Когда Шахт пошел дальше и заявил, что единственный вид соглашений, который признает Германия, – это двусторонние соглашения вроде тех, которые заключены с Италией, Бельгией и другими странами, мне стало ясно, что он не согласен с Хэллом и пытается свалить все на американскую оппозицию. Я спросил, читал ли он нападки в немецкой прессе на чикагского кардинала Мэнделейна. Он ответил «да». Тогда я передал ему отчет Фонда Рокфеллера, в котором сообщалось об увольнении 1639 профессоров и учителей, и обратил его внимание на то, что этот Фонд жертвует 532 181 доллар. Шахт не стал оспаривать достоверность отчета и попросту заявил: «Да, положение католиков, евреев и учителей в Германии тяжелое. Это последствие революции. То же самое было во Франции в 1789 году». Я не согласился с этим, тогда Шахт сказал, что это будет продолжаться еще много лет. По-видимому, он примирился с системой насилия, которую прежде в разговорах со мной осуждал. Я был несколько удивлен. На этом наша беседа закончилась, и я решил немедленно сообщить в Вашингтон основное содержание его высказываний. Нет никаких видов на улучшение германо-американских отношений, абсолютно никаких шансов. Шахт говорил так, словно гитлеровский режим непоколебим.
Суббота, 29 мая. Сегодня я вернулся из Магдебурга. Придя в посольство, я на письменном столе увидел запечатанный конверт с пометкой «секретно». Это было письмо от Мейснера, личного секретаря Гитлера. Он сообщал ответ Гитлера на мое письмо от 30 апреля. Я просил смягчить наказание бедняге Хиршу за его преступление, которое определяется как «покушение на жизнь Штрейхера». Мои аргументы состояли в том, что Хирш не совершил преступления и не был схвачен при попытке совершить его, что он американский гражданин, а американские законы не предусматривают смертную казнь за преступление, которое было задумано, но не было совершено. Ответ Гитлера сводился к тому, что смягчить приговор невозможно. Через некоторое время после прочтения письма я позвонил Мейснеру по телефону. Его экономка сообщила, что он ушел на весь вечер. Убедившись в том, что Хирш был в худшем случае всего лишь слепым орудием в этом деле и его не следовало казнить, я надеялся добиться отсрочки казни.
Я столкнулся со следующим любопытным случаем. Ко мне пришла одна молодая немка с просьбой помочь ей эмигрировать из Германии с человеком, с которым она была обручена с 1933 года. Она работала в канцелярии французского посольства, а он инженер, наполовину еврей. До прихода Гитлера к власти он занимал высокий государственный пост, а в 1933 году был отстранен от своей должности и с тех пор нигде не может устроиться, так как было запрещено принимать его на работу. Таким образом, женитьба отложена, поскольку в Германии такие браки запрещены.
Спустя некоторое время она также была уволена и не может найти другую работу. Газета «Штюрмер» обрушилась с нападками на них за то, что они по-прежнему привязаны друг к другу. Ей удалось повидать самого Гитлера и просить его проявить терпимость, другими словами, дать разрешение на брак. Гитлер отказал, и тайная полиция отобрала у ее жениха заграничный паспорт, дававший ему право на выезд из Германии. Всю их корреспонденцию перехватывали, особенно все письма из-за границы. Девушка надеялась на то, что американское консульство в Берлине поможет ей и ее жениху выехать в Соединенные Штаты, где у них имеются родственники, с которыми они не могут связаться, так как их переписку перехватывают.
Меня эта история тронула, но я не представляю себе, что можно сделать. Моя посетительница сказала, что если ей ничем нельзя помочь, то они попытаются перебраться через французскую границу, так как французский посол обещал содействие, если их арестуют за отсутствие документов.
Весьма интересно и то, как были похоронены 22 мая во Франкфурте тела жертв катастрофы цеппелина «Гинденбург». Распоряжался гитлеровский районный лидер. Траурный кортеж состоял из нескольких десятков тысяч штурмовиков, чернорубашечников и членов гитлеровской молодежи. Во время прощальной церемонии народ был оттеснен на обочину или стоял в отдалении. Хотя присутствовали католические и протестантские священники, Штренглер, лидер, руководивший церемонией, ничего не сказал ни о Боге, ни о спасении душ, кроме одной фразы, содержавшей древнее языческое верование: «Их взял к себе их Валгалла». Это, мне кажется, говорит о том, что розенберговская система религии получила одобрение. Нет никаких сообщений о том, что эта древне-новая религиозная церемония вызвала какое-либо неудовольствие во Франкфурте. Когда погребение закончилось, был дан орудийный залп и над толпой пронеслись военные самолеты.
Понедельник, 31 мая. Как обычно, после нескольких месяцев пребывания здесь у меня начались постоянные головные боли. Вчера у меня был трудный день, хотя было воскресенье. Я выступил в американской церкви в День павших бойцов; темой своего выступления я избрал следующее изречение из 7-й главы Евангелия св. Матфея: «Поступай с другими так, как ты хотел бы, чтобы они поступили с тобой». Моя мысль состояла в том, чтобы показать, что люди почти всегда проигрывают войны, даже в тех случаях, когда они выигрывают последние битвы. Для устранения каких-либо искажений моего выступления в американской прессе я роздал находящимся в Берлине американским корреспондентам сокращенный текст его. Я говорил в течение получаса при полной тишине в зале. Боюсь, что ни одна немецкая газета не напечатает ни слова из моего выступления, поскольку тема его – мир.
Получив в субботу извещение о том, что Хирш будет казнен, я отправился к Нейрату; я просил его убедить Гитлера посчитаться с американскими законами. Нейрат с сочувствием отнесся к моему заявлению и обещал, что на следующее утро повидает Гитлера и изложит ему мою просьбу или по крайней мере попросит об отсрочке казни.
В связи с тем, что обстрел немецкого военного корабля у восточных берегов Испании, во время которого было убито двадцать немцев, вызвал здесь всеобщее возбуждение, я спросил Нейрата, как это произошло. Он ответил, что ему ничего не известно, но что он возражал против ответной бомбардировки испанского города. Он утверждал, что вновь требовал согласия Германии на вывод всех войск, сражающихся в Испании, однако сомневается в том, что в случае вывода немецких и итальянских войск лондонская комиссия по невмешательству сможет что-либо сделать. Он отметил напряженность обстановки.
Среда, 2 июня. Сегодня днем я посетил Мейснера, секретаря Гитлера. Я вновь заявил ему, что считаю несправедливым приговор Хиршу и тот факт, что ни посольство, ни мое правительство не получили никаких доказательств его преступления. Я сказал также, что получил еще одно указание от Хэлла просить отсрочить исполнение приговора или, если улики убедительны, заменить смертную казнь пожизненным заключением. По словам Мейснера, доказано, что Хирш должен был взорвать помещение нацистской партии в Нюрнберге и убить Штрейхера, этого юдофоба, редактора газеты «Штюрмер». Мейснер признал, что, поскольку Хирш является американским гражданином, американские законы должны быть приняты во внимание. Он обещал быть у Гитлера и доложить ему о моей просьбе, но отметил, что казни происходят в Германии тайно и поэтому он боится, что Гитлер не согласится даже на отсрочку. Обстановка в Испании, кажется, немного разрядилась, но поступают сообщения о том, что немецкие самолеты, подводные лодки, корабли и солдаты уже находятся на пути в Испанию. Говорят, что новый английский посол в Берлине полностью сочувствует германо-итальянской агрессии в Испании. Его фамилия Гендерсон, и до прибытия сюда он несколько лет провел в Аргентине. Он уже проявил свою безоговорочную поддержку Франко, по-видимому, не отдавая себе отчета в опасности, нависшей над Англией. По некоторым сведениям, он заверил германское правительство в том, что Англия не будет возражать, если Гитлер захватит Австрию и Чехословакию. Мисс Шульц, корреспондентка «Чикаго трибюн», сообщила мне сегодня, что 7 июня Нейрат выезжает из Берлина для переговоров с правительствами Югославии, Венгрии и Болгарии. По моим предположениям, его миссия состоит в том, чтобы сорвать усилия Австрии, Чехословакии и Румынии расширить Малую Антанту в целях взаимной защиты. Кроме того, эта поездка, как мне кажется, представляет собой логический результат плана помощи Италии в покорении Испании. Тогда Германия осуществит свою тысячелетнюю мечту – захватит или по крайней мере подчинит себе все балканские страны. Италия должна господствовать на всем Средиземноморье, исключая Францию, а Германия – над восьмьюдесятью миллионами населения Балкан вплоть до Греции. Сегодняшние сообщения печальны.
