Позади раздался крик. Резко обернувшись, Мати увидел, как Бинжакс летит мимо него, через выступ, прямо в черную воду. Мати замер, всматриваясь через край выступа. Бинжакс бешено молотил по воде лапами. Мати с ужасом наблюдал за ним. Серебристо-серые уши скрылись под водой. Бинжакс вынырнул на мгновение, вдохнул… Мати дрожал на выступе, прижав уши, поджав хвост. А потом прыгнул.
Почти не понимая, что делает, Мати сражался с водой, чтобы добраться до Бинжакса. Полосатый тонул, его голова откинулась назад, глаза и уши залило водой…
— Держись за меня! — крикнул Мати.
Бинжакс не колебался. Он впился зубами в бок Мати, лапами обхватил его шею. Мати зажмурился, вода воняла так, что его тошнило. Но он сосредоточился на том, чтобы двигаться вместе с потоком прочь от опасного шлюза… Коварное подводное течение тащило его назад, увлекало вниз.
— Сюда! — послышался крик Джесс.
Она стояла высоко над шлюзом, на берегу, моргая, чтобы видеть под дождем.
— Забирайся вон туда!
Мати увидел обломки старого велосипеда, прислоненные к берегу. Над водой торчали одно колесо, сиденье и крыло. Мати с трудом сменил направление и устремился к велосипеду. Он слабел под весом Бинжакса. «Ничего у меня не получится!» — с отчаянием подумал Мати.
— Уже близко, Мати… — кричала Джесс. — Еще чуть-чуть… ну же!
До Мати донесся тихий звон ее колокольчика.
Он уже не видел ее, не мог смотреть вверх. Просто отчаянно колотил лапами. На мгновение он уронил голову и хлебнул вонючей воды. Глаза жгло. Мати даже не осознал, что уже добрался до велосипеда, просто почувствовал, как ослабла хватка Бинжакса. Серебристо-серый перелез через голову Мати и запрыгнул на седло, а с него — на берег.
— Мати!
На этот раз послышался голос Домино.
У Мати кружилась голова. Внезапно освободившись от веса Бинжакса, он почувствовал себя легким, как сухой листок.
— Прыгай на седло! — кричал Домино.
— Не могу… — простонал Мати.
— Прыгай на седло! Ну же, Мати, просто запрыгни на него!
Мати протянул лапу и вонзил когти в мягкое сиденье. Он теперь держался крепко, но был слишком слаб, чтобы прыгать. Велосипед шевельнулся.
— Он упадет, Мати! — закричала Джесс. — Скорее, прыгай!
До Мати донеслось отчаянное звяканье колокольчика.
Не в силах прыгнуть, Мати с трудом подтянул свое тело на седло. Оно покачивалось в воде. Мати вспомнил солнце на своих усах, соленый, вкусный запах свежих сардин… Это придало ему сил, он наконец прыгнул на седло велосипеда, и с него — на берег. Седло покачнулось, обломки велосипеда исчезли в черной воде. Задыхаясь, Мати лежал в сорной траве.
Джесс и Домино уже были рядом. В нескольких шагах от них стояли Пангур и Трильон, в изумлении широко раскрывшие глаза.
— Ты как? — тихо спросила Джесс. — В порядке?
— Я в порядке, — эхом повторил Мати.
Но это было не так. Он чувствовал себя измученным, его тошнило от мутной воды, от грязи, налипшей на его шкурку.
— А где Бинжакс?
— Ушел. — Джесс нахмурилась.
— Ушел?
— Пробежал мимо меня. Я особо на него не смотрела. Он даже не остановился, чтобы выяснить, спасся ты или нет.
Мати закрыл глаза, пытаясь осмыслить ее слова.
На дальнем берегу реки, на фоне встающей луны, в высокой траве затаилась фигура наблюдателя. Его яркие зеленые глаза рассматривали шлюз Крессида. Розовый язык чуть высунулся между зубами.
— О, великие духи! — прошептал наблюдатель. — Этот рыночный рай тонет! Точно так, как предсказывал Са. Будут ли слушать его все, когда их дома разрушены наводнением и никакой еды не осталось?
Пангур со своего берега посмотрел в ту сторону. Кто-то шевелился в траве за рекой, невидимый. На мгновение сверкнули зеленые глаза. Вожак Крессиды отступил от края берега.
— Неужели?.. Нет, он бы не осмелился!
— Кто не осмелился бы? — спросила Трильон.
Пангур отвел взгляд от дальнего берега.
— Нет, ничего, я просто увидел свою тень на траве.
Тень на траве
Все те кошки, что рискнули отправиться на затопленную рыночную площадь в поисках еды или добычи, вскоре вернулись в уют заброшенного склада. Дождь прекратился, но должны были пройти дни, чтобы катакомбы достаточно просохли и кошки Крессиды смогли возвратиться в свои дома. А ту ночь все сообщество провело в здании склада, и каждая семья свернулась клубочками вплотную друг к другу, чтобы согреться. Мати спал рядом с Воробьем и Джесс; Домино устроился возле своей матери, Трильон.
Один только вожак Пангур не сомкнул глаз и беспокойно расхаживал среди спящих сородичей. Его сверкающие зеленые глаза остановились на Мати, и тот сразу проснулся.
— Пойдем, — прошептал Пангур.
Следом за ним Мати вышел из склада и запрыгнул на прилавок, вокруг которого проходило собрание полной луны. На востоке повисли первые проблески рассвета.
— Ты хочешь, чтобы я ушел, — заговорил Мати.
Да и в самом деле, почему наводнение должно было что-то изменить? Кошки по-прежнему верили, что Мати повинен в убийстве первой малиновки луны урожая, ведь так?
— Нет, Мати. Думаю, я ошибался насчет тебя. Ты спас жизнь Бинжаксу. Это показало, как ты быстро соображаешь и какой ты храбрый. Я должен был позволить тебе объяснить все насчет той птички. Ты меня простишь?
— Да, — с удивлением ответил Мати.
— Хорошо. Позволь мне кое-чем с тобой поделиться. Той ночью я увидел свою темную сторону, и она меня испугала. Иногда кошкой могут руководить неверные мысли, желание угодить сородичам… И не всегда легко принять правильное решение. Возможно, однажды ты станешь вожаком и тогда поймешь, что я имел в виду.
«Это вряд ли, — подумал Мати. — Кто за мной пойдет?»
— Так что случилось с малиновкой?
— Я ее нашел. Думаю, она умерла буквально за несколько мгновений до этого. Похоже, от испуга. Но не знаю, чего она испугалась. Что-то было в воздухе… плохое, неправильное, но я не могу объяснить, что именно. И не знаю, кто ее убил. Но у меня дурные предчувствия…
Все это вырвалось у Мати как будто само собой. Он замолчал. Ему показалось, что его слова прозвучали глупо.
Но Пангур кивнул:
— А наводнение?
— Наводнение? Это ведь просто дождь, разве не так? Река вырывается из берегов.
— Я признаю, что прожил здесь не слишком много зим. Но те, кто старше, никогда такого не видели.
— Но что еще это может быть, мистер Пангур?
— Не знаю. — Пангур покачал головой. — Я не знаю, но… Я ощущаю руку батраков. Разве не глупо звучит?
