Алина расслабилась и выдохнула:
— Вы правы, это снимет с вас подозрение. Впрочем, его и не будет, ведь у вас алиби на момент убийства.
Слухи не ходили бы, делись ищейки информацией с общественностью. Хотя даже стань известно, что это я поймала эквиума покойной, на меня все равно падала бы тень подозрения — сплетни, они такие, часто абсурдны в своем преувеличении. Как ни грустно, окружающим интереснее сочинить историю по своему вкусу, чем широко открыть глаза и увидеть правду.
— А теперь расскажи нормально, кого потеряла община?
Помощница вздохнула:
— Заскочив домой на обед, наш сотрудник увидел, что шторы в спальне его соседки так и не открыты. Он решил узнать, в чем дело… и нашел истекающую кровью Азалию Аистову.
— Еще живую?
— Нет. — Алина, вздрогнув, прошептала: — Мертвую, но теплую.
И снова свидетель чудом разминулся с убийцей.
— Как же ее убили? Ей было чуть за пятьдесят, — удивилась я. — В самом расцвете сил ведьма.
— Но с небольшим даром. И она не умела пользоваться боевыми заклинаниями.
Секретарша сама не могла похвастаться внушительным резервом и чародейскими талантами и потому боялась и за свою жизнь — ее бледность «гармонировала» с цветом белого строго платья.
Хотя Аистова считалась слабой, ее уважали за отличную работу в библиотеке общины. Настоящий профессионал в своем деле, она помнила все книги, что находились в ее владениях. Жаль женщину, приятная в общении и строгая, она могла отыскать в недрах библиотеки даже то, о чем юные ведьмы имели лишь смутное представление.
Дурная весть окончательно испортила сносный день. Пока я шла по медцентру, невольно отмечала настроение встречающихся на моем пути людей. Ведьмы и ведьмаки, зрелые и молодые — все без исключения боялись. Страх витал в воздухе. В Темных Водах гибли, да, но никогда так загадочно и бесцельно.
Домой я вернулась в серо-синих сумерках. И как раз застала собирающегося уходить Германа.
— Ты куда? Что происходит?
Волков и ребята из его команды редко дежурили на озере или у защитного контура вокруг города — у них имелась своя особая задача. И чаще всего, пока группа «Ловчий» находилась в Темных Водах, они отдыхали, репетировали, писали новые песни.
Сейчас же Герман явно собирался патрулировать улицы, как обычный охотник.
— Ника, я расскажу, но пообещай мне, что не станешь трепаться.
— Гер, ты что! — возмутилась я. — Я умею держать язык за зубами, ты же знаешь!
Да и нет у меня подружек, с которыми можно делиться важными тайнами.
Герман мрачно кивнул, соглашаясь, что я не из болтливых.
— Думаю, ты слышала про убийство Аистовой?
— Да, весь медцентр гудит.
— На самом деле убито уже три ведьмы.
Я ахнула и прикрыла рот ладонью. Сердце тревожно билось, мысли путались. Три! Уже три ведьмы!
— Кто еще?..
— Ярослава Барсукова. Труп обнаружил патруль охотников, поэтому о ее смерти мало кому известно. Приблизительное время кончины — через несколько часов после обнаружения Енотовой.
Выходит, пока ищейки исследовали место первого убийства, мерзавец в это время находился в доме очередной жертвы. Слабые одинокие ведьмы — легкая цель, неудивительно, что выбирают их.
— И что теперь?
— Будем усиленно патрулировать улицы, заглядывая к тем, кто находится в зоне риска. Ника, — Герман сгреб меня в свои объятия и стиснул так, что я не могла дышать. — Ника, я постараюсь быть всегда рядом. Но ты и сама будь осторожна, пожалуйста.
И он потерся небритым подбородком о мою макушку.
— Обещаю, Гер, я буду начеку…
Молчать, стоя в объятиях нелюбимого, но близкого и давно знакомого мужчины, уютно и тепло.
— Гер, а что с енотом Аграфены? Что он запомнил?
— Да ничего особенного.
— Как ничего?!
Я расстроилась. Я же фактически ради эквиума заглянула в дом с перемазанным кровью порогом!
— Его опоили какой-то дрянью: то ли стерли память, то ли он попросту уснул и очнулся, когда убийца ушел.
— Убийца? Он один? Это точно?
Охотник тяжело вздохнул:
— Не знаю, Ника, и пока никто не знает. Ладно, мне пора, и так опаздываю, Шмелев выволочку устроит.
Герман ушел, и я, поужинав творожком с йогуртом, принялась готовить на ближайшие дни. Тягостные мысли исчезать не хотели, и я, представив, что буду ночью маяться бессонницей, заварила себе успокаивающий чай.
Теплый ветерок, проникая сквозь москитную сетку, шевелил воздушный тюль. Оглушающе трещали цикады в саду, и я не сразу услышала подозрительный звук Чудо, что вообще услышала.
Всхлип… или же игра моего воображения?
Было не по себе, когда я решилась выйти из дома. Интуиция молчала, но я все равно трусливо боялась. Страх испарился, стоило увидеть маленькую фигурку, которая, сгорбившись, сидела на веранде. Ох, это же…
— Аврора?!
Подскочив к девочке, я подняла ее на ноги. Заплаканное лицо, дрожащие губы — в жизни не подумала бы, что увижу ее в таком состоянии.
— Что случилось, Аврора?..
— Папу куда-то увели!
И она зарыдала громче.
— Что?.. Так, идем в дом, ты сейчас мне все расскажешь.
Я почти насильно завела ее в кухню и усадила на стул. Быстро налив теплый чай, всунула в руки чашку. Зубы девочки ударялись о ее край, сама она заметно дрожала.
Я не торопила, и, сделав несколько глотков, Аврора рассказала сама. Говорила тихо-тихо, машинально обводя пальцем контуры красного цветка на чашке:
— Папу забрали, Вероника. Сказали, что он кого-то убил.
Стелла начала грязную игру? Не из-за того же, что приворот не подействовал! Передумала оставлять Матвея в покое? Подумаешь, слово дала! Как дала, так и взяла назад. Она же Верховная, маленькая богинька общины…
— Ава, пей чай, а я узнаю, что случилось.
Кому я могла позвонить в первую очередь? Разумеется, Герману. К нему я бежала почти со всеми своими проблемами просто потому, что больше было не к кому.
Он ответил не сразу, я даже успела заволноваться.
— Соскучилась, Ник? — спросил Волков оживленно.
Игривость — добрый знак, значит, убийств больше не было.
— Извини, что отвлекаю, я по важному делу. Твоего зятя арестовали, обвиняют в убийствах.
Пауза, а затем невеселые объяснения:
— Арестовали всех, кто приехал в Темные Воды в последние две недели.
— Ого… серьезно.
