– А ступа тут нигде не стоит? – осведомилась Женя. – А курьих ножек под домом не видно случайно?
– Да уж, вот вам и жилище Бабы-яги… – пробормотала Луиза.
– Вы не передумали? – на всякий случай спросил Тимофей. – Еще не поздно повернуть назад.
– Нет уж! – твердо заявила Луиза, сжав кулаки. – Я не уйду, пока не выясню всю правду. До самого конца!
И она, толкнув калитку, бесстрашно зашагала к покосившемуся крыльцу. Женя пожала плечами и пошла за подружкой, не дожидаясь Зверева.
Вместе они поднялись на скрипучее крыльцо и постучали в серую дверь. От первого же удара та с протяжным скрипом приоткрылась. В доме было очень темно, ничего не разглядеть.
Луиза аккуратно подтолкнула дверь, чтобы та распахнулась полностью. Тимофей подошел ближе, и все трое замерли на пороге, вглядываясь в темноту.
– Она даже не запирает дверь, – констатировал Тимофей.
– Тут такая глушь, что запираться не от кого, – прошептала Женя.
– Эй, Устинья! – громко позвала Луиза. – Вы дома?
Ей никто не ответил. Тимофей вытащил из кармана джинсов фонарик и посветил за порог.
– Жаль, Димки с нами нет, – вздохнула Женя. – Толкнули бы его вперед, он бы быстро разведал обстановку.
– Разболелся, – сказал Тимофей. – У него с утра просто жуткий насморк. А Карина осталась за ним ухаживать.
– Это он специально, чтобы с нами не ходить, – догадалась Луиза. – И Каринку не отпустил. Злыдень, что с него взять?
На пыльном дощатом полу виднелись какие-то следы и глубокие царапины, словно здесь таскали что-то очень тяжелое. Тимофей поднял фонарик повыше, осветив простенькую деревянную мебель и огромную железную печь в дальнем углу.
С потолка свисала одинокая лампочка без абажура.
– Здесь есть свет, – оживилась Луиза. – Где-то должен быть выключатель…
Все вошли в дом, и Соловьева принялась шарить рукой по темной стене. Тимофей посветил ей, и они увидели массивный старый рубильник.
Луиза взялась за него и резко дернула вверх.
Пол вдруг резко ушел у них из-под ног. Послышался громкий треск, и все трое полетели во мрак. Девчонки одновременно истошно завизжали, и Тимофей понял, что сейчас оглохнет, причем навсегда. Почти тут же он рухнул на твердый каменный пол, кто-то из девчонок свалился на него сверху. Фонарик вылетел из руки Зверева и, подскакивая, покатился по полу, выложенному широкими каменными плитами. Когда он замер, в тусклом сумраке перед ними возникло перекошенное от злости лицо Устиньи. Старуха с всклокоченными волосами и безумными сверкающими глазами и правда напоминала злобную ведьму.
– Что за… – начала Женя, скатившись с Луизы. Устинья протянула руку в темноту и с щелчком дернула еще какой-то рычаг. Что-то сверху громко лязгнуло, и секунду спустя на ребят свалилась тяжелая сеть, сплетенная из множества тонких цепей.
И все они снова завопили, на этот раз от дикой боли.
26
Новая гипотеза
– Жена Ивана Поликутина изменяет ему с шофером? – Борис Макарский громко расхохотался. – С этим громилой Константином? Всегда подозревал, что в этой идеальной семейке не все так гладко!
– Считаешь это смешным? – с сомнением взглянул на него Владимир Мезенцев.
Полицейские сидели в кабинете шерифа, обсуждая сообщение Шилова. Сам Виктор только что вернулся в участок и занял свое место в диспетчерской. Мезенцев специально не закрыл дверь, чтобы парень слышал их разговор.
– Я сам едва из кустов не вывалился, когда они поцеловались, – смущенно вставил Виктор. – Кто бы мог подумать?
– В каждом доме, даже с самым красивым фасадом, есть свои собственные скелеты в шкафах, я уже давно это уяснил, – со знанием дела произнес пожилой следователь. – Но Виктория… Она меня удивила. – Макарский снова рассмеялся. – Столько лет знаю это семейство и ни о чем не догадывался, а ведь я на интуицию никогда не жаловался. Да она просто прирожденная актриса! И Константин тоже хорош. В присутствии шефа даже не смотрит на нее.
– Значит, Платон Долмацкий здесь ни при чем, – принялся рассуждать Владимир Мезенцев. – Против самой Виктории он ничего не имеет. К чему ему убирать ее с дороги? Вот если бы метили в Ивана, тогда другое дело.
– Может, это дело рук самого Ивана? – предположил Виктор. – А что? Обманутый муж решил отомстить изменщице-жене…
– Поликутин сам едва не погиб при взрыве машины, – напомнил ему шериф. – Он бы не стал рисковать собственной жизнью.
– А, да, – почесал в затылке Шилов.
– А если с ними пыталась разобраться жена водителя? – внезапно предположил Борис Макарский. – Как там ее?
– Инесса, – напомнил Виктор.
– Предположим, она все знает об интрижке своего муженька с Поликутиной, – продолжил Борис. – Тогда она вполне могла попытаться избавиться от соперницы.
– Но Константин тоже сидел в машине… – нахмурился шериф.
– Может, она и его решила прихлопнуть? А что, двух зайцев одним направленным ударом! Обманутая женщина опаснее змеи! В том, что эта пословица соответствует действительности, я тоже уже не раз убеждался.
Мезенцев нервно побарабанил пальцами по столу. Гипотеза Макарского ему понравилась, это было вполне вероятно. Но следовало убедиться, что они на верном пути.
– Телефонный номер Кадиши де Лафуэнте у тебя есть? – спросил он у Макарского.
– Разумеется, – кивнул старик.
– Можешь ей позвонить? Прямо сейчас?
Макарский с готовностью набрал номер жрицы, затем через стол протянул трубку Мезенцеву. Болотная ведьма ответила после пятого гудка.
– Чем обязана, Борис? – сухо осведомилась она.
– Кадиша? Это Владимир Мезенцев.
– Рада тебя слышать, шериф. – Голос жрицы вуду заметно потеплел.
– У тебя сегодня были посетители, Виктория Поликутина и ее водитель… – начал Мезенцев.
– Слухами земля полнится.
– О чем ты с ними говорила? Конечно, если это не секрет.
– Никакого секрета тут нет. Она расспрашивала меня о том же, о чем и ты. Викторию сильно интересует, кто в Клыково может насылать порчу. Я слышала о том, что случилось с их секретаршей, и прекрасно ее понимаю. На месте Поликутиной я бы тоже забеспокоилась. Но я не знаю ответа на ее вопрос, поэтому она ушла несолоно хлебавши.
– Ты слышала, что Виктория Поликутина когда-то состояла в оккультном кружке? – спросил шериф.
– В компании таких же бездарных, скучающих юных девиц, – рассмеялась Кадиша. – Ни одна из них ни на что серьезное не была способна. Какой там оккультный кружок! Так, баловство одно!
