Решившись, она торопливо пошла по городским улицам к каменному зданию во внутренней гавани, где размещалась редакция «Сан». Над водой клубился густой туман, запуская белесые пальцы в мощеные улицы и темные переулки. Не смолкая, ревели сирены. Пройдя через вращающуюся стеклянную дверь, Нина пошла по блестящему мраморному полу к стойке администратора.
Женщина за стойкой велела ей убираться, пригрозив вызвать полицию.
– У меня есть информация. Для статьи, – возразила Нина, нервно расчесывая локоть. – Мне нужна репортерша, которая писала про девушку с кладбища…
Секретарша поглядела на нее с сомнением, но Мерри вызвала.
Мерри Уинстон спустилась, и при виде гостьи на ее лице отразился шок:
– Нина?! Что за фигня, что ты тут делаешь?
Взгляд Нины заметался по сторонам. В голове зашумело, и она схватилась за виски.
– Пойдем, я тебя кофе напою. Только пальто возьму…
Вскоре Мерри вернулась со своим пальто, неся и куртку для Нины.
– Сними свою мокрую джинсу и надень вот это.
Нина молча подчинилась. Куртка была сухая и теплая, с подкладкой, и Нину переполнила благодарность.
– Оставь себе, – сказала Мерри, ведя ее за угол, ко входу в маленький паб.
– Не хочу туда. Не пойду.
Мерри оценивающе поглядела на нее и кивнула. Она все понимала.
– Пойдем, я знаю куда.
– Нет… Мне пора. Мне нужно купить кристалликов… Вот только хотела сначала тебя повидать.
Мерри переменилась в лице, в глазах появились сочувствие, жалость. Нина это терпеть не могла, как и то, чем она стала. Ненавидела чужие взгляды на себя такую.
– Не осуждай меня, блин, если сама слезла! Мы с тобой, знаешь ли, старые знакомые!
– Я тебя вообще не осуждаю. Нисколько. Что стряслось, почему ты пришла?
– Из-за Фейф.
– В смысле – из-за Фейф?
– Фейф умерла. Утонула. Это ее в заливе нашли. Копы крутились у «Харбор-хауса», спрашивали пастора Маркуса о родственниках Фейф, кому сообщить, что она умерла. – Нина вдруг обернулась как ужаленная и дико огляделась по сторонам – ей показалось, что ее выследили. – Мерри, ее убили и завернули в пленку, а потом бросили в море!
Кровь отлила от лица Мерри Уинстон.
– Ты уверена?
– Коп мне фотку показал, она в морге лежит! С татухой своей… А вдруг он вернулся? Что, если это он? Я читала, что сделали с той девкой на кладбище! Это он, точно он!
Мерри, с трудом справляясь с дурнотой, схватила Нину за плечи. Глаза у журналистки загорелись:
– А коп ничего не говорил о распятии на лбу Фейф?
Нина покачала головой.
– Все равно это он.
– Почему?
– Потому что я спросила копа – с Фейф сделали то же самое, что и с кладбищенской девкой, а он на меня так странно посмотрел и ничего не стал отрицать…
– Слушай меня. Когда ты по правде в последний раз видела Фейф?
Нина неистово расчесывала струпья на лице:
– Давно уже. Месяцев пять, а то и все восемь. Она была со своим сутенером Дамианом и с новым блондинчиком – богатенький козел на маленьком черном «БМВ». Молодой, лет двадцать с небольшим.
– Точно на «бэхе»?
– Блин, я разбираюсь в машинах! Я же знаю, откуда больше подают…
╬
Глава 26
– Как я уже сказал, аренда у нас помесячная. Жиличка предупредила, что съедет, в конце ноября, одиннадцать дней назад. Получается, в четверг. На следующий день она прислала грузчиков, а те передали от нее наличные, то есть декабрь у нее оплачен…
Кьель медленно прошелся по деревянным полам, остановившись у окна. Пыльные или более темные участки пола отмечали места, где лежали ковры и стояла мебель. Из окна открывался вид на стройку у самой воды. Они отыскали управляющего «Монблан апартментс» и показали ему снимок Хокинг. Оказалось, она прожила здесь почти два года, платила всегда наличными. А сейчас квартира освободилась.
– Она лично предупредила, что съезжает? – спросил Лео. Хольгерсен смотрел из окна, перебирая в голове различные варианты.
– Нет, по телефону.
– Вы уверены, что звонила она?
– Голос женский. Почему я должен сомневаться?
– В какую компанию перевозок она обратилась? – спросил Лео.
– Не знаю. У подъезда стоял белый фургон, но ни логотипа компании, ни названия…
– А тип, который принес вам деньги за декабрь, как-то представился?
– Нет.
– Как он выглядел?
– Темноволосый, среднего роста, лет тридцати с небольшим. Самый обычный молодой человек.
– Он был одет в спецодежду с логотипом, этот обычный молодой человек?
– Нет, в джинсы и темную куртку.
Кьель вышел на кухню и начал один за другим открывать шкафы. Пусто. Он заглянул под раковину, в мусорное ведро – все уже вычистили. В холодильнике нашлась лишь начатая коробка пищевой соды. Захлопнув дверцу, Хольгерсен начал выдвигать холодильник из ниши между шкафами.
– Ты что делаешь? – удивился Лео, входя.
– Люди вечно клеят на холодильник телефоны, памятки, записки. У меня дома листки вечно падают между ним и столами, а иногда улетают вниз. Помоги-ка…
Вдвоем они отодвинули холодильник. Хозяин квартиры наблюдал за ними с умеренным интересом.
В толстом слое пыли и грязи под холодильником нашлась расческа, несколько рассыпавшихся старых орехов, скрепка для бумаг, неопределимые крошки еды, а еще когда-то белая, а теперь вся в пятнах визитка. Сдув с нее пыль, Кьель прочел: «Доктор Джон Джекс, косметическая стоматология».
– Бинго, – прошептал он, помахивая карточкой перед носом Лео. – Вот и нашелся дантист, который сделал Хокинг прелестные жемчужные зубки. Я всегда говорю – ищи, кому выгодно. Но ему она наличными не платила.
Не найдя больше ничего, Кьель и Лео оставили управляющему свои визитки и пошли к лифту. На первом этаже за стеклянной входной дверью они увидели женщину, которая стучала пальцем по кнопке на панели домофона.
Кьель выругался:
– Опять она, эта репортерша!
Услышав голос, женщина обернулась и с трудом сглотнула. Она была смертельно бледной, глаза казались черными провалами. Выглядела она ужасно.
– Мерри Уинстон, – констатировал Кьель, разглядывая ее.
Журналистка быстро огляделась – лицо исказилось от неподдельного страха. У Кьеля шевельнулась догадка: он взглянул на панель домофона и увидел на экране имя Фейф Хокинг.
