— Я спросил, какого трупа ты подглядывала, куколка? — прозвучал его голос, в котором, на мой взгляд, было слишком много властности и привычки приказывать.
«Я не… подглядывала», — хотела произнести я. Но не смогла. Потому что, по всему выходит, что это неправда.
Краска залила лицо с удвоенной силой. И парень самодовольно ухмыльнулся. От его присутствия почему-то становилось не по себе. Словно одним своим видом он умудрялся подчинять все вокруг. И вот сейчас пытался подчинить и меня.
— Не стоит прикидываться ветошью, киска, — развязно произнес он. А от этого его «киска» меня бросило в дрожь. Он же только что назвал так совсем неприличное место… — Ты же понимаешь, что я тебя видел.
Жар прилил к щекам, а в груди бешено застучало сердце.
— Хорошо, прости, — сказала я, нервно облизывая губы и пытаясь найти слова. — Это случа…
— Ладно, скажи лучше, тебе понравилось? — перебил он мои сбивчивые извинения и вдруг наклонился слишком близко, опираясь одной рукой о стойку балдахина, а другую поставив на кровать. Прямо рядом с моим бедром.
В какие-то несколько секунд я оказалась словно в ловушке.
В висках отчаянно застучало. Так громко, так жарко… И кажется, я совершенно не поняла, что он спросил. Зато почувствовала тонкий, едва уловимый аромат духов, смешанный с жаром мужского тела.
Я еще ни разу не встречала мужчин, которые пользовались парфюмом. У нас в селе таких не было.
А еще через мгновение я поняла, что его рубашка распахнута, а струящийся шелк касается моих обнаженных ног.
Некогда любимое платье, уже успевшее за сегодняшний день многократно вызвать мое разочарование, сейчас показалось отвратительно коротким. И как я могла вообще его надеть?! Почему, почему оно совсем не прикрывает колени?!
От легкого прикосновения чужой ткани и горячего дыхания на своей щеке мне стало жарко. Душно.
Я приоткрыла рот, чтобы вдохнуть поглубже, и тут же уловила метнувшийся к моим губам взгляд.
— Так что, куколка, тебе понравилось? — повторил он шепотом, медленно склоняясь к моему уху, будто случайно коснувшись щекой моей кожи.
Мурашки пробежали по спине. А в следующий миг я ловко изогнулась и, стараясь не касаться разгоряченного парня, от которого так и веяло желанием, прошмыгнула прямо у него под рукой.
— Тебе бы остыть немного, — бросила я, отбежав на приличное расстояние. — Или позвать обратно свою подружку. А то мне кажется, от гормонов твои мозги слегка затуманились.
Парень развернулся, удивленно приподнял бровь. А у меня появилось чувство, будто я сказала что-то не так.
— Да-да, я не шучу, — прибавила тут же, натягивая юбку пониже. — И было бы неплохо, если б ты уже свалил куда-нибудь из моей комнаты. Я, конечно, рада гостям. Но твое присутствие, оно, знаешь, напрягает слегка.
Я пыталась говорить твердо. Но странный ореол самоуверенности и властности, что окружал этого типа, продолжал смущать и заставлял меня краснеть. Будто это я нахожусь не в своей комнате, пристаю к нему и вообще веду себя непотребным образом.
Никогда еще не испытывала подобной ерунды.
Взгляд зеленых глаз потемнел.
— Куколка, это мои комнаты. Причем обе, — твердо бросил он, снова медленно приближаясь.
У меня душа ушла в пятки. Мы ведь здесь с ним совсем одни. И, несмотря на то что парень был очень красив, я совершенно не собиралась делать… все те вещи, что и та девушка!
— Не обе. Эта — моя, — ответила как можно тверже. И в доказательство подняла вверх правую кисть, на которой сверкало дорогое кольцо-язык.
Снова его взгляд опасно сверкнул из-под бровей.
— Комендант уже… в порядке? — прозвучал тогда неожиданный вопрос, который показался скорее риторическим.
Но я все же кивнула в ответ.
— В полном. Если можно так сказать о привидении, — буркнула и попятилась назад синхронно с его хищно приближающейся фигурой.
Парень усмехнулся.
— Да, каждая шутка рано или поздно заканчивается, — проговорил он задумчиво и вновь переключил все внимание на меня. — Значит, Аделия подселила ко мне девчонку, — продолжал он, будто смакуя слова. — Первокурсницу… — И закончил, будто припечатывая: — Из низкородных.
Никогда я не стыдилась своего деревенского происхождения. Но сейчас рядом с этим красивым парнем, пахнущим дорогими духами, в комнате, где покрывало на кровати стоило дороже всей моей одежды, я вдруг почувствовала себя… ничтожной. Чужой. Будто алая клякса на черно-белой шахматной доске. Словно грязное пятно крови на шелковом платке.
— Если тебе не нравится такое соседство, можешь проваливать. Я не держу. — Вышло несколько злее, чем хотелось бы. И обиды в голосе было даже больше, чем я думала.
А парень молчал, высокомерно оглядывая меня с головы до ног. Все же задерживая взгляд на ногах, талии и груди, что мне совсем не понравилось.
— Брось, куколка, — вполне по-настоящему улыбнулся он через миг. — Я даже рад.
И снова сделал шаг. Между нами оставалось крохотное расстояние, а затем он резко вскинул руки, уперев их по обеим сторонам от моего лица.
Снова я была точно в ловушке.
— Ты очень красивая. — Его голос внезапно стал бархатным, тягучим.
Лицо оказалось на опасно близком расстоянии, и вдруг он потерся об меня носом.
Осторожно, нежно.
Я никогда не испытывала ничего подобного. Никто из мужчин не был со мной настолько близок. Наверно, поэтому в первое мгновение я не оттолкнула его, почувствовав лишь, что мне снова стало слишком жарко. От его слов, запаха, от обнаженных груди и живота с кубиками пресса, виднеющимися из-под распахнутой рубашки.
— И нам может быть очень славно с тобой вместе, куколка… — продолжал звучать у меня в ушах тихий настойчивый шепот.
— А лицо тебе вареньем не намазать и печеньками не обложить? — фыркнула я, пытаясь оттолкнуть наглеца.
Уперлась руками в обнаженную грудь и вздрогнула, ощутив вдруг, какая она горячая. Слишком горячая для меня.
— Что ты сказала? Вареньем? — усмехнулся он, видимо впервые услышав что-то подобное. — Не возражаешь, если я попробую на вкус твой язычок? Очень хочу узнать, такой же ли он сладкий, как и слова.
И полные губы уже почти прижались к моим.
— Прекрати прижиматься! — бросила я и недолго думая обхватила его за шею, хорошенько приложив коленом между ног. — Я тебе не уличная девка…
Раздался приглушенный вскрик. А еще какое-то непонятное, но явно крайне неприличное ругательство. Зато самоуверенный нахал тут же отпустил меня. Еще бы, согнувшись пополам, ему явно было очень сложно продолжать свои поползновения.
Я усмехнулась, отходя подальше. И только потом мелькнула мысль, что, по всей видимости, сейчас поссорилась со своим соседом. Вряд ли это было самое лучшее решение, но мне вовсе не улыбалось падать в объятия первого попавшегося…
