Мы не знали, что произошло. К тому же и пленные, открыв рот, как-то странно смотрели на нас.
«В чем дело? В нас нет ничего особенного», — подумал я.
Тут ко мне направился бургомистр, одетый как на праздник в черный крестьянский наряд.
«Надо хотя бы пожать ему руку», — подумал я, спрыгивая с тягача.
Но сделать это оказалось не так-то просто. Меня обступили со всех сторон так, что обеих моих рук не хватало, чтобы ответить на приветствия и взять все букеты прекрасных цветов, специально срезанных в палисадниках по данному случаю. Наконец бургомистр взял слово. В своей речи он горячо поприветствовал нас как своих земляков и выразил надежду, что мы больше не уйдем с этой земли.
— Карлсдорф никогда не забывал про свою старую немецкую родину, — подчеркнул бургомистр. — Мы сделаем все для Германии!
После такой речи он пригласил нас отведать простой крестьянской еды, которую, по его словам, для долгожданных гостей готовили во всех домах деревни.
Наша разведывательная операция, неожиданно завершившаяся радостным праздником, как и все хорошее, быстро подошла к концу. Полковник Хансен выслушал мой доклад с большим интересом, придав произошедшему гораздо большее значение, чем можно было предположить. Даже последующее описание событий, не имевших на первый взгляд к военным действиям никакого отношения, оказалось весьма существенным. Полковник немедленно связался по телефону со штабом дивизии и доложил о полученных результатах.
— Вас следует наградить Рыцарским крестом, но его вы еще успеете заслужить, — обращаясь ко мне, заявил он. — Я только что представил вас к присвоению внеочередного воинского звания обер-лейтенант и получил одобрение. Сердечно поздравляю и надеюсь, что вы правильно оцените мое решение.
Еще бы я был не согласен! Такого мне не снилось даже в самых смелых мечтах.
— Так точно! — по-военному громко рявкнул я. — Покорнейше благодарю!
Уверен, что в этот момент моя вторая, гражданская, часть души потеснилась на второй план.
Направляясь к Белграду, мы дошли до Панчева, где наш разведывательный дивизион, первым вошедший в город, сменила другая немецкая воинская часть.
Вскоре паромная переправа через Дунай была готова, соответствующий приказ отдан, и вот я уже двигался в югославскую столицу. Проезжая по улицам города, я впервые смог оценить работу наших «Штук»
[44]. Тогда это зрелище еще производило на нас огромное впечатление. Дороги были завалены щебнем, а часть городских кварталов превратилась в сплошные руины. Примечательным было то, что на улицах не находилось ни одного немецкого солдата, а вот население вновь стало заполнять дороги и площади. Похоже, что жители этого большого города еще не забыли про налет нашей авиации — приветственные улыбки почти не встречались.
Несколько недель мы находились вблизи Панчева в качестве оккупационных войск.
Нам было невдомек, что нас ожидает в этом году. И хотя все чувствовали себя здесь довольно уютно, приказ о новом выдвижении мы восприняли с энтузиазмом. Для отдыха нашей дивизии был отведен район в восточной части Австрии, и я несказанно обрадовался перспективе провести несколько недель на родине.
В последующее время все были заняты лихорадочной деятельностью по восстановлению боеспособности нашего соединения. Техника нуждалась в ремонте, поскольку последний, хотя и короткий, военный поход принес неслыханное число поломок. Меня, естественно, больше всего беспокоило состояние автопарка своего дивизиона. Ведь, несмотря на то что наша дивизия была создана совсем недавно, более сотни изначально имевшихся у нас грузовиков нуждались в замене на трофейные автомобили, захваченные на Западе.
Германская автомобильная промышленность по-прежнему выпускала свои фирменные автомашины, и, хотя об унификации и стандартизации говорилось не один раз, а Гитлером был даже назначен специальный уполномоченный по данному вопросу, в войсках никакого результата мы не ощущали. Да и распределительные пункты, входившие в подчинение высших инстанций вермахта, тоже работали в этом плане недостаточно хорошо. У меня даже возникало подозрение о том, что наших проблем наверху никто не замечает. А ведь моторизация не только дала быстроту продвижения войск, она требовала еще и соответствующего тылового обеспечения.
Вопрос по обеспечению транспортных средств всем необходимым становился все более решающим независимо от того, велись ли наступательные или оборонительные боевые действия. Однако наличие множества типов автомобильной техники не позволяло наладить снабжение запчастями. В результате выход из строя автомашин на долгое время и сокращение числа работоспособного транспорта становились неизбежными.
Глава 3
Переброска к Бугу. — 22 июня 1941 года. — Великое наступление. — Брест-Литовская крепость
[45]. — Коллективизм. — Болота Припяти. — На Днепре. — Русский сапожник. — Плацдарм под Ельней. — Коктейль Молотова. — Атака Т-34. — Русский метод ведения боя
В середине июня нашу дивизию перебросили в Польшу. На этот раз перевозка осуществлялась по железной дороге до города Литцманнштадт
[46] (Лодзь), и мы, технические специалисты, могли облегченно вздохнуть. Ведь это означало, что хотя бы до Лодзи колесный парк машин останется в целостности. Когда техника была погружена на платформы, настала и наша очередь рассаживаться по вагонам, чтобы без забот и хлопот доехать до места назначения.
Разговоры часами вертелись вокруг цели очередного применения нашей дивизии, и никому даже в голову не приходило, что речь идет о России. Наоборот, ходили упорные слухи, что следующей целью являются нефтеносные районы Персидского залива. Россия якобы предоставит для германских сухопутных сил свободный проход, и мы войдем в Иран через Кавказ. Обсуждалась не такая уж далекая возможность превращения мусульман в друзей и привлечения их на свою сторону для защиты рынков сбыта и жизненно важного сырья.
По другой версии, нас должны были перебросить через Турцию в Египет, чтобы взять британские ближневосточные войска в клещи. Я даже прихватил с собой книгу Лоуренса «Семь столпов мудрости»
[47].
