– О, мистер Ли! Добро пожаловать домой. Я уж думал, сегодня в Гномон никто…
И умолк. Мистер Ли отмахнулся от него шляпой, будто муху прихлопнул. Стражник повалился навзничь и так и лежал, улыбаясь. Никто из Ли на него даже не посмотрел. Мистер Ли шагнул к витой колонне и поехал на ней вверх. Дочка последовала за ним. Инга Ли помахала сумкой, и Джонатан волей-неволей поехал наверх вслед за кузиной. После этого Вивиан обнаружила, что тоже шагает на загадочную спиральную приступку. Поднялась наверх – и, к собственному удивлению, вышла в ярко освещенный музейный зальчик прямо сквозь сплошное стекло колонны. При этом Джонатан, который был прямо перед ней, тяжело рухнул на пол. Вивиан не могла заставить собственные ноги остановиться, споткнулась об него и тоже упала. Они так и лежали на полу, и она видела, что здесь, в музее, тоже была дозорная. Теперь она лежала, привалясь к витрине, и голова у нее неестественно свесилась.
Из колонны появился Сэм.
– Я не знал… – начал было он и осекся, увидев дозорную.
Следом за ним из колонны вышла Инга. Наверное, она на время отключила Железный ковчег, потому что Вивиан и Джонатан вдруг поняли, что могут двигаться по собственной воле. И попытались встать.
Из-за колонны выскочила кузина Вивиан и изо всей силы пнула их.
– Давно мечтала! – сообщила она. – Это вам за то, что лезли не в свое дело!
– Перестань, Виви, – без особого рвения сказал мистер Ли. В руках у него был чемодан, что его, похоже, необычайно радовало. – Инга, ты только посмотри! Серебряный ковчег переправил сюда все наши вещи, как раз вовремя. Они появились, как только я поднялся. Запри этих троих наверху. Я не хочу, чтобы они путались под ногами, пока мы всё налаживаем.
Стоило Вивиан подняться на ноги, как ей снова пришлось идти – мимо первого на свете автомата, в проход в стене и вверх по лестнице. Когда она дошла до высокой арки, ведущей на следующий этаж, то волей-неволей ловко свернула в нее на залитую ярким-ярким светом звенящую площадку возле механизма исполинских часов.
Там почему-то оказалось, что ничто не мешает ей обернуться и посмотреть под арку. Оттуда следом за ней вышел Сэм, громко сопя и явно изо всех сил стараясь не плакать. За ним появился Джонатан, и лицо у него было тускло-красное. Вивиан услышала, как по лестнице процокали каблучки Инги, и подумала, что та покажется следом за Джонатаном. Однако вместо этого послышался тихий шелест. Арку закрыла желтоватая каменная плита. Джонатан развернулся и хотел было сунуть ногу в щель. Но не успел. Он со всей силы вцепился в плиту, потом пнул ее, но она не поддавалась – арка закрылась, и Джонатан не мог сдвинуть плиту с места ни на волосок.
Он повернулся к ним. Глаза у него были пустые и отрешенные за темнеющей дымкой зрительной функции.
– Он убил ту дозорную. Сам! Она была жива, когда я вышел из колонны, – сказал он странным придушенным голосом. – А он сбил ее с ног ковчегом, а потом свернул ей шею. Я хотел схватить его, но он и меня тоже сбил с ног ковчегом! – Джонатан закрыл лицо руками, хотя дымка уже совсем почернела, и повернулся спиной к Сэму и Вивиан.
Сэм уселся на стеклянный пол.
– Он мне больше не дядя, – сипло выдавил он. – И она мне не кузина. Я от них отрекаюсь.
Вивиан стояла между ними и не знала, что делать, пока не увидела, как по щеке у Сэма ползет слеза. Тогда она села рядом с ним и погладила его по плечу, обтянутому скользкой защитной пленкой. «Не очень-то она нас защитила от ковчегов, – подумала Вивиан, – но ведь Инга Ли, если вспомнить, намотала на себя целую кучу слоев, чтобы Серебряный Смотритель ничего ей не сделал».
Сэм ничего не сказал, но и руку Вивиан стряхивать не стал. Вивиан сидела, смотрела на звенящее крутящееся сердце часов, слушала тихий гул и нестройное звяканье шестеренок и думала, можно ли в их положении сделать хоть что-нибудь или уже нет. Плакать, как Сэм, у нее не получалось. Все было слишком плохо, чтобы плакать. Она пыталась отогнать мысли о доме и не думать, что сталось с мамой и папой, когда в двадцатом веке все так дико перекосилось. Пыталась не думать, что теперь будет с Городом Времени. Это было непросто. Она чувствовала, как дрожит башня, ровно и непрестанно, – прямо как будто в поезде едешь. И видела, как по стеклянной колонне в середине поднимается большая черная клякса, и все поворачивается, и поворачивается, и преломляется по-всякому в разных деталях стеклянного механизма, меняя очертания. Вивиан не сразу поняла, что это мертвая дозорная. После этого она старалась не следить за ней глазами. И радовалась, что Сэм с Джонатаном туда не смотрят. «Каким страшным местом станет Город Времени под властью человека вроде мистера Ли», – думала она, старательно уткнувшись взглядом в коленки. И это натолкнуло ее на мысль, которой она особенно старалась не допускать. А вдруг мистер Ли нарочно оставил их здесь до тех пор, пока часы не пробьют, чтобы они оглохли на всю жизнь? Как Вивиан ни старалась, думать получалось только об этом. И мириады стеклянных шестеренок прямо перед ней постоянно ей об этом напоминали. Башня дрожала, и из-за этого возникали всевозможные посторонние стеклянные шумы, звяки, бряки и писки, упорно и настырно перекрывавшие привычный жужжащий гул механизма. Это настолько раздражало Вивиан, что ей ничего не оставалось, кроме как включить часовую функцию и посмотреть, скоро ли полдень.
На запястье загорелись цифры – ну конечно, десять минут седьмого. После путешествий в Серебряный век и потом еще в двадцатый часы в поясе безнадежно сбились и показывали совсем не то время, что в Городе. Теперь ни за что не узнать, когда пробьют огромные часы.
– Вот зараза! – пробурчала Вивиан.
Едва она это сказала, как стеклянный механизм подернулся желтоватым сумраком. Все посмотрели вверх. Окна были закрыты плитами из того же желтоватого полупрозрачного камня, что и стены. Стало не различить, где окна, где стены.
– Замуровывают башню, – сказал Джонатан. – Я слышал, что для всех окон и дверей здесь есть ставни, но, наверное, ими раньше никогда не пользовались. Как вы думаете, это значит, что кто-то снаружи, а Ли не хотят, чтобы они попали внутрь?
Они переглянулись – теперь уже с надеждой.
– Если по колонне можно попасть в музей и обратно, может, и здесь так же? – спросил Джонатан. – Как вы считаете, можно как-то пролезть сквозь механизм?
Сэм вскочил:
– Я попробую. Я самый маленький.
– Но… – Вивиан вспомнила мертвую дозорную. Потом решила промолчать. Сэм уже ловко пробирался среди ближайших шестеренок с зазубренными острыми краями, как у пилы. Ощущение было такое, что его в любую секунду разрежет пополам. – Вернись! – слабым голосом проговорила она.
– Пусть лезет. У него хотя бы будет шанс, – сказал Джонатан. – Больше ничего хорошего нас не ждет. – Он посмотрел в высокий потолок, а потом прямо-таки взвыл: – Это все я виноват! Каждый раз, когда у меня появляется какая-то мысль, я умудряюсь все испортить! Это я нашел им Серебряный ковчег – а потом еще и пошел и сказал Инге Ли, где хранится Свинцовый!
