Хаунд, при случае, никогда не отказывал себе в удовольствии как следует влепить поджопник чудовищу в балахоне, бормочущему о Космосе и пришельцах.
– Десятка, – Чингиз протянул тугой сверток, прячущий благодать и счастье. – На здаровья.
– Подорожала, йа? – Хаунд отсчитал нужное патронами, уже откусывая и чуть не рыча от наслаждения.
– Сам нэ дэржу кур, поставшык сказала, закупил почти вэс маладняк.
– Конкуренты?
Чингиз пожал плечами.
– Гаварят – на тушенк пустили.
О как… Хаунд кивнул, отходя от лотка. Тушенк, говорят, гут. Война-то так и стучится в двери, стоит лишь прислушаться и попытаться понять в этом стуке что-то стоящее.
Человеческой натуре Хаунд не удивлялся. Сам-то был не лучше, если не хуже, тут память подводила, никак не желая рассказывать хотя бы что-то о прошлом. Как вырезали лобную долю, йа… Осталось только вот это «йа», «шайссе» и понимание что мутант. Все.
А воевать люди как любили, так и любят. Делить куски однажды убитой земли, снова сжигая, расстреливая, разрубая и ломая друг друга. Не хватило последнего раза, надо начать новую войнушку, стоит только снова встать на ноги. Скоро, глядишь, до ракет кто-то додумается. Если уже не додумался. В технический прогресс Прогресса Хаунд верил. И не «почему-то», а точно зная причины. Типа той, что готовилась выбраться на улицы из его собственного дома-крепости и его гаража.
Оставь людишек наедине с бедой и страданиями, те справятся, не раз уже справлялись. Не случится мора какого-то с гладом, когда собственных новорожденных жрать станут, выживут, не хуже тараканов. И начнут заново ползать по земле, пусть пока и кутаясь в резину с пластиком, восстанавливая сменные фильтры противогазов и ища замену изнашиваемому оружию с боеприпасами.
Не спится кому-то, пока у соседа на пять пар сусликов опоросилось больше. Пока у еще одного вдруг нашелся рядом склад медикаментов длительного хранения, и там даже бинты можно использовать не кипятя и обрабатывая от вездесущей пыли с нуклидами. Или вдруг третий, или там третья, для разнообразия, вдруг заимеют в хозяйстве быстро бегающий внедорожник, работающий на говне, к примеру.
Это ж как так – у них есть дерьмомобиль, а у меня нет?! А вдруг они на нем на меня нападут? А договориться? Да ну на хер, договариваться, йа… Лучше пойду и заберу. Сраных сусликов с приплодом, боксы с детской присыпкой и бибику, гоняющую на гуано. А чо? То-то, что ничо. Хочу. И баста. И верно…
Ведь собственность, в принципе, это кража. Воровать некрасиво и отчасти не по понятиям, пусть и не везде. Другое дело – трофей, верно? То-то же, что так…
Хаунд, отойдя в сторонку от припозднившихся покупателей с торгашами, мерно двигал челюстями, жуя подостывшую курятину в лаваше. Смотрел вокруг и складывал дважды два. И, как ни смотри на факты, получается пять, как в плохом анекдоте.
Город с Безымянкой все же на самом деле решатся напасть на Прогресс. Осталось всего ничего, воздух просто пропитан будущей кровью. Это первое.
Прогресс ни хрена не пальцем делан, и разведка там налажена хорошо, значит… значит меры уже предприняты, а пока дезинформация во все уши, мол, заводчане спят и видят, как вместе с городскими начнут город восстанавливать. Ну да, точно. Это второе.
Пятнашка, зная, что ждет в районе Кинеля и Курумоча с Красным Яром, да даже у водных жителей Зелененького, так и будут стараться уходить в сторону Большой Черниговки, где воли больше и анклавов ощутимо меньше. И сопротивляться. Это три.
Металл, тесно сплетенный с рейдерами, как того им бы не хотелось, примут сторону банд, точно не желающих быть в стороне и, чем черт-тойфель не шутит, решивших оттяпать себе кусок жирнее. На своих сородичей с изломанными генами рейдерам частенько наплевать, да… Но воевать будут как бы их защищая, вот еще две стороны. Это четыре.
А пять…
Хаунд, рассматривая разложенные на расстеленной плащ-палатке ерундовины с хреновинами, продаваемые старьевщиком, дожевывал шаурму и рассуждал о себе самом. Как о той самой пятой стороне конфликта. Иначе и не получится. Вряд ли получится отсидеться, да ему оно и не надо, йа. Цель у него вполне ясная, пусть и сложно достижимая.
Хаунд хотел забрать себе всю юго-восточную часть города, с Металлом и Зубчаниновкой, чертовым безумным поселком отморозков и разномастных подонков. И огородников, втихую ставящих теплицу за теплицей, растящих всякие там мясные огурцы с живыми помидорами и все такое.
Зачем мутанту-головорезу такое счастье, как кусок города? За-ради будущего, установления династии и детишек. Ни того, ни другого у Хаунда пока днем с огнем не найти, но главное – поставить задачу и двигаться к ней. А это он как раз делал, и давно. Последние шесть месяцев.
И… династия, детишки и будущее связывал воедино с одной живой душой, что казалась близкой и которую хотелось.
С Девил.
Рейдершей, старпомом банды Черных воронов, умелой убийцей, воином до мозга костей и красавицей. И мутантом, само собой. Хотя что в ней не так – Хаунд не взялся бы сказать. Да и не получалось пока увидеть, как ни хотелось. Всю ночь протрепаться о том да сем – это битте, пожалуйста, то есть. И аллес.
Но это не страшно, йа.
Заприметив в дальнем от себя углу платформы голубую форму кого-то с Прогресса, двинул туда. Добраться до дома быстро, кроме как на их транспорте, не получится. Как-то так вышло, и Хаунд ничего против не имел.
Толпа раздавалась сама, без дополнительных пинков, тычков и подсрачников. Чертова жизнь последних двух десятков лет привила людям почти утерянные умения с возможностями. Интуицию, натюрлих… а как еще назвать такую вот штуку, когда расступаются, не оглядываясь, как если бы глаза на затылке выросли? То-то, что никак.
Не то чтобы Хаунд настолько сильно сейчас злился, так, что это чувствовалось, найн. Он просто никогда не был добрым. И с радостью, в любой момент, доставал «рихтера», револьвер или просто распаковывал коробку свежих звездюлей. Вот и все.
Когда война на носу, что самое важное?
Оружие? Йа, оружие важно. Но у испытанного стального друга вдруг лопнет пружина, сточится боек или треснет ствол. И найдешь новое, лучше или хуже, а пока не доберешься, будешь воевать всем, подвернувшимся под руку: битым кирпичом, осколком стекла, обломком трубы или собственными руками.
Боеприпасы? Натюрлих, так и есть. Что толку в тяжелой композиции из стали, дерева или пластика, если она не заряжена? Нет пороха – и у тебя, как сотни лет назад, только мускулы, умения и грубо прокованное копье, дубина из бейсбольной биты, утыканной гвоздями или найденный охотничий нож.
Союзники? Рихтиг, без них никуда. Только кто-то опоздает, прикрывая собственную шкуру, кого-то купят с потрохами, кому-то, приставив ствол к башке любимой третьей жены, прикажут убить тебя же. И, так случается всегда и просто обязательно, какой-то решит, что умнее тебя, и тупо предаст, надеясь словить куда большую выгоду.
