Неужели в этом причина? Она не простила гибель сестры. Да и как простить, когда на свете нет никого ближе, чем близнецы? Я могу только догадываться, какую боль испытала Вера, утратив сестру.
Стараясь не спровоцировать еще большую агрессию, осторожно возразила:
— Девочек судили по древнему закону. Стелла не могла поступить иначе, когда ведьмы, испугавшись, не выполнили своего предназначения…
Жестокая улыбка искривила бескровные губы.
— Стеллы не было на озере в ту ночь. А ведь это она должна была проводить обряд закрытия, когда волновалось Темное. Не Вика, не ты…
Я вздрогнула. Вере известно, что кулон Верховной был в ту ночь на мне? Откуда? Надя успела поговорить с сестрой, когда сбежала с острова домой? Судя по осведомленности Веры, успела. Вместо того чтобы уезжать из города, она разговоры вела… глупая.
Горечь сожаления разлилась внутри. Из-за девчонок Виктория выгорела, а я лишилась почти всей силы, но все же мне было их жаль. И лучше бы они тогда успели скрыться, чем теперь до конца жизни вспоминать, как их сталкивали в Темное.
— Вера, пожалуйста… отпусти нас.
Лисицына хмыкнула. С тихим шелестом плющ распустил свои кольца и оплел каждую мою руку по отдельности. Свободные концы стеблей, рванув в стороны, прикрепились к противоположным стенам комнаты. Произошло все настолько быстро, что я не успела и пошевелиться толком, не то что воспользоваться моментом.
— Помогите! Кто-нибудь! Помогите!
Убедившись, что уговорить не получится, я стала звать на помощь. Кричала, больше не боясь, что стебель плюща задушит или что нож вонзят мне в горло.
— Кричи сколько влезет, никто не услышит, — издевательски разрешила Лисицына и по очереди разрезала рукава моего пиджака от плеч до запястий.
В памяти всплыла страшная картинка — тело несчастной Енотовой, которое я обнаружила. Багряные знаки на ее руках. Мне сейчас нанесут такие же, чтобы отобрать последние крохи силы…
Если мерзавка поставила «звуковую заслонку», меня никто не услышит. Никто, кроме Морригана. Связь с эквиумом не заглушить заклинанием или блокирующим амулетом.
— Морриган! Ко мне!
Я звала и смотрела на Аврору, не сводя с нее взгляда. Пойми же, пойми, что я хочу сказать!
— Зови-зови, птичку, Вероника! А я сверну ей голову! — злобно прошипела Лисицына. — Твоему ворону меня не одолеть!
Зато волк и змея смогли бы остановить одержимую. Увы, они на помощь не спешили — до маленькой ведьмы не дошло, что можно позвать и своих эквиумов.
— Морриган!..
Лисицына занесла нож. Я взмахнула ногой — попала ей по руке. Она зашипела, упустив оружие. Поднять не успела.
— Кхар!..
Сквозь выбитое окно на голову Веры спикировал Морриган. Черные когти и клюв ударили безжалостно. Одержимая закричала и замахала руками.
— Кхар! Кхар!
Вороны влетали в дом один за другим. Вскоре за птицами нельзя было рассмотреть потолок. В доме резко потемнело.
— Кхар! Кхар! Кхар!..
Гвалт и черные перья. И страшный визг одержимой.
Она недолго отбивалась — закрыв голову руками, бегала по комнате, ища выход и налетая на стены. Она не могла сосредоточиться на заклинании, не видела двери из-за воронья!.. Птицы наносили удары клювами и крыльями, царапали ее мощными когтями.
Яростно дергаясь, я ослабила петли на руках, все же это были не веревки, а стебли растения. Освободившись, побежала вдоль стены к Авроре и Матвею.
К счастью, мужчина уже пришел в сознание.
— Скорее уходим!
Он за секунду оценил ситуацию и, ухватив дочь под мышки, а меня за руку, потащил наружу. Мимо одержимой, вокруг которой вилось безжалостное воронье.
Выскочив из дома, тотчас попали в надежные руки охотников и… Стеллы с Розой. Точнее, девочку схватили ведьмы, меня — обнял Герман. Ждан и еще двое парней ворвались в здание.
— Ника… девочка моя, — лихорадочно шептал Герман, гладя по спине и плечам, выискивая повреждения.
— Вероника, отзови своих птиц! — раздалась в стороне мольба, полная муки.
Чуть отстранившись от Волкова, я заметила старшую Лисицыну.
— Вероника, пожалуйста, отзови! Вороны могут убить ее! — простонала несчастная мать.
Могут… А нас с Авророй ее дочь точно убила бы, если бы ей не помешали.
Как ни была зла, а эквиума я призвала обратно:
— Морриган, скорее ко мне!
Мой помощник послушно отозвался, вылетев из окна и усевшись на ближайшем дереве. Вслед за ним покинули дом и обычные вороны. Штук двадцать, не меньше, они взмыли в небо, страшно галдя. Хоть они спасли меня от ножа одержимой, тело покрылось мурашками страха. Жутковатые защитники… Недаром вороны считаются вестниками смерти.
Сделав круг над домом, черная стая исчезла в пушистых облаках, залитых золотисто-оранжевым светом.
Когда оглушающее карканье стихло, я шепотом спросила:
— Гер, как вы нас нашли?
— Аврора позвонила мне — мы все слышали, но не сразу определили, где вы. Нашли благодаря воронам — увидели, как они летят к дому.
Охотник стиснул меня крепко-крепко, выдавая скрытое волнение.
— Какая Аврора молодец, — пробормотала я, лихорадочно вспоминая, говорила ли что-нибудь крамольное.
— И ты молодец, Ника. Долго заговаривала ей зубы, не растерялась.
Не растерялась?.. Да я в панике даже сейчас! Мне все еще не верится, что страшное испытание позади, что мы в безопасности.
Бросив взгляд в сторону Авроры, отметила изменившуюся ситуацию: недовольная Роза осматривала царапину на голове Матвея, который коршуном следил за тем, как теща воркует над своей внучкой. Чую, увезет он дочь из Темных Вод чуть ли не завтра, и никакие ведьмы не смогут ему помешать.
От созерцания товарищей по злоключениям отвлек стон старшей Лисицыной. Она метнулась к входной двери, заламывая руки.
— Доченька… жива!
Окровавленную одержимую вели под руки двое. Третий охотник, Ждан, шел позади, следя, чтобы рычащая девушка не вырвалась. Она собиралась убить нас, и все же ее было жаль. Отчаявшаяся ведьма, которую лишили ее сути, посчитав, что она ей не нужна и опасна.
— До чего довела тоска по сестре, — слова вырвались вслух. — Бедная Вера…
— Да не Вера это! — взвыла Лисицына.
Грустно, что и она не воспринимает одержимую дочерью, хотя процесс еще можно повернуть вспять, изгнав духа.
— Не Вера это!.. Надя!
Головы всех присутствующих повернулись в сторону убивающейся матери.
— Что?.. Объяснись! — велела Стелла отрывисто.
