19 декабря посланный мною в Мальмеди разведывательный отряд доложил, что город был занят накануне, по всей видимости, очень незначительными силами противника. Тогда у меня появилась надежда на удачное завершение атаки без применения тяжелого вооружения. Оставшихся у нас десяти танков — остальные из-за различных поломок вышли из строя — должно было хватить.
Командир этого разведотряда, старый морской волк и капитан военно-морского флота, доложил с похвальной, но в то же время озадачивающей откровенностью, что он вовсе не собирался заходить в город, а просто заблудился.
— На море со мной такого не случилось бы, — сухо бросил он.
Его рассказ сводился к тому, что, будучи облаченным в немецкую офицерскую шинель, он неожиданно оказался на окраине этого городка. Несколько прохожих поприветствовали его и спросили:
— Немцы идут?
Когда ему сказали, что он находится в Мальмеди, занятом американцами, этот моряк предпочел быстро ретироваться и благополучно добрался до Энгельсдорфа.
— Ну и натерпелись мы страху, — признался он. — Нам, скорее всего, помог счастливый случай, а не здравый смысл.
Из этого приключения я сделал важный вывод, что город почти не защищен.
Начиная со второго дня наступления новых групп за линию фронта мы не посылали. Я считал, что время использования спецроты уже прошло. По моим прикидкам, из девяти групп, посланных ранее для дезорганизации вражеских тылов, реально линию фронта пересекли только шесть или, самое большее, восемь. Как ни странно это звучит, но даже сегодня трудно назвать точное их количество, поскольку тогда я доверял далеко не всем получаемым от них донесениям. Было понятно, что многие из этих молодых солдат просто побоялись признаться в своей трусости, когда пришлось просачиваться через боевые порядки противника.
С другой стороны, я точно знал, что две из этих групп были взяты в плен. Пять других впоследствии представили мне такие исчерпывающие донесения, что подвергать сомнению их достоверность было глупо. А вот еще две группы в своих сообщениях действительность явно преувеличивали.
Из числа реально осуществленных мероприятий на некоторых мне хочется остановиться несколько подробнее. В частности, одна из групп доложила, что ей на самом деле уже в первый день наступления удалось пройти сквозь бреши, образовавшиеся в обороне противника, и добраться до Юи вблизи Мааса. Там она спокойно устроилась на пересечении дорог и, исполняя приказ, начала наблюдать за передвижением неприятельских войск. Командир группы, бегло говоривший по-английски, частенько даже отправлялся к перекрестку, чтобы ознакомиться с ситуацией непосредственно на месте.
Во время одной такой прогулки мимо проходил американский танковый полк, и его ничего не подозревавший командир решил справиться у нашего смельчака относительно дороги. Не моргнув глазом наш командир хладнокровно заявил:
— Эти «проклятые немцы» только что перерезали несколько дорог. Я сам получил приказ дождаться свою колонну, чтобы указать ей объезд.
С этими словами он показал дорогу, делавшую большой крюк. И танкисты послушались, направившись по пути, который указал им наш человек.
Возвращаясь, эта группа перерезала несколько свежих телефонных линий и сняла таблички, развешанные американской интендантской службой. Сутки спустя она вышла к немецким боевым порядкам в полосе ответственности 5-й танковой армии, принеся интересные наблюдения о сумятице, которая царила у американцев позади линии фронта в начале нашего наступления. А еще через несколько часов эти отважные солдаты были уже в Лосхайме, вернувшись в свою спецроту.
Через день служба германской радиоразведки подтвердила достоверность этой невероятно звучавшей истории. Американское командование полтора дня по радио разыскивало свой пропавший танковый полк.
Другая из этих специальных команд также удачно перешла через линию фронта и, быстро продвигаясь, никем не задержанная, переправилась через Маас возле Аме. Согласно ее наблюдениям, союзники, можно сказать, ничего не сделали для того, чтобы защитить мосты в этом районе. Во время своего выдвижения и возвращения группа перегородила три ведущие к переднему краю дороги, устроив на них завалы из бревен. Кроме того, она установила таблички и развесила на деревьях цветные ленты, которые в американской армии означали то, что дорога заминирована.
Мы смогли установить, что американцы на самом деле какое-то время не использовали эти дороги для осуществления снабжения своих передовых частей. А это означало, что немецкие части на данном участке получили существенную помощь.
Небольшой эпизод, произошедший с третьей группой, показал, насколько восприимчивыми были американские войска к разного рода слухам. 16 декабря она подошла к населенному пункту, располагавшемуся юго-западнее Энгельс-дорфа, где приготовились к обороне две американские роты, построив завалы на дорогах, оборудовав пулеметные гнезда и прочие позиции. Наши люди, должно быть, здорово перепугались от неожиданности, когда их остановил один американский офицер и спросил, что им известно о последних новостях с фронта, поскольку связи с вышестоящими штабами у него не было.
Взяв себя в руки, офицер моей спецроты, командовавший группой и одетый в форму американского сержанта, рассказал развесившему уши командиру американской роты настоящую небылицу. Испуг, который читался на лицах наших солдат, американцы, вероятно, посчитали результатом последней стычки с немецкими подразделениями, которую они якобы недавно пережили. Командир группы заявил, что «фрицы», как называли немецких солдат союзники, уже обошли этот населенный пункт как справа, так и слева, по сути отрезав подразделения в поселке от главных сил. Командир американской роты поверил в это и немедленно отдал приказ к отступлению. Чуть позже он выслал также разведывательную группу, придав ее нашей, с задачей найти свободную дорогу в западном направлении.
Еще одна группа нашей спецроты на пути следования к Маасу обнаружила склад боеприпасов. Ее солдаты спрятались поблизости до наступления темноты, а затем, искусно заложив взрывчатку, взорвали его. Немного позднее им посчастливилось обнаружить телефонный кабель-коллектор, который они перерезали в трех достаточно удаленных друг от друга местах.
Однако на обратном пути удача от них отвернулась. Пробыв в тылу противника целых два дня, солдаты этой группы при возвращении наткнулись на американцев, проводивших контратаку против головных частей северной немецкой танковой группы, дошедших до города Шеврон. В сумерках мои храбрецы на джипах попытались прорваться к своим.
Американцы открыли им вслед ураганный огонь и смертельно ранили нашего офицера. Трем же остальным членам моей группы удалось присоединиться к солдатам группы Пайпера и вместе с ними в ночь на Рождество 25 декабря вырваться из окружения и выйти к своим восточнее городка Ван.
Успех этих немногочисленных групп превзошел мои ожидания, вызвав в тылу неприятеля настоящую шпиономанию. Через несколько дней по радио союзников из Кале было передано сообщение, в котором говорилось о том, что американской контрразведке удалось раскрыть и ликвидировать в тылу союзников разветвленную немецкую шпионскую и диверсионную сеть под командованием Скорцени, похитителя Муссолини. Американцы объявили даже, что захватили более двухсот пятидесяти человек из состава моей 150-й танковой бригады.
