поэтому отодвинулась подальше в тень и сидела, прижав ладонь ко рту. Однако ей было приятно, что человек, так похожий на нее, спорит с самыми могущественными людьми Наббана.
– Ваша светлость, – раздался новый голос, в котором слышались дребезжащие нотки старости. – Я считаю, что мы напрасно тратим время на споры, от которых больше дыма, чем жара. Вы должны сами принимать решение.
– Я знаю, дядя, – сказал герцог. – И, как всегда, ценю твои успокаивающие слова. Но я бы хотел услышать твое мнение.
Джеса поняла, что в беседу вступил Энваллис, брат покойной матери герцога Салюсера. Джеса не слышала, как он вошел, но он должен был участвовать в обсуждении, ведь он являлся одним из главных советников герцога. Джесе нравился Энваллис, один из немногих обитателей дворца, кроме самой герцогини, который с ней разговаривал. Иногда он даже приносил ей яблоки из своего загородного поместья.
– Так уж получается, что я согласен с графом Идексом и графом Риллианом, что нападение на вашу жену и ребенка нельзя оставлять безнаказанным. Но нахожу здравый смысл и в словах виконта Матре. Нет сомнения, что народ будет так же разгневан этим ужасающим оскорблением, как и все мы. И не следует забывать, что главная опасность исходит от вашего брата. Без Друсиса Далло Ингадарис всего лишь толстый богатый дворянин.
– Толстый дворянин, который невероятно богат и у которого в стенах города имеется армия в пятьсот человек! – запротестовал Идекс.
– Тем не менее данный мятеж начался не только из-за золота Ингадариса, – заметил Энваллис. – Некоторые проблемы, о которых они говорят, необходимо решать – пусть и мотивы у них совсем другие.
– О чем ты? – спросил Салюсер.
– Мы обсуждали это несколько раз за последнюю неделю, – ответил дядя. – Тритинги продолжают совершать набеги на наши восточные графства, они сжигают деревни, угоняют домашний скот, убивают тех, кто оказывает сопротивление. Графа Далло поддерживают прежде всего дворяне приграничья. Они напуганы, и у них есть на то все основания. Народ степей отличается огромной численностью. Если они перестанут сражаться между собой – если их кто-то сумеет объединить, – опасность будет грозить даже Наббану. И всем цивилизованным землям.
– Я уважаю мудрость вашего дяди, – сказал Риллиан, и Джесе показалось, что граф говорит сквозь стиснутые зубы, – но в данном случае его слова – настоящая глупость.
– Опасные слова, – сказала герцогиня, но недостаточно громко.
– И почему же они глупы? – спросил Салюсер.
– Потому что любое выступление против жителей степей обернется против нас, – ответил Риллиан. – Следует ли нам послать Друсиса сражаться с ними? Или Далло, или Тайаниса Сулиса? Потому что над землями Сулиса также нависла угроза. Если один из них разобьет тритингов, но погибнет в сражении, тогда да, все будет хорошо. А если он покорит тритингов и приведет пленных и добычу в Наббан, как один из прежних императоров? Что будет тогда? И, если полководцем-победителем окажется Друсис, люди, которые поддерживают вас, отойдут в сторону, что позволит ему занять герцогский трон.
– В твоих словах есть смысл, но значит ли это, что мы вообще не можем нанести удар по степнякам? – резко спросил герцог. – У меня нет наследника, которого я бы мог туда отправить. Моему сыну Бласису едва исполнилось три года – он слишком мал, чтобы вести солдат в сражение под моим знаменем.
– Не нужно так шутить, муж мой, пожалуйста, – сказала герцогиня.
– Пошлите меня, ваша светлость, – неожиданно предложил Идекс. – Позвольте мне повести моих солдат против тритингов. Я заставлю степняков снова бояться Короля Рыбака!
– Необходимо, чтобы в походе участвовали не только ваши союзники, – сказал старый Энваллис. – Дворяне из приграничных областей, чьи земли подверглись рейдам, должны получить возможность вернуть свою честь – и удовлетворить мечты о славе и добыче.
