Я истратила много масла на его грудь, потому что не хотела переходить к области живота, где тоже предстояло вывести руну. Надеялась, что вскоре вернется Аврора — в ее присутствии мои действия не были бы такими интимными, как наедине.
Но она все не шла…
И я больше не чувствовала себя вредной ведьмой, а немного смущенной девушкой. Девушкой, которая видела полуобнаженных мужчин, но прикасалась лишь к одному из них — Герману.
Три луча руны должны начинаться из центра живота мужчины, ножка же — уходить вниз по линии волос, идущей под ремень джинсов.
Только я начала ее рисовать, как мужской пресс напрягся. Мускулы превратились в камень, когда мой палец пополз вниз…
— Я поспешил, — хрипло произнес Матвей. — Я боюсь щекотки.
Дорисовав руну до полоски грубой ткани, я едва не отпрыгнула от вдовца моей подруги. И суетливо принялась переставлять курильницы. Пустая работа, но что не сделаешь, лишь бы не смотреть на мужчину и скрыть свое смущение. И ведь глупость — подумаешь, нарисовала маслом рисунок, — но все равно не по себе от интимности ситуации.
— Так, все. Дело теперь за Авророй, — сообщила я Матвею, не поднимая глаз.
— Ждем Аву, — согласился он.
И волшебным образом девочка буквально сразу появилась. Такое ощущение, что она затаилась в соседней комнате, непонятно чего ожидая. Я подозрительно уставилась на нее.
— Долго ты, а ритуал не ждет.
— Еле-еле нашла нужное платье, — пожаловалась юная ведьма, хитро поблескивая глазами.
Белое в черный горох, прямого покроя платье из хлопка было велико ей, словно его покупали на вырост. Не удивлюсь, если Аврора схватила его в магазине, даже не примерив. С первой нашей встречи было ясно, что она маленькая мотовка, любит забивать шкаф вещами, которые никогда не станет носить.
И этим она напоминала свою мать.
Вика… Как же тебя не хватает… И твоей дочери — больше всего.
Сердце заныло. Вздохнув, я отогнала грустные мысли и сосредоточилась на настоящем.
— Зажгись!
Я щелкнула пальцами — и фитили всех свечей вспыхнули одновременно.
— Ой… И я так хочу, — восхищенно протянула девчонка.
Фокус из ведьминского арсенала, но на Аврору произвело впечатление. Забавно, но то, что она должна будет сделать, чтобы снять приворот, намного сложнее.
— Научу на днях.
— Правда?!
— Обещаю. А теперь, будьте добры, помолчите. — Я сделала длинную паузу. — И выполняйте в точности все, что я скажу. Аврора, держи заклинание, прочитай несколько раз, чтобы четко произнести.
Она нетерпеливо схватила листок с коротким текстом — латынь, написанная русскими буквами.
— Важно и ударения правильно произносить?
— Да, ты же хочешь, чтобы у нас все получилось?
Девочка закивала и принялась вчитываться в слова.
— Матвей, войди в круг и встань на колени у горки из соли.
Он выполнил мою просьбу.
Из курильниц потихоньку потянулся ароматный дымок.
— Начинай, Аврора, — шепнула я и закрыла глаза.
Тихий голосок девочки тягуче, интуитивно поймав ритм заклинания, речитативом затянул:
— Сангвис, каро, осс…
Я же старалась увидеть наведенную влюбленность — еще не укоренившись, она должна видеться темной петлей на ауре Матвея. Как ни пыжилась, рассмотреть ничего не смогла — энергетическая оболочка мужчины, яркая, как солнце, мешала рассмотреть то, что я искала. Учитывая, что Матвей — человек без дара, оставалось только пенять на свою ущербность как ведьмы.
Открыв глаза, подавила вздох — повода расстраиваться на самом деле нет, судя по тому, что тройная свеча оплывала быстрее, чем полагалось гореть такой связке, значит, мы с Авророй все делали правильно.
И я приступила к своей части заклинания, на русском языке.
— Двенадцать ветров-вихрей развейте присуху. Пламя свечи сожги дурман тела и тягу души. Соль чиста и бела, очисти Матвея. Сними с него все наведенное, все петли и узлы, с еды и питья взятые. — Я шептала быстро-быстро, стараясь поспеть за стремительно сгорающей тройной свечой. — Мать Земля, соком трав умой Матвея, огради и защити от темного хмеля. Слово мое — камень, воля моя — сталь.
Аврора тихонько кашлянула.
— Вербум… — и снова сдавленный кашель.
Она подняла опущенное вниз лицо — и я похолодела. По ее щекам катились крупные слезы.
Дым чертополоха очень горький, разъедает глаза и горло, если не знать меры. Неужели я ошиблась и положила больше, чем мог снести детский организм? Или же у Авы аллергия на какую-то другую траву?
Видя неподдельный испуг девчонки, я зашла ей за спину и опустила ладони на плечи, успокаивающе стискивая их. После чего по памяти дочитала ее заклинание, сосредоточив все нити ритуала на себе, отдавая свои силы. Ох и получу я откат… слягу на день точно.
— Матвей, опусти ладони в соль, — произнесла спокойно, как будто ничего не произошло.
Даже если мир катится в бездну хаоса и тьмы, во время ритуала настоящая ведьма остается невозмутимой, делая вид, что все идет по плану.
Тройная свеча, громко затрещав, погасла. Успели.
— Аврора, Матвей, идите в соседнюю комнату, я сейчас присоединюсь к вам.
Не задавая вопросов, они ушли. И я спрятала лицо в ладонях, хорошо представляя, что могло бы случиться, если бы не сумела перехватить нити заклинания Авроры. Самое безобидное — приворот усилился бы, и мужчина бросился бы на поиски своей «любви».
Несколько секунд слабости, а затем, погасив кадильницы, я присела на корточки возле соли.
Странно… Все прошло не идеально, но верно. Даже то, что девочка прервалась из-за удушливого запаха горящего чертополоха, не могло повлиять на ритуал. Но почему тогда соль не изменила цвет? Ей полагалось потемнеть! Беря на себя приворот, она менялась и в физическом плане, будто смешиваясь с сажей.
Убирая комнату, я ломала голову над непростой задачкой.
Нет, ритуал проведен правильно. Дело не в аллергии Авроры или моей слабости как ведьмы. Виноват Матвей.
Нет, не так…
Он не виноват в том смысле, что сделал что-то неверно, не выполнив моих инструкций. Нет. Просто на нем не было приворота.
Когда меня озарило, я оставила веник с совком, полным соли, и опустилась на стул. Неожиданное все-таки открытие. И обидное. Я провела ритуал отворота для человека, который не был приворожен. Забавный поворот, обхохочешься…
Почему не срабатывает любовное зелье, особенно неименное, гадать не надо. Ведьма ошиблась, испортив снадобье. Но в данном случае ведь не десяток женщин ошиблись?! Поэтому я делала ставку на то, что на привораживаемом стояла защита, которую магия навязанных чувств не пробила. Чаще всего в роли преграды выступает истинная любовь: Матвей мог все еще любить свою умершую жену. Или же Аврора, стремясь уберечь отца от бабушки, каким-то неведомым образом интуитивно поставила на него защиту — самопальную, но действенную. Девочка — уникум, ей и не такое по силам.
