Больше блондинка ничего не успела. Хаунд, оказавшись рядом в два прыжка, просто схватил ее за голову обеими ладонями и очень ласково свернул ей шею. Эдди, повернувшийся на хруст, икнул и… и, не успев отойти, начал блевать.
– Дура! – Зуб, охающий и вытирающий хлещущую из разбитого носа кровищу, сидел на полу и переводил дыхание. – На хера?
– Хайло на меня подними! – рявкнул Хаунд. – У-у-у, вундербар, как красиво. Глянь, Эдди… Эдди? Тебе точно надо показаться на Клинической хорошему врачу по требухе с потрохами. Чего ты блюешь постоянно, стоит тебе увидеть дерьмо какое-то? И чего не блевал, когда мы тут воевали?
– Я знаю?.. Ох… – протянул тот, стоя на карачках. – Она же женщина, Хаунд!
– Нам повезло, майн фрёйнд, что эта самая валькирия просто решила немного отомстить самому младшему из нас, йа… Будь у Зуба пистолет, она бы его забрала и начала палить.
– И ты б ей дал?!
Хаунд пожал плечами.
– Это же как русская рулетка, Эдди. Интересно, бодряще и с неизвестным исходом. Зуб, сядь на тот стул, сними с этой твари ремень и прикуси.
– Зачем?!
– У тебя твой назе… нос, под левым глазом. Надо выправить, йа. Ремень прикуси и смотри на меня. Шнеллер!
Парень, дрожа, выполнил приказ – зажал зубами тонкий ремешок и уставился на темно-волосатое лицо. Девки с Пятнашки, одевшись в бушлаты и куртки убитых, зачарованно наблюдали за шоу. Эдди, застонав, ушел в дальний проход.
Хаунд, критично осмотрев и прощупав объект операции, не обращая внимания на брызгавшие из глаз пациента слезы и его вой, недовольно поворчал, покачал ушастой головой и отправился следом за Эдди. Зуб, получив отсрочку, растекся по стулу.
– Надо вправлять, – поделилась смуглянка, – правда…
– А то совсем страшно, – вздохнула рыжая.
– И дышать никак не получится, – согласилась русая.
– Надо помочь мальчику, – проворковала темненькая, – и доктору. Подержать голову бедняге. Девочки, вы не против?
Те были не против. Зуб шумно сглотнул. Когда теплые мягкие женские руки легли сзади на его плечи, сглотнул еще раз. И засопел. Вышло потешно и страшно одновременно. Булькало и хлюпало внутри его собственной головы ужасно.
– О-о-о, фрёйляйн, вы решили мне помочь? – Хаунд, появившийся из самого нутра бункера, довольно кивнул. – Дас гут, йа. Рыжая, возьми бинты, они прокипяченные, сделай два тампона вот такой толщины, длиннее моего среднего пальца и чуть короче, чем… чем, йа. Смотри сюда, рейдер. Запоминай, пригодится. Вас?! А… Что, девочки?
Девочки смотрели на Зуба со странной смесью страха и нездорового удивления. На его голову. На так и не сбритый ало-черный ирокез.
– А-а-а… йа, фрёйляйн, наш юный друг самый настоящий рейдер, из Черных воронов, отважный и безжалостный бродяга, убийца и грабитель. Вы же любите таких, рихтиг?
– Я очень люблю, – пропела смуглянка на ухо Зубу, – особенно за храбрость.
– Дас гут, йа. – Хаунд подошел к погасшему очагу, ногой отодвинул подпаленного повара, присел на корточки. Кинул на едва тлеющие угли щепки для розжига, несколько раз, как-то особенно, дунул. Огонь появился сразу, жадно лизнул затравку, разгорелся, вцепился в предложенные тонкие чурочки.
– Знаешь, что такое дезинфекция, Зуб? – поинтересовался Хаунд. – На всякий случай поясню. Сейчас мне надо простерилизовать инструменты для операции. Какие, йа? Смотри.
Зуб глянул и задрожал сильнее. Хаунд притащил с собой две длинные и широкие плоские отвертки. Заметив дикий взгляд парня, направленный на начавший краснеть в пламени металл, мутант хохотнул.
– А как еще, йа, мне править твой клюв? Никак. Не бойся, дам им остыть.
Слово он сдержал – дал инструментам остыть, затем протер их и руки самогоном из найденной большой бутыли. Протянул Зубу, заставив хлебнуть пару-тройку раз прямо из горла. Пацан, закашлявшись, моментально осоловел и теперь только часто моргал, глядя на отвертки, медленно приближающиеся к его сломанной носовой перегородке.
– Потерпи, – промурлыкала смуглянка и провела тонким светло-коричневым языком по коже парня – от подбородка до уха, напоследок куснув. Так Зуб и пропустил момент, когда отвертки оказались внутри него. А потом…
– Обморок… – проворчал Хаунд, отбрасывая красно-склизкие инструменты, подправил пальцами сломанный хрящ, сильно нажав на него и замерев, нашел взглядом рыжую и рыкнул: – Тампоны суй, думкопф!
Пальцы Веснушчатой оказались на диво ловкими: они быстро скрутили длинные куски бинтов и пропихнули их внутрь плавающего в беспамятстве Зуба. Тот пришел в себя уже под самый конец операции, ошалело глядя на ее лицо.
– Бинтуй! – Хаунд кивнул на нос, превратившийся в плотно-раздувшийся гриб. – Так, на затылке затягивай… йа, гут.
Смуглянка, обойдя пациента, довольно повела чуть курносым носом, одобрительно щурясь.
– Слышал, – Хаунд звонко шлепнул ее по заду, – ты тут десерт обещала юному храбрецу?
– Да, – промурлыкала та, – обещала.
– Забери его. – Черные глаза мутанта на миг задержались на ней. – Подальше.
Смуглая, покосившись на кресло с забытым всеми Птахом, кивнула. И, взяв Зуба за руку, потащила того в темные манящие глубины умершей общины торгашей.
– Эдди… – Хаунд посмотрел в ту же сторону, нахмурился. – Эд…
– Зачем он тебе? – спросила русая, застегивая теплую жилетку, которую стащила с тощего, смешно покачивающего раскрытой челюстью. Нож, торча из его глаза, бликовал медной накладкой рукоятки. – Он крови боится.
– А ты не боишься, йа?
– Боюсь, – призналась русая, – но мне хочется тебе помочь. Думаю, никакой другой благодарности тебе… почему-то… не нужно.
– Спорный момент, – Хаунд облизнулся, глядя на нее, – но предложение мне нравится, йа. Хочешь остаться здесь хозяйкой?
Русая не ответила, пожав плечами. Повернулась к рыжей, мотнула головой в сторону:
– Найди гитариста. Он тоже… нас освобождал.
– А нас освободили? – всхлипнула та вдруг.
– Йа, – согласился Хаунд, – только смотрите не пожалейте о такой свободе.
– Не переживай, хотя… – русая грустно улыбнулась. – Чего это я, не переживай. Ты же не переживаешь?
– Найн.
– Мы справимся.
– Гут. Эй, рыжая, найди моего друга и покажи ему все интересное и необычное, что только сможешь. Поверь, он сам попросится остаться здесь… на время. И тебе это время понравится, йа.
Хаунд проследил за девицей, скрывшейся в темноте, и повернулся к пыхтящему Птаху, завозившемуся в кресле.
– У тебя отличная мастерская, майн фрёйнд. – Хаунд снял плащ и подошел к пластиковому чемоданчику, стоявшему на столе. – Сейчас оценишь, йа.
