— Слушай, молодая женщина, — произнес Джон, взяв за руку согрешившую и торжественно подводя ее к открытой печке, — слушай, если ты сожжешь это пирожное, пока хозяйка будет отсутствовать, я по возвращении посажу тебя в печку и сожгу вместе с пирожными. Я таким же точно образом сжег одну девушку в Натале в прошлом году, и когда она вышла из печи, то уже была совершенно белая!
Бесси перевела угрозу, на что девушка осклабилась и пробормотала:
— Слушаю, баас.
Кафрскую девушку поутру мало беспокоит перспектива быть изжаренной вечером, ибо до вечера еще далеко, — а в особенности если угроза была произнесена таким человеком, как Джон Нил. Окрестные жители за это время уже успели попривыкнуть к характеру Джона. Угрозы его были страшны, но никогда не приводились в исполнение. Однажды, впрочем, ему пришлось натолкнуться на кафра, который подобное обращение с ним принял за слабость и получил за это внушительный урок, после чего уже никто не осмеливался более ему противоречить.
— Ну а теперь, — обратился он к Бесси, — мы позаботились о безопасности вашего пирожного и можем идти.
— Благодарю вас, капитан Нил, — отвечала Бесси, — благодарю вас, но мне, право, не хочется. — Слова эти она произнесла устами, глаза же ее выражали: «Я на вас сердита и потому не желаю иметь с вами никаких дел».
— В таком случае, — промолвил Джон, — я иду один. — С этими словами он с видом мученика нахлобучил шляпу на голову.
Бесси глядела через кухонное окошко на вечерние тени, ложившиеся на волнистой поверхности горы, позади дома.
— Положим, сегодня хорошая погода, — заметила она. — А далеко вы намерены идти?
— Нет, хочу только пройтись вокруг плантаций.
— Там ужасно много змей, а я их терпеть не могу, — еще раз попробовала отговориться Бесси.
— Я постараюсь вас от них защитить. Пойдемте.
— Хорошо, — согласилась она наконец, спуская рукава, которые засучила во время приготовления пирожного, и тем скрывая от Джона свои прекрасные руки, — я иду с вами не потому, что сама этого хочу, а потому, что вы меня переубедили. Я сама не знаю, что со мной, — прибавила она, слегка топнув ногой. При этом голубые глаза девушки наполнились слезами. — Но с некоторых пор я совершенно потеряла над собой власть. Когда я собираюсь делать одно, а вы меня просите другое, мне всегда приходится уступать. И предупреждаю вас, капитан Нил, что это мне вовсе не нравится и я буду очень зла на себя, что отправилась с вами гулять. — Произнеся эти слова, она быстро прошла мимо него в свою комнату, чтобы захватить шляпку, той грациозной походкой, которая так к лицу хорошеньким женщинам, чувствующим себя немного обиженными, и оставила Джона в размышлении о том, что он никогда еще не видывал более симпатичной и привлекательной девушки ни в Европе, ни за ее пределами.
Он уже почти решился попытать счастья и рискнуть просить ее руки. Вдруг ему пришло на ум: что, если она откажет? Когда первая молодость уже прошла, то многие из нас боятся очутиться в таком положении, которое могло бы подать повод капризной женщине вначале сделать вид, будто она сочувственно относится к ухаживанию мужчины, а затем оттолкнуть его от себя, подвергнув в то же время насмешкам своих друзей, родных и знакомых. К несчастью, многие из нас склонны думать — до тех пор, пока не доказано противное, — что большинство женщин по природе капризны, мелочны и непостоянны. Вот почему Джон Нил, может быть, отчасти благодаря сравнительно малому опыту в юные годы, также считал себя в числе попавших на этот ложный путь.
Глава XII
Жребий брошен
Выйдя из дома, Бесси и Джон направились вдоль по аллее. Аллея эта составляла предмет гордости старика Крофта. Хотя молодые хвойные деревца были им посажены не более двадцати лет тому назад, они очень удачно принялись и разрослись благодаря дивному трансваальскому климату.
Деревья на неширокой аллее были посажены близко друг от друга. Их стройные оголенные стволы поднимались над землей высоко, подобно двум рядам колонн, и лишь вершины настолько переплетались между собой, что образовывали нечто вроде крыши. В целом все это напоминало тоннель, сквозь который словно в телескоп был виден живописный ландшафт, находящийся на противоположной стороне.
Джон и Бесси шли вдоль этой прекрасной аллеи и, дойдя до конца, свернули на тропинку, поднимавшуюся в гору и терявшуюся в скалах. Сначала им пришлось пройти мимо огорода, а затем мимо небольшой поляны, весьма опасной во время грозы по причине множества рассеянного здесь железняка, но служащей прекрасной защитой для строений и деревьев; влево от них тянулись обработанные поля, а прямо перед ними — тот питомник, который Джон так пламенно желал осмотреть.
Не проронив ни слова, они подошли к плантации, обрытой канавой и обведенной низкой каменной оградой, на которую Бесси тотчас же уселась, говоря, что подождет, пока Джон окончит осмотр, так как сама она очень боялась змей, во множестве здесь расплодившихся.
Джон согласился, заметив, что как-нибудь вышлет на них свиней, ибо те их едят, и, по-видимому, без всякой опасности для себя, и затем удалился, осторожно пробираясь, чтобы не задеть молодые растения. На осмотр потребовалось немного времени, змей же он так и не видел. Покончив с осмотром, он все с той же осторожностью вернулся назад. Подойдя к каменной ограде, он невольно остановился и залюбовался Бесси, сидевшей всего в двадцати шагах от него и освещенной яркими лучами заходившего солнца.
В лениво свисающей руке она держала шляпу, так как солнце уже перестало палить. Взгляд девушки был устремлен куда-то вдаль, за горизонт, окрашенный всеми цветами южноафриканской вечерней зари.
Он смотрел на ее прекрасное лицо и на ее изящный стан, и ему почему-то припомнились слова, которые он где-то читал в юности:
Младые кудри ее волос
Увивали ее будто златым венцом,
Ее нежные руки опущены были вниз,
Стройные, как статуи.
Подобно тому, как белоснежные лепестки лилий
Свертываются и изгибаются,
Так и она двигается под звуки музыки
Плавно, точно лебедь по реке…
Он уже дошел до этого места, как вдруг Бесси повернулась и заметила его.
— Вы, кажется, любуетесь заходом солнца? — спросила она, улыбаясь.
— Нет. Я любуюсь вами.
— В таком случае займитесь лучше закатом, — произнесла она, быстро отвернувшись, — посмотрите! Случалось ли вам когда-нибудь видеть зрелище лучше этого? Мы часто наблюдаем подобные закаты в это время года, в период гроз.
Она говорила правду. Действительно, закат был великолепен. Серые облака, еще недавно медленно носившиеся по лазурному небу, теперь сияли ярким блеском. Некоторые казались величественными чертогами, объятыми пламенем, другие имели вид огромных пылающих очагов. Вся восточная половина неба представляла собой одну сплошную поверхность, окрашенную в цвет червонного золота, постепенно принимавший багровый оттенок. Выше цвет этот переходил в оранжевый и затем в нежно-розовый. Влево потухнувшие лучи заходившего солнца золотили еще покрытые вечными снегами вершины горной цепи Кватламба и как бы напоминали людям, что мир стал старее еще на один день. Внизу над самым горизонтом носились перистые облака, словно огненные языки пылающей наверху массы. На поверхность же земли уже надвигалась ночная тень, долженствовавшая вскоре сменить блеск догорающего дня.
