Женщина всегда остается женщиной. Она думает иначе, видит по-другому и ощущает мир вокруг именно по-женски. И даже если вместо мира откроется сама Преисподняя, женщина подстроится, подчинит себе сотню отборных головорезов с измененным генокодом. Такая она, Девил, чертова красноволосая дьяволица Черных воронов.
Она понимала многое такое, что не доступно было Чифу, который словно завис где-то в прошлом. Но оно закончилось, а Чиф этого так и не понял. Он продолжал резать «чистых», подставлять союзников, обкладывать непомерной данью кусок города от Новосадовой и до Чекистов. И власть Чифа, зиждящаяся на плечах его воинов, потихоньку начинала раскачиваться.
Девил действовала гибче: она умела находить подход к усиливающимся общинам и кланам; она могла договориться даже с Городом; она не зажимала данников и получала с них в результате даже больше, пусть и потом.
А еще она была хороша собой, чертовски харизматична и вообще…
Так что когда нашелся идиот, решивший, что сможет ее купить, Чиф раздумывал недолго, видя в этой сделке сразу несколько плюсов для себя: авиационная горючка, деловые отношения с летунами и, самое главное, избавление от конкурентки. Зер гут, йа.
А туман…
Туман появился под самое утро, йа. Выплеснулся со стороны черной полосы реки, разом пропавшей в его вязкой серой глубине. Накрыл собой почти все вокруг, оставив участочек в десять метров, где удавалось рассмотреть хотя бы что-то. И сходил очень неохотно.
– Зуб… – Хаунд, нюхая воздух, махнул рукой, подзывая пацаненка.
– Да?
– Фейт может ехать тихо, рихтиг?
– Да.
– Гут. Задание простое – быть засадным полком.
– А?
– Зуб… – Кулибин, поскрипывая своими протезами, двигался вроде умело и быстро, но так неуклюже… – Я сам займусь твоим образованием, вот честное слово. Если останемся живы и сделаем все как надо. А запас…
– Когда выживем и сделаем все как следует, йа. – Хаунд ухмыльнулся. – Моральный дух воинов перед битвой должен быть приподнятым.
– Ага, – Кулибин сплюнул.
– Про засадный полк я знаю, – сказал Зуб. – Сестра меня без ужина оставляла, когда уроки не делал.
– Хорошая сестра… – калека присвистнул. – Хаунд, а я готов поменять мнение о твоей красе и перевести ее из разряда красивой мотри в умную даму.
– Дас ист фантастиш, йа… Зуб, постарайся не попасться и не упереться в Театральную. Доберись до Ульяновской и встань там, во дворах, поближе к площади. И слушай.
– Я понял. – Зуб кивнул. – Ну, это… я…
– Ни пуха. – Кулибин хлопнул его по плечу. – И это…
– Да? – Парень, шмыгнув носом, уставился на ставшего вдруг серьезным калеку-инженера.
– Чересчур не геройствуй.
И ухромал, не оглядываясь.
– Возьми граник. – Хаунд протянул упакованное оружие и заряды. – Будь готов, мало ли.
– А тебе?
Хаунд кивнул на «Ураган»:
– Мое дело, йа, его отвлечь. И убрать «волков».
Зуб кивнул, сел в «гончую», больше не задавая вопросов. Хаунд, глядя вслед машине, снова кивнул. Интуиция не молчала, но и не орала. Спокойно и уверенно заявляла всю правоту доверия к пацану. Он должен был справиться.
– Мы с тобой, Хаунд, – ухмыльнулся Кулибин, – точь-в-точь как те ненормальные люди, что опускались в Марианскую впадину, и не иначе.
– А Зуб?
– Чо Зуб, Зуб он… ну… – он махнул рукой. – Жалко, если пропадет засранец. Мне он понравился.
– Надеюсь, не пропадет, йа.
– Ну да… черт с ним, тро…
– С Зубом?
– Да нет. – Кулибин усмехнулся, глядя перед собой через узкую щель защитного экрана, установленного на лобовом. – Пацан мне и впрямь нравится, это я так… подкалываю его, скучно мне.
– Плакать будешь, йа?
– Да иди ты, морда бородатая, плакать я тут, ага, буду!
– Дас гут, зер гут, друг. Трогаем.
«Ураган», фыркнув, тронулся вперед, плавно покатившись под горку. Хаунд, выставив «Миними» в амбразуру, старался высмотреть в тумане хоть что-то.
Он думал о том, что если все выгорит, то им придется всего лишь вытащить из-за двух «медведей» машину Чифа и сжечь ее вместе с хозяином. Этот идиот считал КрАЗ живым воплощением Силы, якобы переданной ему после Войны кем-то из-за границы этого мира. Девил, говоря о такой ахинее, йа, только вздыхала.
Лишь бы Зуб не подкачал, и…
Ворчание услышали оба. Оно раздалось прямо за ними.
Кулибин переключил скорость, наподдал газа.
– Вот, черт, рухнули все наши планы…
«Ураган», послушно откликнувшись на приказ человека за рулем, ускорился. И больше уже не прятался: двигатель взревел так, что его наверняка слышно было до самой Театральной и Алабинской. Только и преследователи не отставали. Хаунд, покачав головой, полез назад, прихватив пулемет.
Вездеход, развернувшись налево по Самарской, взвыл мостами, цепляясь за крошащийся асфальт. «Волки», огромный «Тахо» и скромная «Буханка», поставленные на базы 66-х, догоняли «Ураган».
Рейдеры пока не стреляли. Ошибся ли Хаунд в оценке интеллекта Чифа, сдал ли мутанта Карно – план в любом случае провалился, и теперь оставалось только воевать.
Хаунд, выбравшись в КУНГ, выглянул в амбразуру. О, йа, проблема вырисовывалась вполне серьезная. Он понимал, к чему все идет. Их загоняли – как зверя на охотника.
Шайссе…
«Миними» ударил пробной очередью, заставив «Тахо» вильнуть, выбивая искры на защите стекла. По колесам? Йа, можно было попробовать и по колесам, только там были наварены выступающие крылья…
С «буханки» палили картечью, но стенка КУНГа выдержала. Больше всего Хаунд боялся, что стрелок быстро сообразит, что колеса «Урагана» ничем не прикрыты, и начнет бить в беззащитную резину, йа. Подкачку-то Кулибину сделать не удалось…
«Ураган» зарычал, пытаясь оторваться от погони. Подпрыгивающие на самой макушке «Тахо» черепа чуть отдалились, еще чуть и… И «волки» пошли вперед, выплевывая целые клубы черного дыма.
«Ураган», воя обоими двигателями, пер вперед, разнося в хлам все попадающееся на пути. Со стороны «буханки» продолжали палить картечью… ублюдки старательно пытались подбить восьмиколесного великана в самое его уязвимое место. Пока держались экраны, поставленные Кулибиным, но они же были не из броневой стали, йа!
«Миними» ударил в сторону противника, высекая искры по листам, прикрывающим УАЗ.
Хаунд упустил из виду коллегу любителей советской автоклассики, самого, йа, Гарпуна. Мутант обернулся ровно в момент, когда тот, высунувшись в люк, показал ему средний палец и взвел мощную пружину страшилища, подарившего хозяину имя.
