– А в какую церковь Грейси ходила по воскресеньям, миссис Драммонд? – спросила Паллорино с другого конца комнаты. Она вернулась к письменному столу и рассматривала золотой кулон на цепочке.
– В центральный католический собор, туда же, где поет их хор. Когда Грейси была маленькой, наша семья была очень религиозной, но после ухода ее отца мы как-то охладели к вере. Развод, все такое… – Драммонд прерывисто вздохнула. – Грейси вернулась к религии, и очень ревностно, после того как начала петь в соборе. Они ведь и светские произведения исполняют, но, видимо, сказалась знакомая обстановка…
– Поступление в хор, возвращение в лоно религии – могло ли это стать причиной приподнятого настроения, которое вы заметили у Грейси? – уточнила Паллорино.
Драммонд откинула со лба прядь волос.
– Все может быть. В хор она начала ходить в июне, перед началом последнего учебного года…
Паллорино подняла со стола маленький медальон, и Мэддокс увидел, что цепочка разорвана.
– Это святой Кристофер, – сказала Энджи, – покровитель путников. Его образок часто носят на цепочке или на браслете, кладут в карман или укрепляют на приборной доске, чтобы берег в дороге…
– Грейси постоянно носила этот образок. Наверное, в субботу не надела потому, что цепочка порвалась.
– Сзади гравировка, – сказала Паллорино, перевернув кулон. – «Грейси с любовью. Дж. Р.». – Она подняла глаза: – Кто такой Дж. Р.?
– Не знаю… Не могу сказать. Никто с такими инициалами не приходит на ум.
– А давно она носила этот кулон?
– Уже довольно давно.
– Точнее сказать не можете?
Драммонд покачала головой:
– По меньшей мере несколько месяцев.
– А вот здесь, в настенном календаре, прошлый вторник обведен в кружок и подписано: «Лара П., Аманда Р., К.В., в восемь». Грейси куда-нибудь ходила в прошлый вторник?
– Да, к Ларе в гости, с ночевкой. Сказала, они будут готовить ужин и смотреть фильм про любовь.
– А кто такая Аманда Р.?
– Я не знаю.
– А К.В.?
Драммонд покачала головой.
– Неделей ранее отмечена еще одна встреча с Ларой, Амандой и таинственным К.В., и тоже во вторник. Грейси часто оставалась у Лары с ночевкой?
– Да, регулярно. Я же сказала, они с детства дружат.
– Если вы что-нибудь вспомните об Аманде Р. и К.В., позвоните нам, миссис Драммонд. Любую мелочь вспомните – сразу сообщите, хорошо? – Паллорино подала свою визитку. – Какая у Лары фамилия, адрес, телефон?
– Пеннингтон. Снимает квартиру возле кампуса…
Драммонд быстро написала адрес и телефон и подала бумажку Паллорино.
– А Рик Батлер?
– Рик в июне закончил школу, живет с родителями в одном квартале от Дюнэйгл. – Лорна записала и этот адрес.
– Будьте добры, еще контакты Курта Шеперда.
– Зачем? Вы же не думаете…
– На всякий случай, чтобы исключить как можно больше людей.
Помедлив, Лорна Драммонд записала телефон своего приятеля. Отчаяние росло в ней с каждой минутой – это было видно по резким росчеркам ручки.
– Я была с ним, – отрывисто сказала она, подавая Паллорино адрес. – Я была со своим бойфрендом, когда мою дочь изнасиловали и изувечили. Когда издевались над ней… Курт ни при чем, это только я виновата. Если бы я осталась дома…
– А Лара знает, что произошло с Грейс?
– Да весь мир уже знает, что сделали с моим ребенком, благодаря этим чертовым газетчикам! Да, Лара все знает, она мне утром звонила. Она тоже безутешна.
– Мы пришлем к вам экспертов, чтобы собрать вещи Грейси – мы их изымаем в качестве вещественных доказательств. Они все тщательно перепишут. Вы до вечера дома?
Лорна кивнула, угрюмо сжав рот.
– Ребенок работающей женщины, – сказала Паллорино, примеряясь к походке Мэддокса. В коридоре старого дома пахло готовящейся едой, от паласов тянуло сыростью. – Грейси жила своей жизнью, о которой ее мать ничего не знала. Покупала себе одежду, гаджеты, ходила на свидания…
– Или ее задарил этот Джон Джекс на «БМВ», из элитного загородного клуба, – отозвался Мэддокс.
– Под предлогом ночевки у подруги дети часто занимаются чем-то совершенно иным.
Мэддокс покосился на нее:
– У тебя есть дети, Паллорино?
Ее лицо едва заметно дрогнуло.
– Нет. Но я сама когда-то была девочкой-подростком, – быстро добавила она. – Спорю, Лара Пеннингтон знает о Грейси Драммонд в разы больше, чем родная мамаша.
Неожиданно она обогнала Мэддокса и в мгновение ока сбежала по лестнице, оказавшись на улице раньше его.
С удовольствием дыша чистым зимним воздухом, Мэддокс пошел за Паллорино в машину, где их ждал Джек-О.
– С четками молятся об искуплении грехов, – сказала Энджи, дойдя до «Импалы». – После исповеди священник назначает, сколько раз прочесть «Отче наш» или «Аве, Мария», в зависимости от тяжести проступка, а согрешивший отсчитывает молитвы по бусинам, чтобы не сбиться.
Мэддокс пискнул пультом, и Энджи открыла правую дверцу.
– В одном из вариантов «Аве, Марии» говорится: «Святая Мария, Матерь Божия, молись за нас, грешных, сейчас и в час смерти нашей, аминь».
– А ты католичка, Паллорино? – спросил Мэддокс, усаживаясь за руль и пристегиваясь.
– Я агностик.
Он улыбнулся:
– Значит, предпочитаешь свободу выбора?
– Может, бог есть, а может, и нет. И то и другое недоказуемо.
– Я и говорю – для тебя важнее свобода выбора. – Он завел мотор и выехал на улицу.
– Меня растили в католической вере, – немного погодя проговорила Энджи. – Мой отец итальянского происхождения, из очень религиозной семьи, а мама из ирландских католиков. Так что я с обеих сторон католичка.
– Но тебя что-то не устроило?
Энджи не ответила. Мэддокс бросил на нее вопросительный взгляд.
– Я прочитала свою долю «Аве, Мария» и знаю ритуал крещения… – Она снова замолчала. – Однажды мы просто перестали ходить в церковь – не помню почему… – Она кашлянула. – Ниточка, которую мы ищем, может тянуться к центральному собору и этому хору. Нужно поговорить со священником.
– Сперва Пеннингтон, – напомнил Мэддокс. – И загородный клуб.
╬
Глава 25
Наркоманка, пристававшая к ним полчаса назад, дрожала в дверной нише недалеко от того места, где детективы с ней столкнулись. Кьель поднес ей к глазам флаер с фотографией:
– Узнаешь? Это Фейф Хокинг.
