Сатан зевнул, сказал хмуро:
– Знаешь, это уже чушь. Чушейшая чушь. Ты или поглупел, или заговариваешься.
– Про Каролингов не слышал? – поинтересовался Азазель. – Майордомы были не только могущественнее короля, но и вообще… Жили в дворцах, а короли в простых домиках и ездили на волах, представляешь?..
Сатан в раздражении поднялся, подошел к окну, но смотрел так, словно любуется своим отражением, а не красивейшей панорамой внизу.
– Азазель, – произнес он, не поворачиваясь, – твои россказни ни к чему. Я сохраняю власть, и все в преисподней под моей рукой. А она у меня тяжелая.
– Да? – переспросил Азазель, – что ты знаешь насчет общества «Бли Ам»?
Сатан повернулся, заложив руки за спину, взглянул холодно и высокомерно.
– В преисподней?
– Да, в твоей преисподней.
– Этих обществ сотни, – отрезал Сатан. – И что?..
– Это достаточно новое, – сообщил Азазель. – А ты о нем ничего не знаешь.
– Уверен?
– Абсолютно, – произнес Азазель с той же надменностью. – Я вот такой, всегда сомневаюсь, как советовал один из наших по имени Карл Маркс, но зато всегда уверенный.
Крупное властное лицо Сатана озарилось первыми предвестниками гнева, пока сдерживаемого, но в глазах вспыхнули багровые огоньки.
– Я, – произнес он с холодным высокомерием, – властелин преисподней… и не знаю? Почему тебе в голову пришло такое… смешное? Никто не смеет взглянуть в мою сторону с недостаточным почтением!
– Хорошо, – сказал Азазель уступчиво, – но то, что скажу, пусть останется между нами. Не стоит вспугивать зверя раньше времени, согласен?.. Хотя нет, все-таки, уж прости, налью коньячку… Не тебе, ты же с некоторых пор сохраняешь трезвый ум, а мне можно, я в некотором виде поэт и натура творческая…
Он повел дланью, в растопыренную ладонь впечаталась холодным боком бутылка, покрытая инеем. Азазель элегантно наполнил два фужера, один взял, сказал извиняющимся тоном:
– Прости, коньяк был изобретен в аду, потому его принято пить теплым, но мне начхать на нормы и правила, я пью так, как изволю, ибо свободный художник и артист, вроде Нерона.
Сатан в нетерпении смотрел, как Азазель картинным жестом поднес фужер к губам, сделал легкий глоток, зажмурился.
– Ну?
Азазель посмаковал, почмокал, прикрывая глаза. Михаилу показалось, что в самом деле наслаждается, а не просто старается зачем-то вывести Сатана из равновесия.
– Кстати, – сказал он, – ты не все проходы в мир людей знаешь. Тем более, не все под твоим контролем. Есть еще один…
Сатан произнес с холодным пренебрежением:
– Не бреши!
Азазель мирно улыбнулся, а сказал совсем ласково и отечески:
– Трудно поверить, что кто-то говорит тебе правду, когда знаешь, что на его месте ты бы точно соврал.
– Где? – спросил Сатан с нажимом.
Азазель покачал головой.
– Зачем мне тебе говорить? Во-первых, он укрыт так, что не видишь даже ты…
Сатан сказал пренебрежительно:
– Даже я, Властелин Ада?
Азазель сказал самым мирным тоном:
– А при каких случаях можно сделать портал, который не видишь ни ты, ни светлые ангелы?
Сатан сказал резко:
– Такое невозможно.
– Да? – переспросил Азазель язвительным голосом. – А если портал будут защищать одновременно посланцы Брия и Ада?
Сатан начал пренебрежительно ухмыляться, но Азазель смотрит серьезно, и улыбка его померкла, затем на лице проступили раздражение, недоверие, и наконец-то Азазель увидел то, что ожидал, – подозрение.
– Что? – произнес Сатан злым голосом. – Как такое возможно?
– А вот так, – ответил Азазель почти с удовольствием. – Совместная операция Брия и Ада. Правда, не всего Брия, и не всего Ада, как понимаешь, но с той и другой стороны сил достаточно, чтобы уже скоро захватить Землю и устроить на ней тот Ад, в котором тебе точно не будет места.
Сатан, насупившись, продолжал сверлить его пронзительным взглядом.
– Откуда мне знать, что не врешь… как обычно? И что произошло такое, что… вообще немыслимо?
– Посмотри на меня, – предложил Азазель, – ты же не дурак, Сатан, хоть и дурак. Но дурак ты из-за своей горячности и гордыни, но голова у тебя на плечах лучше, чем у любого в преисподней. Посмотри и увидь, что я не вру.
– Допустим, – сказал Сатан в раздражении, – и что ты знаешь такое об этом обществе, что могло бы заинтересовать даже Властелина Ада?
Азазель ехидно улыбнулся.
– Ну да, даже властелина, хорошо сказано… Гордыня твоя стала еще гордынистее? А что, если в это общество, неизвестное тебе, что неудивительно, входят двое князей Ада, о чем ты ни ухом, ни… гм, ликом, и два ангела высшего разряда?
Сатан дернулся, некоторое время смотрел на Азазеля злыми прищуренными глазами, но молчал, будто не находил слов, а те, что подворачиваются сами, кажутся слишком пресными.
Михаил задержал дыхание, в комнате слегка померк свет, ощущение такое, словно через комнату пронеслась стая черных мышей размером с ротвейлеров.
Сатан продолжал сверлить Азазеля неприятным взглядом, а голос его прозвучал с откровенной враждебностью:
– Раньше ты острил интереснее.
– А ты отличал остроты, – отпарировал Азазель, – от ценнейших данных разведки, добытых просто невероятными ухищрениями.
Сатан проговорил так же холодно и с нажимом:
– Доказать можешь?
– Могу, – ответил Азазель, – но не стану.
Сатан уже раздулся для гневного ответа, но задержал дыхание, в глазах промелькнуло нечто вроде сомнения, медленно выдохнул воздух и взглянул почти с ненавистью.
– Тогда как…
– А никак, – ответил Азазель ровным голосом. – Никто не делится ценнейшей информацией просто так. Ты вот скажи мне сейчас, что ничего не ощутил раньше сам? И сейчас не ощущаешь, и я радостно похохочу насчет того, что ты совсем теряешь форму… Ну-ну? В Багдаде все спокойно?
Михаил всматривался с Сатана и наконец-то начал замечать, что от непоколебимой уверенности Властелина Ада словно бы откалываются чешуйки, открывая уязвимые места.
И хотя Сатан держится ровно и говорит полным мощи голосом, но что-то подсказывает, что на самом деле не совсем уверен в абсолютном контроле над преисподней.
Наконец он проговорил с надменностью в голосе:
– Чушь! В Аду теперь постоянно какие-то подвижки, интриги, перевербовка… у твоих человечиков набрались! Зря ты их опекал.
– Но ты быстро понимал, – сказал Азазель, – что к чему. Так ведь? Но в последнее время чувствуешь что-то такое, что ускользает, ускользает… Вроде бы и есть, но как бы и нет… Раздражает, верно? Ты властелин, но как будто что-то делается за твоей спиной. Хотя в Аду тебе подвластно все, и ты должен бы все видеть и знать… но чего-то не видишь. Что-то мешает.
