Мясистое лицо Ваала пошло волнами, Михаил даже не сказал бы, больше изумления или неверия, все-таки сраженные демоны высшего круга всегда возрождаются, хотя и очень нескоро.
– Но… повелитель… только меч архангела может…
Сатан сделал отметающий жест.
– Мир изменился, Ваал.
Однако в его суровом голосе прозвучало сомнение, Михаил затаил дыхание, понимая причину. Сильные демоны после гибели возрождаются в лимбе, пусть на это уходят годы и даже столетия, однако от меча архангела рассыпаются в прах и больше не восстанавливаются. Но Сатан вроде бы уже не архангел, и меч у него давно не прежний… Или архангельскость это не чин, а больше похоже на потомственное дворянство, когда даже в ссылке или на плахе остается дворянином?
Маленькие свинячьи глазки Ваала за это время раскрывались все шире, сейчас смотрит на Сатана уже вытаращенными, как у большой болотной жабы, даже пухлый рот приоткрылся в великом изумлении.
– Но… почему…
Сатан сказал устало:
– В другое время я бы тебя разорвал в клочья за такое упущение! Но ты обманут, как и… другие. Сейчас все кончено, больное пятно выжжено. Но все равно следи за вверенными тебе землями построже!..
Ваал повел взглядом по сторонам.
– Но, властелин, здесь только голые камни… И самые пустые земли…
– Тем удобнее плацдарм для врага, – отрезал Сатан. – Сейчас разрушь до основания вот этот портал!.. Чтоб и следа не осталось. А мы полюбуемся на твою работу.
Азазель сказал со своего места:
– Да-да, мы все досмотрим, как великий Ваал разрушает великое творение заговорщиков!.. Пусть все знают, кто нанес последний удар по их преступному замыслу.
Сатан бросил на него косой взгляд, но промолчал, Азазель сказал то, что сказать нужно, теперь Ваал, самолично разрушивший портал, навсегда останется врагом любых переворотов и поневоле лояльным Сатану.
Михаил молча поглядывал, как Ваал, переваливаясь как утка на коротких ногах, направился к пылающему зеву портала, похожему и на жерло печи, и на вход в недра Солнца, и в то же время ни на что не похожему, не существующему в природе и что не могло существовать в принципе, так как потребовало объединить усилия ангелов высшего круга и демонов высшего ранга, что тоже было немыслимо… до нынешнего времени.
Ваал вытянул перед собой руки, заговорил на древнем языке, шаг не замедлил. Михаил дернулся, когда он вошел в портал, исчез.
Некоторое время ничего не происходило, затем портал вспыхнул диким пламенем, раздался звериный крик такой силы, словно закричала смертельно раненная земля, с небосвода посыпались камни, пламя сменило цвет с оранжевого на багровый, померкло и угасло.
В каменной стене осталась огромная выжженная дыра, размером с туннель для военной базы с сотнями танков. Ваал появился на выходе, пошатываясь и хватаясь за стену.
Подол пышного одеяния сгорел начисто, остальное в дырах и со ржавыми пятнами, сам он показался Михаилу похожим на огромную опаленную в огне свинью, даже лицо стало красным и почти подгоревшим.
Вышел он неуверенной походкой, проговорил слабым голосом:
– Что это… было? Всей моей мощи едва хватило…
– Мир меняется, – сообщил Сатан. – Можешь идти.
Он сделал небрежный жест кончиками пальцев, Ваал поклонился, отступил на шажок и плюхнулся в кресло.
Михаил ждал, что снова поднимется вихрь, появится смерч, однако Ваал сжался в комок, зажмурился, тут же негромко прокатились раскаты грома, и кресло вместе с хозяином исчезло.
Азазель сказал с небрежностью:
– Толстый, но прибыл быстрее всех. А вот Гзар Дина запаздывает…
– Возможно, – сказал Сатан, – он в сговоре. Сейчас думает, как поступить.
– Полагаю, – сказал Азазель, – он тоже не знал.
– Почему?
Азазель объяснил:
– Мне было сказано, что в землях, где портал, правит Ваал, но курирует проход в мир потомков Адама Брулефер. Если бы Гзар Дина был с ними, нам пришлось бы труднее.
– Да куда уж труднее, – проговорил Сатан и бросил задумчивый взгляд в сторону Михаила. – Но мне все равно непонятно… как черный меч простого человечика сумел перерубить огненный меч архангела?
– У Михаила в руках был черный меч, – пояснил Азазель, – но на самом деле он белый… Ну, вы поняли… Или нет? Чё, тупые?.. Дело не в цвете. Уриил был весь в белом, но он уже давно не белый… Или недавно, я же не знаю, когда предал… И меч у него только с виду белый, а так он черный. А у Мишки белый, хоть и черный…
Бианакит проговорил рассудительно:
– Можно мне слово?.. Дело не в оружии, а в чьих руках, как говорят люди… Да, здесь не мир людей, но преисподняя вообще-то в мире человеков. Творец отдал ему всю вселенную, в том числе и Ад.
Сатан возразил гневно:
– Ада тогда не было!
Бианакит смолчал, не решаясь спорить с Властелином Ада, однако Азазель сказал с задумчивым видом:
– Ада не было, верно… Но что мы имеем? Ад создан в мире, который принадлежит человеку. Сатан, успокойся, мне тоже это не нравится! Я бы предпочел, чтобы мир принадлежал мне. Разве не я самый умный, красивый и нарядный?
Бианакит буркнул:
– Мир несправедлив.
– Вот-вот, – сказал Азазель. – Я думаю, кривым его создал Творец не по криворукости или усталости, а по дальнему расчету.
Сатан рыкнул:
– Что за бред?
– Чтобы мы все, – сказал Азазель победно, – совместными усилиями подправили! И тем самым стали как бы помощниками и даже, почему не сказать правду?.. соратниками! А что? Соратники Всевышнего… это звучит!
Лицо Сатана дернулось и застыло в отвращении, а Бианакит пробормотал примирительно:
– Человек Михаил с нами. Так что его меч служит нашему общему делу.
Сатан скривился.
– У нас нет общего дела!
– В данный момент союзники, – пояснил Азазель. – Временные. На одну операцию… Неужели только меня так тряхнуло, когда Уриил погиб? Он погиб навсегда. У ангелов нет души, он не возродится, как люди после Страшного Суда или демоны после столетий в лимбе!
Сатан буркнул с усмешкой:
– Показалось, что зло победило? Сам знаешь, под белыми одеждами может скрываться черное сердце и темнейшая душа. Что мы и увидели в Урииле.
Азазель ответил со скорбным вздохом:
– Помню, он был когда-то самым чистым и светлым. Нежели в самом деле все на свете меняется? Только я все такой же прекрасный и нарядный… Почему вы все так мало мною любуетесь?
Сатан поднялся с валуна, сверкнул яростно очами.
– Но я все тот же!.. И не изменюсь.
