Глупенькая. Миша – теперь соратник. А отнимать его у Оли Зинаида не собирается. Пусть себе милуются. Если хочется. Честно сказать, Зинаида не очень-то и ревнива. Это чувство у нее испарилось давным-давно, еще когда был жив муж. И она иногда имела любовников (вернее, они ее), и муженек там на кафедре от нее не отставал. Благо что молодых студенток академии более чем достаточно, и все они хотят получить зачет. Но не все могут. Правда, и он уже не слишком-то мог, но если постараться как следует… то возможно.
Хм… мысли ушли совсем не туда. Что она, на самом деле воспринимает Мишу как потенциального любовника? Не как коллегу, так сказать, по борьбе?
Нет, ну а чего себе врать-то? Она в первую же ночь едва к нему в постель не запрыгнула. Даже подошла к дверям и осторожненько так посмотрела в щелку – сидит, работает, стучит на машинке. Мешать не стала, улеглась… Перед глазами – его лицо, его тело… ощущение горячего, упругого тела в ладони… ох ты ж… а может, она влюблена? В ее-тогоды?!
А тот день, на набережной, был просто великолепен! Давно она не получала такого наслаждения – просто от общения с мужчиной! И давно не встречала мужчину, который не просто привлекает как сексуальный объект, а еще с ним очень здорово сидеть и… говорить, говорить, говорить… обо всем на свете! И он так много знает, так разбирается в вещах, о которых и знают-то немногие, что становится немного жутко. Человек будущего, точно!
Хотя это она ему и помогла. Три сеанса гипноза, укрепляющих память. Восстанавливающих ее.
А кто методику придумал? Зинаида Михайловна Макеева!
Между прочим – методику тут же засекретили. Используют на благо Родины. Где-нибудь в КГБ или в разведке. Диссертацию изъяли из всех библиотек, теперь она под грифом «секретно», ну а с нее взяли подписку. И вроде как хотели орден дать, но что-то это дело заглохло. Да черт с ним, с орденом, – у нее свои есть, с войны. Главное, методика помогла с Мишей. Теперь он вспоминает информацию легко, и это им поможет в работе на благо Родины. На благо себе. Ведь они с ним и есть Родина.
Как там Миша сказал? Вот:
«Я узнал, что у меня
Есть огромная семья —
И тропинка, и лесок,
В поле каждый колосок!
Речка, небо голубое —
Это все мое родное.
Это Родина моя,
Всех люблю на свете я!»
Глава 5
Рраз! Рраз! Рраз!
Старею, видать. Или просто давно гирями не занимался? Ну не тащить же в квартиру штангу! А может, и тащить? Кстати, «качалка»-то где-то рядом. Да, та самая, которая дала миру множество бойцов ОПГ в девяностые. Она и в 2018-м существовала, уж не знаю, бесплатная или нет. Рядом с магазином радиотоваров. Надо будет сходить, посмотреть.
И кстати, надо выяснить – где тут есть спортзалы? В Интернет не заглянешь, в газете не прочтешь! М-да… привыкаешь к хорошему быстро, отвыкать трудно.
– Миша! Завтракать!
Аккуратно, чтобы не выбить паркетины, поставил гири, подошел к подвешенному к потолку мешку, нанес несколько резких, хлестких ударов. И поморщился – кулаки отсушил. В перчатках надо! Не двадцатилетний пацан, чтобы кулаки зазря расхлестать! Теперь все не так быстро заживает. Суставы раздолбать – раз плюнуть. Одно дело – в реальной схватке, тут уж ни до чего, некогда беречь, а так, на тренировке – да ну его на фиг!
Кстати, еще один стимул для занятий атлетикой: давно заметил – как только позанимаешься, лучше думается. Не знаю, почему так и есть ли тому объяснение, но это точно так!
Натянул перчатки для мешка и в быстром темпе нанес несколько десятков ударов, засыпав мешок быстрыми прямыми и боковыми. Победил! Мешку явно было хреново, потому что он ухал и раскачивался.
– Миша! Да завтракать же! Иди, покормлю, а то мне уходить надо! Потом помоешься, иди!
Ну в точности как моя жена! У них, у женщин, видать, это в крови – проедать мозг! Ну что я, сам бы не нашел еду и не «покормился»? Но обижать не хочется. Баба она хорошая… старалась!
Скинул перчатки, бросил на кресло у стены. Потный, разгоряченный – пошел завтракать.
Зинаида сидела за столом в легком шелковом халате, а перед тем местом, где должен был усесться я, находились на одной тарелке бутерброды с колбасой, с икрой (не всю, что ли, мы съели?), на другой – омлет. Себе она отщипнула процентов двадцать этого омлета, а то и того меньше, мне отдала все остальное.
Я внимательно посмотрел на свою тарелку, на ее и недовольно помотал головой. Зина поняла, пожала плечами:
– Мне достаточно. Ты же не хочешь, чтобы я снова превратилась в старую толстуху…
Почему «снова»?!
– …Только теперь по-настоящему!..
Теперь понятно!
– …Я вообще стараюсь есть больше овощей и почти не ем картошки. Чтобы не толстеть. И спиртное не пью – только если легкое сухое вино. И шампанское.
– Скажи, доктор медицинских наук, – прервал я ее саморазоблачение, – когда я занимаюсь атлетическими упражнениями, у меня лучше работает голова. Пишется, сочиняется лучше. Почему? Ответь – как врач-психиатр!
– Миш, ты меня удивляешь! – Зинаида осторожно взяла с тарелки кусочек омлета, подцепив его серебряной вилкой с каким-то вензелем (небось какого-нибудь древнего немецкого рода!), отправила в рот. Прожевала, проглотила, промокнула рот салфеткой. – Сам ведь знаешь! Или догадываешься. Ты активизируешь процессы в организме, кровь течет быстрее, обмен веществ протекает быстрее. Подсознание решает, что настала какая-то стрессовая ситуация, и значит – надо запускать мозг по полной! Думать быстрее! Думать активнее! Чтобы уберечься в опасности! Ну и в результате ты придумываешь свои повороты сюжета быстрее. А у тех болванов, что не уделяют достаточного внимания физической активности организма, – полный застой, в том числе и в мозговой деятельности. Валяясь на диване и мало двигаясь, человек тупеет, дряхлеет и как следствие – меньше живет. Вот так!
– Ну, что-то подобное я и подозревал, – ухмыльнулся я, – просто проверял тебя!
Быстрая она! Метнула в меня крышечку от бутылки с «Нарзаном» с такой скоростью, что я едва успел поймать, и между прочим – прямо у носа!
– Эй, эй! Зашибешь! – возмутился я, засовывая в рот здоровенный кусок омлета.
– Тебя, пожалуй, зашибешь… – как-то странно поглядывая на меня, протянула Зинаида, и я не понял – то ли сожалеет, что меня зашибить трудно, то ли самой хочется меня зашибить (чем не угодил?). Только взгляд у нее был странным. Плотоядным таким, как у волчицы, глядящей на кусок мяса. Аж глаза засияли!
– Вот что, Миша, – помолчав, продолжила она, – сегодня я к главврачу зайду, скажу, что ты будешь у нас работать. Лучше, если ты будешь в другом отделении – чтобы разговоров не было. А я тебя найду, если понадобишься, и…
– Нет! – отрезал я, и настроение слегка испортилось. Не люблю отказывать женщине, особенно той, которая… хм… в общем, не люблю расстраивать.
