— Быть настороже — мудро. Не воспринимай мою честность как само собой разумеющееся. Помни о трех опорах.
— Суждение, здравый смысл — это вторая опора.
— Именно так, юный кот. И какое суждение ты можешь вынести обо мне? Что говорят тебе инстинкт и здравый смысл?
Мати ответил далеко не сразу. Он потянулся через Фьяней. Его инстинкты легко коснулись Обельгаста. Мати заметил мудрость и доброту, дружелюбие и юмор. Ему даже показалось, что он уловил нечто, говорившее о прежней внешности духа, в те давние времена, когда он был смертным котом, — крупным котом с задумчивыми янтарными глазами…
— Я верю вам, — сказал наконец Мати.
— Весьма польщен, потому что желаю помочь тебе, если ты позволишь. Я не предлагаю тебе преданности твоему племени. Я не стою на стороне ни Тигровых, ни Са. Но я обещал одной подруге — кошке из мира яви, — что стану ее ощущениями во Фьянее. А теперь я не могу найти ее в этом мире. Но вместо того встретил тебя и почувствовал потребность тебя защищать. Я не знаю, чего бы пожелала моя подруга… Возможно, я ошибаюсь, помогая тебе. Но предательство живет, даже в этих пустынных лабиринтах, и я не могу наблюдать за ним молча.
Мати растревожили слова Обельгаста. Дух как будто был смущен, и это удивило подростка. Разве духи сомневаются в своих поступках? Разве они не всегда уверены? Мати откашлялся.
— Ваша подруга, она шалианка? Я знал одну, по имени Этелелдра…
— Дружить с шалианами уже небезопасно… — перебил его дух. — Будь поосторожнее.
— Почему?
— Даже говорить о них неблагоразумно. Я знаю только, что моя подруга моложе шалиан, но она родилась мудрой. Ее зовут Ламет.
— Ламет?
Мати уже слышал это имя, но где? Во Фьянее?
— Скорее всего, ты о ней не слышал. Так лучше. Достаточно и того, что ты можешь довериться мне благодаря собственным инстинктам, собственному суждению. Ты потерялся. Я расскажу тебе, куда идти.
Это было уж слишком для уставшего подростка, он ничего не понимал.
— И куда, мистер дух? Я был так уверен, что нам нужно уйти с того корабля, но что, если я ошибся? Я теперь не знаю, где очутился, как вообще попал в это место.
— Фьяней тебя привел. Разве этого недостаточно?
Мати нахмурился. Ему хотелось более подробных объяснений.
— Ты нужен, — сказал дух. — Я поведу тебя. Когда вернешься в свое тело, будешь знать, что делать.
— А я могу найти вас во Фьянее, если вдруг…
«Если вдруг вы мне понадобитесь», — подумал Мати.
— Не рассчитывай на это. Нынче опасное время. А во Фьянее есть коридоры, в которые даже я не осмеливаюсь заглядывать. Шпионы Великого Духа — везде, они выискивают бунтовщиков.
Шерстка Мати встала дыбом.
— Великий Дух?..
— Ее зовут Алия, — прошептал Обельгаст. — О ней даже говорить опасно… даже имя может ее вызвать…
Обельгаст явно был насторожен — возможно, боялся за себя? Мати задрожал, вспомнив то, что говорил Байо о мире полусна: «Ты думаешь, они не могут выпить твою кровь? Лишить тебя жизни?»
Смертную кошку вроде Мати можно было убить во Фьянее, и тогда его второе «я» исчезнет, предоставив телу умереть. Но дух не мог подвергнуться сходной судьбе — разве не так говорил Байо? Что в точности он сказал? «Ты не можешь убить то, в чем нет жизни».
— Вам грозит опасность? — осторожно спросил Мати. — Я думал, что просто невозможно… — Он понизил голос. — Невозможно причинить вред духу…
Обельгаст как будто удивился:
— Есть вещи похуже смерти.
— Похуже?
— Разве не хуже оказаться в рабстве? Есть те, кто восхваляет древние племена, чистые линии крови. Но разве не все мы благородны? Что мы такое, в конце концов, Мати?
Тигровый молчал, не имея ответа, и дух продолжил:
— Все мы — кошки. Мы все обладаем инстинктами, здравым смыслом и духом. Все мы потомки Те Бубас, рожденные для свободы. Посади нас на привязь или в клетку — все равно ты нами не завладеешь, потому что в сердце своем мы дикие, вольные.
Мати почувствовал, как по его коже под мехом побежала странная щекотка, как изнутри его наполнило тепло. И в тот момент он больше не был одинок — он был частью чего-то особенного, частью расы существ, которые были старше, свободнее других существ и обладали куда большей гордостью…
— Теперь возвращайся в физический мир, — снова заговорил дух. — Поспеши и забудь свои опасения.
Мати вздохнул. Сомнения продолжали грызть его изнутри. Зачем он привел сюда своих друзей? Пока он плыл сквозь Фьяней в мир яви, видение холма растаяло. Мати пронесся через тьму, прежде чем выйти из транса, и в то же самое мгновение ему показалось, что он увидел луну, сверкнувшую в ночи как белый глаз. Мати вернулся в тело с судорогой ужаса. Глядя на друзей в полуденной жаре, он дрожал.
Глаза Джесс расширились.
— Что случилось, Мати?
Он хотел было ответить, но заколебался. И вдруг, поддавшись необъяснимому порыву, развернулся.
— Мы идем за солнцем, — решительно произнес он. — За мной!
Весь день три молодые кошки пробирались вдоль окраин города, раскинувшегося во все стороны, до песчаных дюн. Шли они с трудом, их лапы тонули в песке, и от каждого шага поднимались облака пыли. Песок набился в подушечки их лап, прилип к шерстке, оседал на усах. Мати шагал впереди, в его движениях ощущалась непоколебимая уверенность, и друзья не задавали ему вопросов.
Свет играл на песчинках, слепя глаза. Молодые кошки продвигались теперь глубже в пустыню, следуя за солнцем, медленно опускавшимся к дюнам. Они никого не встретили на пути и не видели никаких признаков людей — ни дорог, ни зданий. И никаких следов на песке.
Удушающая жара начала спадать, но дюны все так же плавно катились вперед, и конца им не было видно. Но вот день подошел к концу, тени подростков танцевали за их спинами, а небо окрасилось в мутный розовый цвет.
И тогда Джесс заговорила:
— Мы не можем… Мати, мы не можем идти без передышки, без пищи и воды… — Она невольно повела ушами, облепленными песком. — Ты так и не сказал нам, куда мы идем… ты вообще ничего нам не объяснил!
— Скоро, — неопределенно ответил Мати.
Хотя он находился вместе с Джесс в физическом мире, взгляд его был устремлен куда-то далеко. Наблюдая за ним, Джесс не могла найти слов, которые услышал бы тот подросток, которого она знала. Слов, способных его убедить. И здесь не было Пангура с его властным голосом. Здесь не было никого, кто мог бы чего-то добиться от Мати или уговорить его. Джесс просто наблюдала за тем, как Тигровый отвернулся от нее и снова пошел по песку. Ей оставалось только сдаться: бросить насмешливый взгляд на Домино и поспешить вслед за Мати.
