Кроме того, из Вены сообщают, что Муссолини согласился заключить с Австрией договор о взаимопомощи, а Венгрия укрепила связи с Италией, особенно в экономической области, что вызывает неудовольствие со стороны Германии. Югославы все еще угрожают Италии, потому что наемники Муссолини убили их жестокого и самовластного короля. Россия, Польша, Германия, Турция и Австрия вот уже много лет ведут эту варварскую игру.
Среда, 5 декабря. Сегодня приходил Норман Эббетт из лондонской газеты «Таймс», чтобы рассказать о результатах протеста, заявленного английским правительством против вооружения Германии; протест этот был направлен Гитлеру после того, как Англия и Соединенные Штаты продали Германии оружия на много миллионов долларов. Эббетт полагает, что английское правительство потребует созыва конференции по разоружению в феврале или в марте. Два дня назад была напечатана его статья, правдиво освещающая религиозные противоречия в Германии. Немцы запретили продавать этот номер «Таймса» и обрушились на Эббетта. Он был не на шутку возмущен. Я напомнил ему, что здесь часто поступают подобным образом с представителями английской и американской прессы.
Пятница, 7 декабря. В половине девятого мы поехали на обед к нашему военному атташе полковнику Уэсту. Там мы встретили жену генерала Фрича, командующего рейхсвером, которая сказала, что ей и ее мужу запрещено бывать на дипломатических обедах и приемах. Присутствовал также главнокомандующий рейхсвером к северу и востоку от Эльбы, но никто не заговорил о проводимой по всей стране деятельности, направленной на вооружение Германии. Германский военный атташе в Вашингтоне сказал много интересного относительно военной истории Соединенных Штатов. Он знает историю Гражданской войны так хорошо, как ни один из наших атташе здесь не знает военную историю Германии.
Я думаю, что выборы в Сааре, которые состоятся 13 января, будут иметь неприятные последствия. Если дело дойдет до открытого столкновения, половина Германии примкнет к противникам существующего строя. Если католики поддержат протестантов, гитлеровский режим пошатнется. Если же католики останутся в стороне, Гитлер расстреляет многих протестантских священников и заставит всех повиноваться себе. Однако раньше февраля я не жду никаких серьезных событий.
Понедельник, 10 декабря. Сегодня к завтраку у нас собралось небольшое общество. Эббетт подтвердил полученное мной в середине октября сообщение о том, что одна англичанка, связанная с гитлеровской группировкой внутри Англии, приезжала сюда перед самыми переговорами английской делегации о ланкастерском долге с целью продать немцам вооружение производства концерна «Армстронг-Виккерс». Английский посол, если верить его словам, сказанным мне ранее, «ничего не знал об этом». Однако теперь я уверен, что в английском посольстве все было известно.
У меня был долгий разговор с французским послом Франсуа-Понсэ. Он согласился, что действия англичан две недели назад заставили немцев осознать опасность своего положения и согласиться на проведение конференции по разоружению после саарских выборов, назначенных на 13 января. Однако он добавил:
– Когда конференция начнется, немцы потребуют каких-нибудь аннексий, и ввиду их агрессивных устремлений мы вынуждены будем отказать им. Это сорвет конференцию.
Сегодня в одиннадцать часов утра голландский посланник подтвердил мне то, что на прошлой неделе сказал бельгиец:
– Если Германия выиграет войну в Европе, она аннексирует Голландию.
Он в этом совершенно убежден и очень встревожен тем, что японцы не признают Вашингтонский договор17.
– Если Соединенные Штаты и Англия не выработают единую политику на Дальнем Востоке, – продолжал голландский посланник, – войны не миновать. Англия потеряет Гонконг и другие свои концессии в Китае; Филиппины, принадлежащие Соединенным Штатам, будут захвачены Японией, а мы, голландцы, потеряем свои дальневосточные владения, которые принадлежат нам вот уже триста лет.
Вторник, 11 декабря. В полдень мы поехали попрощаться с Нейратом. Он заставил меня ждать минут десять или больше и даже не извинился, хотя потом мы беседовали около четверти часа, и он держался очень сердечно. Когда я откланялся и поздравил министра с наступающим Рождеством, он попросил передать наилучшие пожелания государственному секретарю Хэллу и добавил:
– Я совершенно согласен с его торговой политикой, но не согласен с современной германской долей в американской внешней торговле и с двусторонней программой. Она не будет иметь успеха.
То же самое в сентябре в присутствии нескольких иностранных дипломатов сказал Шахт, когда был у нас в гостях.
Зайдя ненадолго в посольство, я поехал в Клуб автомобилистов, где должен был в половине второго позавтракать с Дикгофом, Дэвидсоном и Риттером – сотрудниками министерства иностранных дел. Целых полтора часа они убеждали меня посодействовать в Вашингтоне заключению договора между Германией и Соединенными Штатами, по которому Германия пользовалась бы льготными таможенными тарифами, а взамен покупала бы больше хлопка, меди и свиного сала. В ответ на это я выдвинул два возражения. Во-первых, существующий в настоящее время договор не соблюдался и, во-вторых, в результате событий 30 июня, преследований верующих и общего ощущения, что Германия готовится к агрессивной войне, общественное мнение в Соединенных Штатах очень неблагоприятно по отношению к Германии. После этого мы поговорили о недавнем компромиссе, достигнутом между Германией и Францией по вопросу о плебисците в Сааре как о важном положительном факторе в деле предотвращения войны.
Когда мы вновь коснулись животрепещущей темы о договоре, я сказал:
– Если бы вы не денонсировали 14 октября существующий договор без нашего согласия, государственному департаменту при нынешнем общественном мнении в Соединенных Штатах было бы гораздо легче возобновить этот договор или пролонгировать его на год или два без санкции сената. Но теперь, когда Германия отказалась от договора, нелегко убедить конгресс рассмотреть вопрос о новом договоре. В январе комиссия Ная будет расследовать вопрос о войне и о закупках немцами военного снаряжения, а также вопрос о долгах. (Перед этим я говорил о том, как несправедливо было уплатить золотом американским военным промышленникам и объявить себя не в состоянии уплатить проценты по облигациям.) Поэтому едва ли удастся добиться рассмотрения вопроса о договоре прежде, чем конгресс будет распущен на лето.
Один из моих собеседников заметил:
– В таком случае нам придется восстановить аннулированный нами договор.
Дикгоф возразил ему:
– Нет, это невозможно. Но разве нельзя убедить президента назначить комиссию из трех компетентных американских промышленников, чтобы они рассмотрели в Вашингтоне этот вопрос? Позднее по плану, предложенному Шахтом, они могли бы поехать в Германию для ознакомления с положением на месте. Их работа могла бы послужить основой для будущих переговоров.
– Что ж, я могу попросить государственный департамент рассмотреть это предложение, вот и все, – сказал я. – Разумеется, если президент сам не пожелает расспросить меня об этом.
