– Чертовски хороший, – подтвердил Лео. – Его все уважали.
Колин Макгрегор с двумя поварами в белых рубашках шел через плотную толпу к их столу. Все трое несли тяжелые подносы с индейкой, гарниром и дымящейся подливой.
К другим столам уже плыли свои подносы. Голодные детективы и эксперты уткнулись в свои тарелки, и в пабе сразу стало заметно тише.
Поднимались бокалы, звучали тосты, разговоры и смех. Мэддокс, нежно глядя Энджи в глаза, поднял бокал:
– С Рождеством, Энджи.
И она со сладко замирающим сердцем ответила:
– И тебя с Рождеством.
Та ночь в клубе «Лис» казалась чем-то далеким и неразличимым, за миллион миль от этого вечера.
– Вот она! – объявил Макгрегор, размахивая газетой в воздухе. – Специальный рождественский выпуск – свеженькая, аж горячая! – Он с размаху припечатал газету к столу. Сразу бросился в глаза кричащий заголовок: «Мэр города и заместитель главного прокурора попались в сети, расставленные на серийного убийцу!»
Под заголовком красовалась сделанная Уинстон фотография Джека Киллиона и Джойс Нортон-Уэллс, слившихся в поцелуе в белой «Ауди»: попавшее в объектив слово «АКАША» легко читалось на бронзовой табличке.
– Ни фига себе, – прошептал Хольгерсен. – В блоге Уинстон автоматически появилась подготовленная статья! Все обнародовано… – Он рассмотрел снимок. – Думаешь, ей или ему это сойдет с рук? У обоих семьи.
– Нортон-Уэллс уже сняли, – подала голос Санни Падачайя. – Но, может, она и восстановится в должности, кто знает. Я слышала, на нее тяжело подействовал арест сына. Ирония судьбы – генеральному прокурору пришлось предъявить обвинение родному сыну своего зама…
– СМИ традиционно рвут в клочки женщин, уличенных в адюльтере, – сказала О’Хейган. – А Киллион, наверное, отболтается либо спустит все на тормозах. Мы еще увидим, как повернется дело в ближайшие месяцы, останутся ли с ним жена и дети.
– Хольгерсен, ну, зачитай вслух! – заплетающимся языком попросил Лео, махнув бокалом на первую полосу.
– Только не Хольгерсен. – О’Хейган придвинула газету к себе. – Иначе ни слова не разберем. – Она пробежала статью. – Фактически это резюме всего, что она накопала… И собственное примечание. – О’Хейган начала читать: «Интрижка Киллиона с Джойс Нортон-Уэллс весьма показательна в плане риска, на который люди идут ради удовлетворения сексуального влечения. Их адюльтер – всего лишь пылинка в широком спектре похоти, где на одном конце здоровая человеческая близость, но чем дальше, тем темнее линии, вожделение соединяется с извращениями, расстройствами, маниями, преступлениями, а у самого черного предела лежит зверское, сексуально мотивированное убийство…»
Все молчали. Энджи думала о собственной зависимости от анонимного секса. Хольгерсен глядел в опустевшую пивную кружку.
– Черт, девчонка-то глубоко копала…
– Она права, – сказала О’Хейган. – Я все оттенки этого спектра похоти каждый день на своем столе в морге вижу.
– Такова человеческая природа, – подала голос доктор Падачайя.
– Или нечеловеческая, – добавила Энджи.
Повисла новая тяжелая пауза.
– А я, – сказал Лео, – называю это гарантией нашей занятости. – Он поднял бокал: – Выпьем за это?
– За Мерри Уинстон, – сказала Энджи, поднимая свой бокал. – Лихая была девчонка. Пусть покоится с миром.
Мэддокс накрыл руку Энджи своей, пока собравшиеся, уже порядком захмелев, пили новый тост. Все заметили жест Мэддокса, но он и не думал скрывать, что Энджи ему дорога́.
«У тебя есть друзья… Раскрытие убийств в одиночку не проводится…»
И в эту минуту Энджи поклялась себе во что бы то ни стало вернуться в полицию и работать с этими людьми, с братьями и сестрами по синей форме. Научиться наконец играть в команде.
А еще она обязательно найдет своих биологических родителей и узнает, как попала в Ангельскую колыбель. Она столько потеряла из-за дурацкого обмана своей семьи… И так много приобрела, встретив Мэддокса…
Она по-прежнему не знает, откуда ей знакомы отдельные польские слова и что означает детский лепет, который иногда словно бы припоминается, но пусть это станет лишним стимулом в новом году.
«Пойдем играть в рощу… Пойдем… играть… Пойдем…»
╬
Выражения признательности
Еще раз спасибо Марлин Бесветерик за прогулку по улицам Виктории в морозные зимние выходные, когда дыхание вырывалось изо рта белым облачком, а с океана дул порывистый, пахнущий солью ветер. Спасибо, что ты показала мне собор и маленькие здешние кафе и рассказала о местных клубах, жителях и университете. Это благодаря тебе появилась серия книг об Энджи Паллорино. Город Виктория реален, но Виктория моей Энджи принадлежит к дополненной реальности, поэтому не нужно принимать описанное в романе управление полиции за буквальный портрет уважаемых органов правопорядка столицы Британской Колумбии.
Спасибо Эве Дроздел за тонкости польского языка, а Дарио Сирелло – за итальянский.
Что касается технической стороны дела, я глубоко признательна Элисон Дэшо, Шарлотте Хершер и всем сотрудникам издательства «Монтлейк», положившим много труда для того, чтобы эта книга увидела свет. Спасибо бесстрашной Джессике Пур, при которой мы, авторы, становимся блаженно-счастливыми и сговорчивыми. Отдельная благодарность Рексу Бономелли за верно переданное настроение в прекрасном оформлении обложки.
Энджи в конце концов согласилась, что раскрытие убийств не проводится в одиночку; то же самое я могу сказать и о процессе подготовки книги к печати.
