— Ну, разве мы не наполовину домашние, а наполовину дикие? Пробираемся в города, селимся везде, где только есть место. Нас невозможно выследить. И им никогда от нас не избавиться!
Кошки весело засмеялись.
Мати сидел в одиночестве на том месте, где некогда стоял дуб Этелелдры. Вспоминал духа Байо, свою мать. К нему подошла Джесс, села рядом. Мати услышал звон ее колокольчика еще до того, как увидел маленькую кошку. Только она не стеснялась его и держалась с ним так же, как прежде, — как подруга, а не как подданная. Это ведь она показала Мати весь рынок, когда он только пришел сюда, она заступалась за него, когда другие не желали его видеть. И она вернулась, когда поняла, что Мати в опасности.
— Пангур пригласил меня остаться, на этот раз официально, — сказала Джесс. — Я могу перебраться в катакомбы, иметь там собственное жилище. Он говорит, ошейник можно снять, и я стану свободной.
— Ура! — воскликнул Мати. — Мы станем друзьями навсегда!
Он не стал рассказывать ей о своем разговоре с Пангуром.
— Да…
Что-то в тоне Джесс заставило Мати повернуться и внимательнее присмотреться к ней. Едва заметный след грусти…
— Ты же хочешь остаться, да?
— Конечно… — ответила Джесс.
Мати наблюдал за ней. И вдруг вспомнил, как ее старик приходил на рыночную площадь. Вспомнил, как упорно тот человек искал ее, как охотно Джесс ушла с ним. Она была счастлива в тот момент, понял Мати.
Он подумал о той Джесс, которую знал раньше. Она всегда выглядела потерянной. Что она говорила? «Дом — это некое ощущение».
Мати посмотрел на запад. Солнце уже мелькало позади луны. Вскоре оно скроется за горизонтом.
«Амма, что мне делать?» — думал Мати.
Мягкий вечерний ветерок пошевелил его усы. Он слышал, как неподалеку кошки Крессиды и Канксы рассказывали друг другу разные истории, как старые друзья после долгой разлуки. Воробей угощал их сказками о сардинах. Мати почувствовал боль в груди. На мгновение он повернулся к Джесс, смотревшей на него. Потом взглянул мимо нее на реку. И вспомнил слова духа Байо: «Та, что потерялась, не должна оставаться такой навсегда».
В груди Мати росла боль. Он заглянул за эту преграду и нашел нужное слово:
— Уходи.
Джесс немного помолчала, прежде чем заговорить. Ее глаза расширились.
— Мати, я не…
— Ты должна уйти, — решительно произнес он. — Ты — владелица, Джесс. А это огромная ответственность. Твой батрак, тот старик, привязался к тебе. Он не может без тебя обойтись. — Слова царапали горло Мати, но он продолжал: — Он ждет тебя, Джесс. И он не поймет. Разве можно ожидать, что батрак поймет кошачьи пути? Он будет думать, что ты его бросила. Будет думать, что ты его не любишь…
Тут Мати позволил себе бросить быстрый взгляд в сторону Джесс. Их глаза встретились, и у Мати все сжалось внутри.
«Скажи ей, чтобы осталась! — требовали от него все чувства. — Умоляй ее остаться!»
Мати умолк, больше не надеясь на способность своего голоса произносить правильные слова. Джесс наблюдала за ним огромными зелеными глазами. Мати видел в них грусть, но также надежду. Он старался запомнить ее такой, какой она была в эту минуту, запомнить милый рисунок на ее пятнистой мордочке. Неужели и этот образ угаснет? Он впитывал его, втягивая в свое второе «я», защищая от течения времени. И вот такой Джесс останется в его памяти навсегда, среди других воспоминаний.
— Я бы осталась, если бы ты меня попросил, — наконец заговорила Джесс.
— Я знаю, — кивнул Мати. — А ты найдешь дорогу обратно?
— Да, — мурлыкнула Джесс.
Она шагнула к Мати, прижалась носиком к его щеке. Мати закрыл глаза.
— Желаю удачи, друг мой, ради всех нас, — прошептала она.
А потом отвернулась от него и побежала. Мимо отдыхавших кошек, за ограду парка, в другой мир.
Мати немножко посидел молча. А потом сделал нечто необычное. Нечто такое, что лишь одна кошка делала до него. Он заплакал, и две слезинки скатились по его щекам и повисли на усах.
— Мати, сэр… лорд… как это… король Мати!
К нему нервным шагом подошел Домино.
Мати отер глаза рыжей лапой.
— Пожалуйста, называй меня просто Мати, — попросил он.
И опять вспомнил духа Байо, другие его слова: «Тот, в котором ты сомневаешься, обладает невидимой преданностью. Он верит в тебя».
В то время Мати не понимал, кого дух имел в виду. А теперь понял.
— Спасибо тебе, Домино, — сказал он.
Черно-белый подросток явно удивился. Он хотел что-то сказать, но тут подошел Пангур. Домино кивнул и отошел в сторону, оставив Пангура и Мати наедине. Мати решил найти его позже. Этой ночью они вместе бросятся на невидимых мышей в шуршащем паслене. И станут друзьями на всю жизнь.
— Пирруп, король Мати Храбрый и Мудрый, повелитель Тигровых котов, — начал Пангур. — Луна добралась до высшей точки, твои сородичи ждут тебя.
Остальные кошки их не слышали, они сидели достаточно далеко. Пангур оглянулся через плечо и опустил глаза. Он начал говорить что-то еще, но замялся. Когда же наконец он заговорил, его голос звучал чуть слышно:
— Мой лорд… я хотел сказать… хотел извиниться…
И снова в памяти Мати вспыхнули слова духа Байо: «Есть и другой. Не суди о нем поспешно. Он молод, и хотя у него доброе сердце, храбрость его подведет».
Вожак совершал ошибки. Но кто же не ошибается? А под конец он действовал отважно. И Этелелдра была права. Суждение, вторая опора, было важным, но его следовало использовать с большой осторожностью. Что она говорила? «Мы все — просто плоть и мех».
— Да все в порядке, — сказал Мати.
Не слишком много, но Пангур посмотрел на него с благодарностью.
— Ты должен руководить объединенными сообществами, — сказал он.
Мати решительно посмотрел на него и покачал головой:
— Нет, я за это не возьмусь. Ты — прирожденный вожак, Пангур, и с тобой мы в безопасности.
— Те, кому меньше всего хочется власти, частенько лучше всего для нее годятся, — возразил Пангур.
Кто-то уже говорил Мати об этом давно. Он попытался вспомнить.
Пангур улыбнулся:
— Однажды, когда ты станешь постарше, подозреваю, ты сможешь повести всех к лучшему будущему. Ладно, поживем — увидим, мой лорд.
Мати тоже улыбнулся. Новый титул смущал его.
— Пожалуйста, — попросил он, — зови меня просто Мати.
Над городом вставал рассвет: энергичные лучи солнечного света прорывались между домами, заглядывали в окна. Старик что-то бормотал во сне. Полоса света просочилась между занавесками у его кровати. Тихий шум внизу разбудил старика. Его рука сама собой дернулась к той стороне кровати, где обычно спала его кошка.
