Этот приказ по странному стечению обстоятельств я запомнил почти дословно и последнее предложение в нем передал в точности. Для меня и сегодня остается загадкой, как себе представляли в штабе группы армий «Висла» освобождение города мимоходом, так сказать по пути? Мы с моими офицерами только молча переглянулись, ведь к срочным операциям нам было не привыкать!
В спешном порядке были подготовлены приказы подъема по тревоге истребительной части «Центр», дислоцировавшейся в городе Нойштрелитц, парашютно-десантного батальона и истребительной части «Северо-Запад», насчитывавшей всего одну роту. Было уже семнадцать часов, и я вызвал к себе всех командиров на двадцать один ноль-ноль. Но как выполнить приказ о выдвижении «еще сегодня», мы тогда не понимали.
Я пригласил к себе старшего офицера службы разведки, и на основе карты обстановки, которую он вел, мы попытались воссоздать картину, сложившуюся на Восточном фронте. Но это не получалось — взаимосвязанные донесения имелись только по отдельным немногочисленным точкам, и составить по ним полное представление было невозможно. Тогда мы решили связаться с главной ставкой фюрера, располагавшейся уже в Берлине на улице Вильгельмштрассе, и прояснить там ситуацию на Одере. Однако точно выяснить, был ли действительно занят противником город, указанный в приказе Гиммлера, нам так и не удалось. Тогда мы решили сосредоточиться на выполнении главной задачи и создать плацдарм, если, конечно, это было еще возможно. Ведь о положении наших войск в районе Шведта никаких сведений предоставлено тоже не было. Отсюда следовал вывод, что во время выдвижения полагаться следовало только на свою разведку.
Тяжелым бременем на наши плечи ложилась серьезная проблема — на чем вообще осуществлять выдвижение? Ведь после последней операции удалось отремонтировать далеко не все автомобили, и многие из них эксплуатировать было нельзя. В первую очередь следовало привести в порядок офицерские машины. Руководство располагавшейся поблизости авторемонтной базы пообещало организовать для нас ночную смену. Поскольку и я кое-что по своему прежнему опыту смыслил в этом вопросе, то вскоре большую их часть поставили на ход. К тому же авторемонтная база выделила нам несколько грузовиков.
В штабе царило лихорадочное оживление, и каждый без лишних напоминаний знал, что ему делать. С моим новым офицером оперативного управления гауптманом Хунке мы подготовили приказы на марш и проведение разведки. По нашим оценкам, если ничего не случится, выдвижение можно было начать только в пять часов утра следующего дня, ведь мы не являлись волшебниками.
Следовало также обсудить насущные вопросы по дальнейшей работе отдела «D» военного ведомства — на фронте могло стать так жарко, что времени на другие дела могло и не остаться. Поэтому я связался с майором Л., замещавшим меня в этом отделе, которому явно не понравилось, что его начальник вновь должен был уехать. Ведь он привык согласовывать со мной все важные вопросы, а поскольку мы отлично понимали друг друга, то дела спорились быстро. По возможности планы были составлены на перспективу, что оказалось не так уж и сложно — протяженность линии фронта теперь являлась не такой большой, как прежде. Кроме того, в случае необходимости он всегда мог приехать ко мне — на машине для этого потребовалось бы каких-нибудь пара часов. У нас в голове никак не укладывалось, что линия фронта проходила уже всего в шестидесяти километрах от столицы рейха. Однако с этим приходилось мириться.
После завершения всех неотложных дел мне захотелось выйти на воздух, который хорошо освежал голову, а ее надлежало иметь ясной. Я свистнул своему волкодаву по кличке Люкс, все это время лежавшему возле моих ног и наблюдавшему за царившей в моем кабинете кутерьмой, так как мне захотелось взять его с собой. Мы вместе покинули привычную ему казарменную территорию.
Истребительная часть «Центр» готовилась к убытию. Одна из рот грузила боеприпасы — на первое время было решено взять с собой три боекомплекта. Другая рота получала продовольствие из расчета шести парашютных норм на одного человека, и солдат такое явно радовало. Третья рота проверяла состояние тяжелого оружия. И хотя офицер артиллерийско-технической службы был уверен в том, что оружие сверкало чистотой и находилось в полном порядке, лишний раз убедиться в этом перед выступлением не мешало. Выделенный для проведения разведки взвод тем временем уже рассаживался по машинам, и я порадовался тому, что с Западного фронта нам удалось прихватить с собой несколько бронированных разведывательно-дозорных машин. Теперь они могли нам весьма пригодиться. Надо было видеть, с какой гордостью Люкс вышагивал рядом со мной, делая вид, что все понимает.
У всех наблюдалось приподнятое настроение — солдаты шутили, и это было добрым знаком. Проходя по жилым помещениям казарм, я радовался вместе с моими людьми, мысленно одобряя последнее наше новшество. Дело заключалось в том, что незадолго до описываемых событий мы организовали соревнование на лучшую жилую комнату, и мебель в каждой из них была подобрана согласно вкусу ее обитателей. Солдаты могли украшать свои спальные помещения, в том числе и цветами, на свой вкус. Поневоле на ум приходили мысли о том, что некоторым из солдат свои жилые помещения увидеть вновь не суждено. Но я старался не показывать виду, о чем думаю.
Особую радость доставляла мне встреча с моими проверенными соратниками по операции на Гран-Сассо. Все они стали унтер-офицерами или фельдфебелями и приветствовали меня особым образом, подчеркивая наше давнее единство. Весть о том, что мы отправляемся на Восточный фронт, мгновенно разнеслась по казармам, и все солдаты как один подхватили наш старый боевой клич: «Сделаем легко!» Мне предстояло повести их в смертельный бой, но я знал, что могу на них положиться.
Не успел я вернуться с обхода, как меня позвали к телефону. Разговор состоялся в канцелярии одной из рот. На проводе опять был штаб группы армий «Висла», в котором весьма удивились, что мы еще не выступили.
— Мы только что доложили в главную ставку фюрера о том, что вы уже следуете к Шведту, — послышалось из трубки.
На это я дал не очень уважительный, но единственно верный ответ:
— В таком случае вы дезинформировали фюрера. Я о выдвижении еще не докладывал.
В трубке вновь раздался повелительный голос:
— Повторяю приказ группы армий — вам надлежит выдвигаться немедленно!
После этого на другом конце трубку со злостью бросили. Сразу хочу сказать, что подобное в оставшуюся ночь происходило еще не один раз. Причем мои доводы о том, что для совершения марша у нас нет в наличии требуемого числа машин, никто не слушал. Когда я убедился в том, что все идет по плану, то сам позвонил в штаб группы и доложил о том, что начну выдвижение в пять часов утра, благоразумно умолчав о своем намерении не обращать внимания на то, что находится в стороне от нашего маршрута.
В назначенное время ровно в двадцать один ноль-ноль командиры прибыли во Фриденталь для получения приказов. Насколько мы могли судить, к определенному нами сроку все части должны были быть готовыми к выдвижению — личному составу, конечно, придется в кузовах потесниться, ну а машины тылового обеспечения могли последовать за нами и немного позже. О ходе подготовки к маршу мне докладывали каждый час — о сне в ту ночь никто не думал, а наша кухня, несмотря на погрузку своих принадлежностей, удивила всех, приготовив полночный ужин. Поскольку секретарши тоже были на службе, мы пригласили их отужинать вместе с нами, и они сильно украсили наше сугубо солдатское общество.
