Настена попросила дать ей попробовать «арку», но первым же выстрелом ее развернуло, почти как меня очередью.
А вот стрельба Насти из револьвера еще раз подтвердила, что стрельба из короткоствола, особенно из револьвера, сложнее, чем из длинного оружия. На пятнадцати метрах по поясной мишени Наська попала аж семь раз из пяти барабанов…
Тут, прервав мои мысли, из душа вышла одетая в одни трусики Настя:
— Саш, давай крем — буду массироваться.
Я улыбнулась такому неологизму и протянула ей детский крем, заметив при этом, что груди у нее стоят торчком и не колышутся даже без бюстика, а кожа на них светлее, чем на теле.
— Саш… — Настя принялась намазывать свои выпуклости кремом, чуть заметно морщась при этом.
— Что, больно?
— Да есть немного… Саш, нам завтра надо будет крема купить, а то он и тебе, и мне теперь нужен, а нам еще ж ехать сколько…
— Молодца, что напомнила! Завтра обязательно купим. Ну, я в душ, — я взяла костыли и отправилась принимать водные процедуры.
Выйдя из душа, я обнаружила Настю по-прежнему в трусиках, стоящей с испуганно-любопытным видом перед зеркалом на двери.
Усевшись на свою кровать, я подперла ладонью подбородок и спросила:
— Ну и что там у нас такого интересного?
— Саш, по-моему, у меня начал расти живот! — таинственно-испуганным шепотом сообщила мне она.
Я подозвала ее жестом руки, повернула в профиль и присмотрелась. Действительно, чуть ниже пупка Настин живот приподнимался примерно на два сантиметра. Я нежно провела по нему рукой, ощущая появившуюся выпуклость, и сказала:
— Поздравляю, мамочка, вы начинаете разрастаться! — и пощекотала ее.
Настя со смехом отскочила и села на свою кровать.
— Кстати, у тебя сейчас начался второй триместр, и ты будешь разрастаться очень активно.
— Ой…
— Вот тебе и ой! Процесс пошел! А теперь баиньки…
База Ордена «Северная Америка»
16 число 10 месяца 21 года, 03 часа 06 минут
Саша
Меня разбудили странные звуки. Сначала из-под полога сна мне показалось, что это какой-нибудь местный зверь, но окончательно проснувшись, я поняла, что жутковатые всхлипы и завывания доносятся с Настиной кровати…
Я включила ночник и в три прыжка очутилась возле кровати, на которой лежал вздрагивающий и подвывающий комок. Я протянула к ней руку.
— Нас…
Настя внезапно и сильно лягнулась, угодив мне по культе и в живот, так что я полетела на пол.
Только благодаря трем годам в школьной секции спортивной акробатики и специальным тренировкам «на падение», которым меня научил один из врачей «протезки», я обошлась без серьезных травм, хотя наверняка заполучила несколько синяков, включая весьма приличный от ее пятки на культе.
Вскочив, я допрыгала до выключателя и, включив верхний свет, вернулась к ее кровати.
— Наська, это я, твоя мамочка!
В Настиных глазах плескался такой жуткий, нерассуждающий ужас, что у меня все захолонуло внутри, и я поблагодарила бога, что нахожусь между ней и шкафом, в котором оружие… Я рявкнула:
— Ти-и-ихо! — и, снижая громкость, сказала: — Все в порядке! Ты со мной. Мы на Новой Земле. Нечего драться.
В Настиных глазах стало появляться понимание, она вскочила, прижавшись ко мне, повалила к себе на кровать и, уткнувшись мне лицом в грудь, разрыдалась. Слава богу, это был нормальный плач, а не звериный вой!
Я гладила ее по голове, бездумно бормотала что-то ей на ухо, и думала, что больше не хочу убивать ее отчима, а хочу сделать его бессмертным и превратить в наглядное пособие для ежедневного семинара «Пытки и казни народов мира. От древнейших времен до наших дней».
Мои справедливые и кровожадные мечты прервал решительный стук в дверь. Настя пискнула и стремительно завернулась в мокрую от пота простыню, а я накинула на себя халат и, взяв «канадки», пошла к двери.
За дверью стоял мужчина в камуфляжных штанах, со следами от подушки на щеке.
— Мисс, у вас все в порядке? Я слышал крики и шум.
— Да, у нас все в порядке. Извините, что побеспокоили.
— Мисс, вы уверены? — с нажимом повторил он. Я поняла, что нужно отмазаться от него так, чтобы он не поднял шума, ибо последнее, что сейчас нужно Насте — это идиотские расспросы посторонних людей.
— Извините, мою приемную дочь догнали призраки, — тут я вовремя вспомнила местный мем, — из-за ленточки. Уже все в порядке. Мы справились.
— Понятно, но вам стоит показать вашу дочь психоаналитику и записать ее в группу поддержки. Спокойной ночи.
— Всего хорошего, спасибо за беспокойство.
Я закрыла за американцем дверь и прислонилась спиной к стене.
Черт бы его побрал, хотя… В общем-то, он прав. Насте срочно нужна психологическая помощь. Только в данный момент ее психоаналитик и группа поддержки в единственном числе — это я, собственной персоной. Прошу любить и жаловать!
Я принялась лихорадочно ворошить «мозговые файлы», пытаясь выудить из памяти хоть что-нибудь полезное в данном случае. Постепенно из рассказанного Валеркой, обрывков прочитанных статей и услышанного в разных передачах сложилось некое подобие плана. Мысленно помолившись, я села рядом, крепко взяла ее руками за плечи и повернула лицо к себе.
— Настя, когда ты признала себя моей дочкой, я говорила тебе, что это не только «ля-ля и муси-пуси», но иногда тебе придется делать и очень неприятные вещи, — говоря это, я давила ее голосом и взглядом, одновременно сжимая ей руками плечи до тех пор, пока она не пискнула от боли.
— Садись за стол!
Настя пересела на стул, а я выдвинула ящик ее прикроватной тумбочки и увидела, что не ошиблась. Там лежала пачка ксерокопий каких-то накладных из-за ленточки, слава Богу, сделанных на одной стороне листа.
— Пиши!
— Что, Саша? — пискнула Настя.
Я снова взяла ее за плечо:
— Пиши. Все. Что. Этот. Урод. Делал. С тобой. Пиши подробно без пропусков и умолчаний, называй вещи своими именами, и не жалей себя. Времени тебе — два часа, — я положила перед ней, купленные при оформлении «Ай-Ди» часы.
Я пересела на свою кровать, достала из своей тумбочки гостиничную Библию
[43] и стала делать вид, что я читаю ее.
Через несколько минут Настя жалобно сказала:
— Саша, я точно не помню, что в какой день он делал со мной…
Я сделала руками фигуру, напоминающую профиль снеговика:
