– Хорошо, – сказал он.
Она продолжила стрельбу уже короткими очередями, крикнула, не поворачивая головы:
– Жалко! Такое все красивое…
– Это лучшее, – согласился он, – что люди умеют делать! Картины, бриллианты, автомобили… все ерунда. Лучше всего люди стараются над оружием! Оружие – вершина ума и прогресса. Не было бы оружия, еще сидели бы в пещерах… Не отставай!
Он бросился вперед, стреляя на ходу в ошалевшую охрану, половина из которой даже не подозревала, что среди контейнеров прячется нечто настолько опасное, сейчас присели в ужасе, закрывая голову руками от падающих осколков.
– Что это с ними? – крикнула Обизат.
– Обкуренные, – ответил он с отвращением. – Такое дорогое оружие и поставляют такому дерьму!
– Зачем?
– Потому что правильные работают, – ответил он, – а вот дерьмо… Так что убивай без жалости!
Она выстрелила трижды, продвигаясь вперед мелкими шажками, покосилась на него удивленным глазом:
– Жалость? А что это?
– Не отставай, – велел он.
Она крикнула за спиной:
– А мы куда?.. Колесница вон там…
Из далекого темного здания с освещенными окнами только на верхнем этаже выскочили охранники с автоматами в руках, передние сразу открыли огонь.
Одна из пуль ударила Обизат в плечо, порвав рубашку, Обизат поморщилась, Михаил сказал с сочувствием:
– Как видишь, здесь мечами не очень-то. Очень больно?
Она помотала головой.
– Не очень. Да, здесь с мечами бегать как-то…
– Смешно, – подсказал он.
– И каблуки стопчешь.
– Не лезь под пули, – посоветовал он. – Это не только больно.
– Знаю, – ответила она. – Но Азазель тогда смог потому, что снес всю мою защиту. А сейчас она при мне!
– До поры до времени, – напомнил он с суровым предостережением.
Она промолчала, продолжая отстреливаться короткими точными выстрелами. Лицо ее показалось ему безмятежным, словно не уничтожает живую силу противника, а отстреливает быстро появляющиеся цели в тире.
Михаил начал короткими перебежками приближаться к зданию. Если оттуда выбегают эти ребята с автоматами в руках, каких нет у охраны порта, то это парни из ЧВК, что с новой партией оружия готовятся мутить воду на Ближнем Востоке.
Обизат все поняла, ее красная в свете фонарей голова то мелькала справа и слева, то исчезала в плотной тени.
Михаил видел, как один выскочил из ярко освещенного подъезда, сразу красивым кувырком ушел в тень, там вскочил, даже успел заметить мелькнувший силуэт, торопливо развернулся, вскидывая автомат для стрельбы, однако Обизат появилась за его спиной, ударила в основание черепа, как видела в учебных фильмах, и несчастный рухнул на камни раньше, прежде успел понять, что уже убит.
Михаил чувствовал, как все сильнее в нем разгорается звериная ярость, Азазель называет это кезимностью, но это в нем было задолго до того, как услыхал о Кезиме.
Сколько было таких операций, в которых он, рассвирепев, приказывал своим людям не брать по дороге пленных?
Он наконец ворвался в здание из тяжелых глыб, внутри с полдюжины трупов в крови, кровавые следы идут в комнаты дальше, другие по ступенькам ведут в подвальное помещение.
– Оби! – заорал он. – Не смей входить раньше меня!
Она крикнула в сторонке:
– Я здесь!
Он моментально отцепил от пояса две гранаты и, выдернув предохранители, метнул одну за другой вниз.
Вместе с треском взрыва донеслись отчаянные крики, но после второго наступила тишина.
Обизат уже за спиной сказала смиренно:
– Позволь, я посмотрю, что наверху?
– Только осторожно, – велел он. – Я буду на той стороне.
На втором этаже из ближайшей двери выскочил огромный мужик, весь в тугих мускулах и с бычьей шеей, сразу ударился о Михаила, тот отшатнулся к противоположной стене, торопливо саданул его в лицо и, ухватив за одежду, швырнул в сторону лестницы.
Снизу выскочил еще один, попытался перепрыгнуть огромную кувыркающуюся сверху по ступенькам тушу, но тот зацепил его рукой, и охранник тоже рухнул, оба скатились ниже, где бегущие за Михаилом поспешно прижались к стенам.
Толстяк докувыркался до площадки, там замер, распластавшись, как раздавленная колесом лягушка. Остальные, часто стреляя, ринулись за Михаилом.
Часть вторая
Глава 1
У железной лестницы Обизат ждет с пистолетами в руках, Михаил кивнул ей в сторону ступенек, она развернулась и помчалась по ним наверх.
На крыше пронизывающий ночной ветер, низкие тучи проносятся совсем рядом с головами, луна прячется в темном небе, звезд не видно.
Обизат вскрикнула:
– Вот там можем укрыться и стрелять!
– Хорошая идея, – похвалил Михаил. Он повернулся к железной двери и задвинул толстый засов. – Но сюда бегут уже охранники порта, они вооружены только пистолетами, а убивать хороших людей нехорошо.
– А они хорошие?
– Всех незнакомых нужно считать хорошими, – пояснил Михаил. – До тех пор, пока не выкажут себя плохими…
Последние слова договорил медленно и тускло, Обизат моментально поняла, обхватила его обеими руками, вжалась, старательно передавая ему все свои силы.
В дверь начали колотить, удары металла по металлу раздражают и отвлекают от сосредоточения на прыжке, и хотя расстояние до такой же крыши соседнего дома всего ничего, но не получается, не получается…
Полыхнул гнев на свое бессилие, человек действия обязан концентрироваться в любых условиях на поставленной задаче…
Мир исчез, в то же мгновение ударился плечом о каменный пол, рядом вскрикнула Обизат.
Их перекатило трижды, место такое же, но не прежнее, а Обизат, все так же вцепившись, как мартышка в дерево, вскрикнула:
– Получилось!.. Как это Азазель сумел научить человека…
– Не поднимайся, – велел Михаил, скрывая ликование. – Сейчас мы, как гордые и отважные львы, а также неистовые бехемы, пройдем на четвереньках под прикрытием этого бортика до выхода с крыши…
– И перебьем всех там?
– Зачем, – сказал он, – просто пренебрежем. В этом здании о нас и не знают. Главное, выйти на улицу незамеченными.
Она послушно спустилась с ним в лифте, а потом с независимым видом прошла мимо сонного консьержа, что не обратил внимания, мало ли когда пришла раньше, может быть, при его сменщике.
Михаил держал лицо сытым, довольным и слегка закопулированным, с ним хорошенькая и милая девочка, скоро утро, нужно отвести домой к родителям, где соврет, что задержалась у подруги.
