— Глупая киска, не бойся! — медленно выговаривала девочка, осторожно приближаясь. — Неужели не разрешишь мне тебя погладить? Я хочу с тобой дружить!
Она двигалась вслед за Мати к центру рыночной площади. На этот раз Мати позволил ее пальцам слегка коснуться его красно-коричневого лба, а потом снова отпрыгнул в сторону.
— Ханна! Ханна! — звала девочку мать, оглядываясь вокруг. — Ох, прекрасно! Теперь и моя дочь тоже потерялась!
— Я устал, — сказал старик. — Мне нужно немножко посидеть… а ты найди Ханну.
Он заковылял к ближайшей скамье.
— С тобой все хорошо, папа?
— Через минутку все будет прекрасно. Наверное, я просто слишком расстроен. Я так скучаю по моей Джесс…
— Я знаю, папа, и вполне понимаю… ты с этой кошкой разговаривал куда больше, чем со своими родными. Но мы ведь уже везде искали. Думаю, пора смириться с фактами… животное не вернется.
— Она не «животное»! — возразил старик.
— Да… прости. Она не вернется. Послушай, холодно ведь, пора домой, выпить горячего чая.
— Еще несколько минуток…
— Папа! — уже более строгим тоном заговорила дочь старика. — Джесс не вернется. И она не единственная кошка в мире. Мы пойдем в приют для животных и найдем тебе другую.
«Иди за мной!» — мысленно велел Мати девочке.
Она снова двинулась к нему, уже почти погладила его по-настоящему, но Мати отпрянул в последний момент, заводя девочку в гущу толпы, подальше от Джесс. Но тут на него накатило странное чувство… Перехватило дыхание, в лапах что-то запульсировало.
Мати постарался мысленно успокоить себя. Это неправильно — когда кошка имеет батрака. Это неправильно — носить ошейник… Так говорят все кошки. Кошка, владеющая человеком, не может быть свободной… Джесс привыкнет к здешней жизни. Ей не нужен этот старик… он не сделает ее счастливой.
— Я, пожалуй, пойду, глупая киска, а то мама будет беспокоиться, — сказала девочка, теряя интерес к Мати.
Вдруг она подняла голову и присмотрелась через толпу к пустому киоску.
Мати вдруг бросился к ней, потерся о ее ноги. «Нет, даже не смотри в ту сторону», — велел он.
Девочка нагнулась и с восторгом погладила его, правда, против шерстки. Мати мурлыкнул, поощряя ее, но чувствовал себя предателем, и его хвост отказывался подниматься. Дух Байо сказал… Ну, иногда ведь даже духи ошибаются. Разве не об этом говорила ему шалианка?
Совсем недалеко, на расстоянии в несколько хвостов, кто-то тихонько мяукнул, звякнул маленький колокольчик… Мати застыл, прижав уши к голове, в груди разлился страх. Рука девочки внезапно словно ослабела.
— Ой, это… Джесс! — выдохнула девочка. — Поверить не могу!
В одно мгновение Мати был забыт, ребенок в волнении устремился к маленькой пестрой кошечке.
— Жди, пока я ее найду! — сердито бросила дочь старика, озираясь в поисках Ханны.
Старик молчал, грустно глядя на толпу шумных покупателей. И вдруг схватил дочь за рукав и медленно поднялся со скамейки.
Сквозь толпу проталкивалась его внучка Ханна. В руках она неловко сжимала Джесс!
Глаза старика наполнились слезами.
— Джесс! Моя Джесс! — закричал он. — Ханна, ты удивительная, замечательная, необыкновенная девочка!
— Я там играла с маленькой рыжей киской, дедушка, а Джесс вдруг взяла и появилась!
Она передала маленький пестрый комок в руки старика, и тот осторожно взял кошку. Мати остановился неподалеку и затаился между прилавками, опустив хвост.
— Милая Джесс! Я уж думал, что ты пропала навсегда, моя малышка Джесс! Какая же ты худенькая! Бедняжка, бедняжка! Когда придем домой, буду кормить мою милую Джесс только цыплятами, цыплятами и свежим тунцом! И еще твоим любимым кошачьим кормом «Кошка-графиня»! Никакой дешевой ерунды!
Джесс терлась мордочкой о его лицо и тихонько мурлыкала.
Мати молча наблюдал за ними. Люди уже уходили прочь с рыночной площади, унося с собой Джесс, и Мати знал, что так и должно быть. В желудке возникла тупая боль, как от голода, и во рту пересохло, будто от жажды…
На мгновение Джесс подняла голову над плечом старика. Ее взгляд скользнул по толпе и наконец нашел друга.
— Прощай, Мати, прощай! — промурлыкала она, моргая огромными зелеными глазами.
Мати тоже моргнул и постарался порадоваться тому, что Джесс уносили из этой жизни. Он провожал ее взглядом, пока она не стала просто точкой среди толпы, а звук ее колокольчика не превратился в воспоминание.
Кто-то знакомый
Подкрадывались самые тяжелые дни зимы. Никто уже не вспоминал о первой малиновке луны урожая или о ночи наводнения. Но и дружить с Мати никто не хотел. Некоторые кошки, вроде Арабеллы и Финка, смотрели на него с откровенным презрением. Но по большей части просто не обращали внимания. Мати, хотя и привык к одиночеству, все же не раз и не два думал о том, не лучше ли ему уйти от шлюза Крессида и поискать более дружелюбную компанию. Но он оставался здесь ради Воробья, который все сильнее к нему привязывался.
Мати очень скучал по Джесс. И, кроме Воробья, который спал целыми днями и почти все ночи, его единственным другом оставался Домино. Черно-белый кот перестал дружить с серыми полосатыми, сказав, что с ними уж очень скучно. Мати знал, что это куда сильнее связано с отношением серых к Мати, чем Домино в том признавался.
Мати по-прежнему был уверен, что Бинжакс сыграл какую-то роль в наводнении на шлюзе Крессида. Но поскольку доказать это было невозможно, он ни с кем не говорил об этом. И не делился своими мыслями с Домино. Ему хотелось доверять Домино, однако Мати по-прежнему сомневался.
В памяти порой всплывали слова духа по имени Байо: «Хотя у него доброе сердце, храбрости ему не хватает. Не полагайся на него».
Как-то днем, после урока охоты с Трильон, Домино пришел навестить Мати. Подростки вышли на морозный воздух. Небо казалось влажным, серовато-белым.
— Амма думает, я должен стараться больше охотиться и меньше есть того, что батраки оставляют на рынке. Она говорит, что я ленивый, — сообщил Домино. Он явно сердился. — Все время твердит: «Делай то, делай это!» Как будто я не стараюсь! Просто я не такой прирожденный охотник, как она и все наши родственники.
— Есть и другие дела, кроме охоты, — постарался успокоить его Мати.
Правда, он не знал, какие именно, но ведь и сам в охоте больших успехов не добился.
— Да, я знаю. Но она мне постоянно твердит: «Ты должен стать хорошим охотником, Домино, если хочешь вырасти альфа-котом!» А я ей говорю, что никогда не захочу стать главным котом. Ей не нравится такое слышать, уж это точно! В нашей семье всегда были альфа-коты, еще со времен чумы, — так она говорит. А я отвечаю, что и блохи всегда существовали! То есть я хочу сказать, если что-то существует давно, то это не обязательно хорошо. И как я говорил тому серому коту, я не хочу власти! Не каждому ее хочется, знаешь ли!
