– На кого напали? Где жертва?
– Я! Я жертва! – заверещала лешка троим стражам в форме. – Меня обещали убить в самой жестокой форме.
Те сначала недоверчиво посмотрели на мужчин, наблюдавших наши разборки. Лешка раздраженно ткнула в меня пальцем:
– Это иномирянка обещала меня убить!
– Это правда? – стражи в полном изумлении уставились на меня.
– Вранье! – бесстрастно заявила я.
«Зрители», вытаращившись, смотрели на меня, а стражи, заподозрив во вранье меня, мрачно сдвинули брови. Джар попытался исправить ситуацию:
– Послушайте…
– Я не обещала ее убить. Полагаю, в коридоре есть камеры и запись подтвердит, что я обещала ей вырвать волосы.
– Вот, я же говорила! – взорвалась воплем Деша.
– Это прямая и явная угроза…
Я перебила напрягшихся стражей:
– Я обещала сломать ей руки и ноги… словесно. В конце концов, она имела наглость предлагать секс моему янту у меня на глазах. Более того, вешалась на Джара, хотя он был категорически против. – Я посмотрела на «виновника». – Ты против?
В его глазах, удивительное дело, не было упрека или недовольства, там сияли улыбка и восторг.
– Категорически против, – подтвердил Джар. А потом мне на ухо шепнул: – Неужели ты ревнуешь? Меня?
Я фыркнула и, строго посмотрев на стражей, продолжила:
– И вот я – женщина в процессе деления, между прочим, – должна терпеть вызывающее поведение посторонней женщины? У меня нестабильный эмоциональный фон, вы должны войти в мое положение.
– У вас деление? – озадачились стражи.
Казалось, их и лешки удивлению не было предела.
– И еще какое… – многозначительно заявила я. Кивнула на улыбающегося Рето: – Здесь мой личный врач, он подтвердит.
– Угу, – согласился он.
Лица у служителей порядка мгновенно подобрели. Старший из них, что называется, откланялся:
– Приношу свои извинения, риа, береги себя!
Они уже развернулись, чтобы удалиться, а лешка истерично взвизгнула:
– И вы что – вот так просто уйдете?!
– Уважаемая риа ждет ребенка, у нее нестабильный эмоциональный фон и…
Деша упорно не сдавалась:
– По-вашему, если она зачала, то ей можно меня убивать?
– Нет, – я посмотрела на «жертву» прямо, чуть прищурив глаза, чтобы та прочувствовала скрытую угрозу. – Только ломать тебе конечности, рвать волосы, клевать мозги… словесно.
Последнее слово очередной сигнал тревоги проигнорировал. А вот охранники покачали головами с укоризной и, преследуемые визгливой напуганной лешкой, потрясавшей руками, удалились.
– Любовь – страшная сила! – веселился Рето.
– Ты меня ревнуешь? – не мог поверить Джар. Схватил и прижал к себе с восторженным выдохом: – Какие сильные чувства. Ко мне!
Двое незнакомых мне собеседников Джара и Рето тоже тихонько ухмылялись. Потом один из них признался:
– У меня была похожая ситуация с ри-янтой. Рядом с нами жила вечно голодная лешка. Моя Циния часто сталкивалась с ситуацией, когда соседка пыталась меня выпить… пока я пытался быть вежливым.
– Ну да, ты такой слабый, а лешка, выходит, сильная, – ядовито посочувствовала я.
Мужчина перестал улыбаться и, хмуро глянув на меня, ответил:
– Женщины, похоже, мыслят одинаково во всех мирах. Я понимаю, ты не в курсе положения дел. Меня с рождения приучили, что женщина – неприкасаемая. А голодные лешки обоих полов чрезвычайно сильны. Именно поэтому в здании система тревоги настроена даже на словесные угрозы.
– Говорите, жила, а теперь не живет? – заинтересовалась я и в шутку уточнила: – Твоя ри-янта не выдержала и съела лешкину печень?
Видимо, представив ситуацию, рант рассмеялся:
– Нет, Циния вынудила ту лешку переехать. Не совсем правильными путями.
– Тогда радуйся! – одобрила я.
– Почему? – дружно удивились ранты.
– Ни одна женщина не пошевелила бы и пальцем ради ненужного и безразличного ее сердцу мужчины. Значит, она тебя по-настоящему любит и даже малостью ни с кем делиться не хочет.
– Любит? – переспросили оба незнакомца.
– Пойдем, Таяна, я тебя покормлю, – прервал беседу довольный Джар, подхватывая меня на руки.
Рето грустно вздохнул и, по-дружески положив руки на плечи мужчинам, повел их куда-то со словами:
– Сейчас я расскажу вам одну интересную историю.
Обняв Джара за шею, я проворчала:
– Как ты мог допустить, чтобы на тебе висела чужая женщина?
Он ласково потерся о мою макушку щекой и тихо признался:
– Лойе прав, родная. Нас с рождения учат: любая женщина неприкосновенна. Грубость порицается обществом. Лешки иногда переходят границы, но им многое прощается. У них свои потребности, а у свободных рантов тоже потребности, увы. Ведь одиноких рантов, которым, вероятно, никогда не завести семью, слишком много. И с каждым десятилетием все больше и больше. Ты же понимаешь, что Полярную мы охраняем не просто так.
– Я все понимаю, но мне физически плохо было, когда она тебя лапала.
Джар сильнее прижал меня, потом коротко кивнул проходившим мимо ученым, которые обернулись и провожали нас взглядами:
– Я сделаю все возможное, чтобы избежать повторения.
– О, я тоже, поверь, – зловеще пообещала я. – Про ваших лешек я размышляла еще на Полярной, вот и придумала, как обезопасить своего янта.
Джар расхохотался:
– Это был твой план в действии? Ты смотри, а то нас вышлют в дальнюю колонию с Ранта.
– Сомневаюсь, – махнула я рукой. И сразу озаботилась важным делом: – Мне очень нужен доступ в общую сеть Ранта.
– Зачем? – удивился Джар.
– Хочу изучить ваши порядки, правила, а главное – законы. Если меня здесь все-таки оставят, я должна быть готова.
– Таяна, просто поверь, мне лично поверь, тебя скоро интернируют.
– Ты о чем-то узнал? – выдохнула я с надеждой.
– Мы с лате без дела не сидим, – Джар ободряюще улыбнулся. – Вопрос практически решен. Они тянут время, лишь бы тебя дольше здесь продержать и узнать как можно больше. Пока ты иномирянка, со многим можно не считаться…
– Кажется, из меня вытряхнули все, до последней нитки, – пожаловалась я. – И рюкзак на атомы разобрали.
– Это ты так считаешь. А наши – в лучшем случае десятую часть, – спокойно ответил Джар. Затем добавил с отчаянной надеждой: – Но я надеюсь, уже в ближайшие дни согласование придет с самого высокого уровня. Тогда тебя зарегистрируют в базе и мы сможем оформить официальную связь. Тогда без меня к тебе и на световой год приблизиться не смогут.
