Она бросила взгляд в сторону леди Вилоны, которая энергично жевала хлеб и, казалось, не обращала на них ни малейшего внимания. Идела снова понизила голос:
– И дело не только в том, что я боялась отпустить его в огромный мир, не зная, вернется ли он обратно…
– Он вернется, Идела. Граф Эолейр и все остальные об этом позаботятся. Эолейр хороший человек, тут нет никаких сомнений.
Она слегка поджала губы, показывая нетерпение – лорд-канцлер говорил не о том, что нужно.
– Речь не только о страхе, охватившем меня в момент его отъезда. Да, я мать, и для меня отсутствие сына ощущается как ужасная потеря. Но я боюсь того, что он рос без отца… и у него возникнут затруднения, когда придет время надеть корону. – Она сделала знак Дерева. – Разумеется, мы надеемся, что это произойдет очень, очень не скоро.
– Конечно, – сказал Пасеваллес и также изобразил знак Дерева на своей груди. – Да хранит бог короля и королеву.
– Но вы не могли не заметить неприятностей, в которые Морган постоянно попадает в последнее время, Пасеваллес! Вы наверняка видели, что он водит плохую компанию и у него появились отвратительные привычки!
– Ну, часть его приятелей не так опасны, как вы думаете, прин… Идела. Солдаты едва ли в состоянии научить принца гладкой речи, конечно, они проводят слишком много времени в не самых приличных тавернах, но они могут дать ему ряд полезных уроков. Король должен управлять королевством не только из замка, но и уметь защищать его на полях сражений.
– Я знаю! Милосердная Элизия, слишком хорошо знаю! У меня бывают ужасные сны из-за этого. И нам следует беспокоиться не только о полях сражений, но и обо всем остальном – наемных убийцах и безумцах, вроде того, что напал на графа Эолейра!
– Вы должны знать, как любят вашего сына во всем Эркинланде, миледи. Но для любого человека, даже величайшего, нет защиты от безумца, кроме любви бога. Вам следует утешать себя именно этим. И в целом мире нет человека, защищенного от случайностей лучше, чем ваш сын.
На мгновение Пасеваллесу показалось, что она заговорит снова, но принцесса неожиданно отвернулась от него. Ее плечи слегка задрожали.
– Идела? Миледи? Я каким-то образом вас обидел?
Когда она снова к нему повернулась, ему показалось, что он видит слезы в ее глазах, но Идела тут же их вытерла.
– О, Пасеваллес, нет, нет. Вы никогда не нанесете мне обиды. Но именно такие слова я произносила про своего мужа, принца Джона Джошуа – что ни один мужчина во всем Светлом Арде не находится в большей безопасности и не имеет лучшей охраны. Но этого оказалось недостаточно, когда Смерть протянула к нему руку.
Пасеваллес не знал, действительно ли его слова заставили принцессу плакать или влага на кончиках ее пальцев лишь реакция на сок дикого лука, который она втерла себе в глаза, чтобы вызвать слезы. Трудно найти ответ на такой вопрос, когда имеешь дело со столь опытной женщиной, как принцесса, но это не имело значения: простейшая вежливость требовала от него ответа.
– Я сожалею, Идела. Удовольствие от нашего неформального общения сделало меня неловким. Конечно, у вас больше причин для беспокойства, чем у любой другой матери.
Ее улыбка получилась отважной.
– Я завистлива. Я провела с ним слишком мало времени, с моим добрым, красивым мужем, но все же его оказалось достаточно, чтобы я успела дать ему двух красивых детей. – Она посмотрела на свои руки, на переплетенные пальцы, потом подняла на Пасеваллеса широко раскрытые глаза, и он подумал, что их умоляющее выражение производит огромное впечатление: Идела была очень красивой женщиной. – Но именно по этой причине я так боюсь за своего сына. Большую часть жизни он провел без отца. Он прошел жесткую школу. Что с ним будет, когда ему придется взять на себя обязательства крови, текущей в его жилах?
Теперь Пасеваллес видел направление ее атаки, но все еще не до конца понимал, какую цель преследовала принцесса.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь, миледи. Как и у всех при дворе, моя забота и любовь к принцу Моргану не вызывает сомнений.
Она снова вытерла глаза.
– Наверное, вы считаете меня глупой.
– Напротив, я считаю вас хорошей, заботливой матерью.
– Тогда могу я сделать признание? Нечто недостойное – то, что меня постоянно преследует?
– Конечно.
– Я боюсь, что король и королева возлагают на моего сына недостаточно ответственности, и это не позволяет ему научиться многим вещам, которые ему необходимы.
Ее слова слегка удивили Пасеваллеса – сказать, что кто-то лишает Моргана ответственности, было равносильно утверждению, что конюх, преследующий сбежавшую лошадь, мешает ей надеть уздечку, – но Пасеваллес лишь кивнул в ответ.
– Я понимаю вашу тревогу.
– Я не хотела, чтобы его отсылали с таким странным поручением – мне вообще непонятны разговоры о фейри, магических рогах и подобных вещах, – но я занимаю не то положение, чтобы возражать. И все же, когда он вернется, – здесь она снова позволила своему голосу задрожать, – если бог того пожелает и он благополучно вернется… я надеюсь, что они найдут для него лучшее применение, и не только ради него самого, но и всего королевства.
Пасеваллес кивнул:
– Думаю, я понимаю, что вы имеете в виду, но не могли бы вы несколько подробнее…
– Они должны позволить ему что-то делать? – Она с таким напором произнесла последнее слово, что Пасеваллес понял: она подошла к своей цели. – Настанет день, когда Морган будет правителем, королем Верховного Престола. Наббан, Эрнистир, Пердруин – все склонятся перед ним. Тем не менее он ничего не знает о том, как быть королем.
«На самом деле, – подумал Пасеваллес, – в том, что она говорит, есть некоторый смысл».
Однако он сомневался, что их мотивы совпадали.
– Я с вами искренне согласен, миледи. Он может и должен получить больше ответственности.
Теперь она заговорила оживленно:
– Его дедушка и бабушка… нам все равно не обойти этой темы, Пасеваллес. Они замечательные правители, мы все им благодарны за то, что они сделали, но они уже старые, им более пятидесяти! Морган мог бы им очень сильно помогать, если бы он… если бы положение ему позволяло.
Пасеваллес кивнул, словно ему только сейчас пришла в голову эта мысль.
– О, вы полагаете, что они могли бы сделать его… Как это называется? Что-то вроде соправителя?
– Именно. – Она наклонилась к нему и сжала его руку, что удивило Пасеваллеса. У нее была теплая и сухая кожа, а прикосновение приятным. – Вы зашли даже дальше, чем я осмеливалась думать, но у вас куда больше опыта в подобных вещах. Соправитель – вот именно! И он будет учиться в процессе, а они объяснять ему то, что требуется знать. Вы поможете мне убедить их, дорогой Пасеваллес?
