– Стоп.
Хаунд передал недокуренную сигару Эдди, откинулся и прикрыл глаза. Тойфельшайссе, что за абракадабра творится вокруг и каким боком тут замешана его… его женщина? Что имеется и как все это связать вместе?
– Инженера повезли к кому?
– На Прогресс.
Вот как…
– Чиф из него рагу сделал перед этим?
– Отбивную сделал, киянкой. О чем говорили – не знаю. Лекарь наш потом весь вечер с ним проторчал.
Так…
Капитан банды Черных воронов отправляет свою старпома Девил с пленным инженером Города на Прогресс.
Перед этим тот с товарищами хотели удрать из города, но не прокатило.
Город и Безымянка, отыскав военный состав, решили взять и нагнуть Прогресс, оставшись основной силой Самары, чтобы потом разобраться между собой.
Заводчане в курсе всего и готовятся, и с помощью информации, предоставленной Чифом, будут на шаг впереди.
Но…
– Говорят, что вы порешили всех взрослых у Самолета, оставив предупреждение, йа?
Зуб замялся. Покосился на Кулибина, хмуро почесывающего скучающую ладонь и:
– Младший Треф накосячил, Чиф ему башку и снес. Треф же с нормальной стрижкой ходил, а рожу ему Чиф подпалил. Типа вот городские мертвяки, все по счету.
Так… То есть в Городе считают, что все, знающие про основной этап готовящейся войны, мертвы.
– Чиф хочет забрать под себя всю Пятнашку и Приволжский, понятно. Если он поддержит Прогресс, а к тому оно и идет, может рассчитывать на их помощь. – Хаунд хмыкнул. – Интересно, йа…
– Зачем ему Приволжский? – поинтересовался Эдди, доедающий персики.
– Река. По реке пошла торговля, на реке начали ловить рыбу, хотя в основном рыба ловит рыбаков… пока. Это, майн фрёйнд, сила, богатство и власть. Сложно не понять Чифа.
– Это-то ладно… – Эдди опрокинул банку, выпив сироп. – А прифем тут эфа… фтафпом?
– Повар ее ненавидит, – буркнул Зуб, глядя в пол, – вот и…
– Он ее боится. – Хаунд кивнул. – Девил умнее Чифа. А тот не понимает, что время сдирания кожи и четвертования прошло, видит, как к ней относятся в банде, и злится. А тут возможность не просто избавиться, но и еще заручиться поддержкой ребят с Зелененького, да водных торгашей, покупающих людишек, и этих… авиаторов, доннер-веттер… Мне вот только интересно – инженера-то они доставили на Прогресс? На чем Девил уехала и с кем?
– Ее «гончая» и Гарпун на «волке».
Хаунд рыкнул, встал и заходил взад-вперед. Злость внутри мешала правильно думать, гнала по венам давно забытую дикую ярость… И он не мог справиться. Хотелось решать все прямо сейчас, решать так, как не поступал давно…
…Добраться до ублюдков, всех, приложивших свои лапы к ее пропаже, вырвать каждый палец, медленно, фалангу за фалангой, раскаленным шилом выжечь глаза, переломать кости кувалдой, заставляя плакать и орать от боли, выйти на след и, найдя кого надо, устроить траханую мясорубку, залив кровью всю базу Черных воронов, Серых волков, Братьев ветра, всех…
Хаунд взял стоявшую на верстаке гипсовую голову Ленина, сжал, хрустя и брызгая белой пылью, сжал сильнее, треща ею, кроша в ладонях ни в чем не повинный пресс для бумаг Кулибина.
– Успокоился? – спросил калека, хмуро рассматривая неожиданно выросший на полу сугроб. – Новую, ебаный насос, принесешь.
Хаунд кивнул. Принесет. Голову Чифа, облив эпоксидной смолой и поставив в банку, для красоты, как трофей.
– Сам Гарпун тоже не вернулся?
– Да. – Зуб смотрел на него странно и… восхищенно?
– Ни о чем не говорит, конечно…
Говорит. Если Девил выехала на Прогресс, взяв собственную «гончую», боевую скоростную тачку, укрытую легкой броней, то с ней не должно было быть механа. Она наслаждалась, оказываясь в машине одна. И тогда бы прошлую ночь красноволосая дикарка провела бы у него. Пила кофе, вела разговоры и потешалась над Кулибиным, краснеющим от ее выреза на груди и разрезов на бедрах. Раз так…
– Какой маршрут она бы выбрала?
Зуб задумался.
База Черных воронов находилась в старом торговом центре на Димитрова. В Колизее, месте удобном и крепком. И…
– По Алмаатинке до Кокаколы и на Товарную, потом через мост. Братья ветра взялись охранять дорогу, проехать можно быстро. А Чиф с ними сейчас дружит.
Алма-Атинская, мимо ТЭЦ к огромному пустырю завода газировки, через мост и по длинной Товарной, продуваемой ветром. Все верно, такой путь самый безопасный и мимо Металла, где тоже явно мозгуют – чью сторону принять.
Так…
– Она была на «гончей», а ты прошел весь ее путь пешком?
Эдди, настраивавший гитару и, казалось, потерявший интерес к разговору, взглянул на Зуба с уважением. А Кулибин, хмуря брови, полез в свой рундук и выдал недавнему ловцу лещей каменной твердости плитку «Щедрой души». Да, такой вот калека добрый, пусть пацан погрызет, глядишь, сломает чего себе.
Зуб прошел дорогу быстро, один, наплевав на опасность. Смог не попасться и нашел Хаунда, а про него-то и его дом могла рассказать только сама Девил. Хрен его знает, может, она ему и впрямь сестра… йа.
Пацан точно заслуживал уважения за такой поступок.
– Кулибин?
– Чего?
– Ты видел ее «гончую»?
– Еще бы не видел, если ты ее час маскировал и потом с метелкой прошел всю базу, заметая следы, блядь. Поразительное зрелище, дружище, наблюдать, как ты изображаешь из себя дворника. До слез, сука, повеселил, помню.
– Дас гут, йа, смех продлевает жизнь. Что думаешь про машину?
Кулибин, вертя в руках отвертку, скорчил рожу. Одобрительную рожу.
– Чумовая тачка. Я б в ней поковырялся.
– Йа, ты бы поковырялся, а кто-то бы и порулил. Особенно, если есть, что залить в бак.
– Ты к чему клонишь?
Хаунд усмехнулся. Клонил он к простой вещи, и до нее додуматься довольно легко. Если знать все исходные данные. Кулибин не знал, в отличие от него.
– Ты знаешь, где искать?! – Зуб даже подскочил, глядя на него.
– Я знаю, откуда начинать, чтобы не ошибиться, юноша.
– Да я…
Дах!
Ой!
– Не перебивай, старших… – Кулибин потряс рукой, покосившись на пацаненка. – До чего ж у тебя, охуярок, башка крепкая, даже заболело все.
– Ты впрямь знаешь, откуда надо начинать? – поинтересовался Эдди.
– Йа…
– Поделишься?
– Тебе зачем?
– Хочу помочь, надо разобраться что к чему, мало ли…
Хаунд, фыркнув, покосился на него.
