Борясь с уже начавшей накатывать истерикой, я открыла багажник «пылесосика», выудив оттуда сумку с ключами и здоровую зиловскую монтировку, грубо вскрыла помятый капот «девятки», отключила аккумулятор и… Меня пригвоздил к месту раздавшийся за спиной утробный рев. Медленно обернувшись, я увидела (мать моя женщина!) стадо в несколько десятков огромных животных, медленно шествовавших примерно в двухстах метрах от меня. Похожие на подросших и покрытых шерстью носорогов, с кучей рогов и бивней на голове, весом и размером они явно не уступали слонам. На меня дохнуло запахом, напомнившем об имевшем когда-то место визите в свинарник. Только запах был намного сильнее.
Я стояла не шевелясь, наверно, минут пятнадцать, пока стадо не скрылось за склоном невысокого холма. А в голове билась мысль: «Этого не может быть! Таких зверей на Земле нет и никогда не было!»
Только теперь до меня окончательно дошло, что я не «где-то там далеко на Земле», а в другом мире!
Я стояла, прислонившись к горячему боку «Запорожца», и меня капитально колбасило от осознания того, ЧТО же со мной случилось. Первой меня посетила мысль, что я здесь одна в диком и враждебном мире, что меня ждет короткая и тяжелая жизнь и финал в желудке какого-нибудь из местных организмов, ибо, судя по травоядным, хищники здесь должны водиться весьма неслабые. Второй возникла более оптимистичная мысль, что я попала сюда с подмосковной улицы безо всяких знамений и предзнаменований, что рядом лежит кусок жести, за которой (зуб даю!) и находилась нештатно сработавшая установка! А раз есть установка, значит, есть и люди, которые все это и затеяли и которые наверняка уже протоптали дорожку сюда.
Утешив себя этими рассуждениями и задвигая подальше мысли о том, что люди могут быть и где-нибудь на другом континенте, а если и поблизости, то могут оказаться мне совсем не рады, я решила до конца выпотрошить «девятку», а потом отправиться… куда-нибудь.
Начать я решила с топлива, ибо его у меня было меньше чем полбака. Я перелила в бак бензин из резервной канистры-десятки и, вооружившись шлангом, стала сливать топливо из «девятки». Его хватило залить бак «пылесосика» под пробку и наполнить канистру.
Положив канистру в багажник, я начала обшаривать машину с салона. В бардачке нашлась полупустая одноразовая зажигалка, атлас улиц Москвы, пара золотников и новенькие рабочие перчатки с пупырышками. Отнеся все эти полезности в «запор», я открыла левую заднюю дверь. На полу, между рядами сидений, лежали: довольно большая и пошарпанная черная сумка, пластиковая упаковка из шести двухлитровых бутылок пива «Арсенальное» и черная борсетка. Решив начать с нее, я обнаружила в ней конверт с запечатанной банковской упаковкой пятитысячных купюр, лопатник с пятьюстами долларами и семью тысячами рублей и паспорт, открыв который, я с изумлением уставилась на фотографию, с которой на меня смотрела физиономия Вовки-мажора с уже заметными даже на паспортном фото следами разгульной жизни. Правда, фамилия в паспорте была Ковалев, а Вовка-мажор, сколько я его знала, был Арефьевым.
Вспомнив встречу, полуторагодичной давности с Наташкой Бедновой и ее слова: «Знаешь, Саш, мажор, с тех пор, как его папашу грохнули, совсем скурвился, с такими кадрами трется», и убедившись, что не ошиблась в оценке будущей судьбы одноклассника, я затолкала все обратно в борсетку и переключилась на сумку.
Еще вытаскивая ее из машины, я услышала характерный бряк, наведший на вполне конкретные мысли о ее содержимом. Открыв сумку, я извлекла на божий свет две круглые булки хлеба, три палки дорогущей сырокопченой колбасы, кусок сыра где-то на полкило, полдюжины поддонов с нарезанной ветчиной, столько же консервных банок с крабами и лососем, две банки с корнишонами, поддон с зеленым луком и четыре (блин!) литровые бутылки водки — две «Русский Стандарт» и две с «Жириком». Усмехаясь про себя характеру комплекта для скромных посиделок двух «конкретных пацанов», я выудила со дна сумки обмотанный скотчем пакет треугольной формы. Его вес и форма сразу навели меня на вполне определенные подозрения. И когда я, вскрыв его взятым из «бардачка» ножом, взяла в руки его содержимое, то первой мыслью было: «А ты, Вова, сука, еще и мокрушник!» У меня в руках была брезентовая кобура с «ПП-93»
[5]. Петля, которой кобура крепится к поясу, была разрезана, а пятна по краям разреза были очень похожи на кровь…
Быстро покидав всю еду обратно в сумку, я проверила «машинку»: пистолет-пулемет был новеньким и чистым, оба магазина — полными. Итак, я стала обладателем хотя и слабенького, но ствола и пятидесяти патронов в двадцати- и тридцатизарядном магазинах. Уже деньги.
Решив закончить осмотр «девятки», я открыла, к моему счастью, незапертый багажник. Там лежали здоровенная клетчатая «мечта оккупанта» и двадцатилитровая канистра. Я первым делом выдернула из багажника канистру, с удовольствием убедившись по весу, что она полная, и… в этот момент сумка зашевелилась, и из нее раздалось сдавленное мычание.
Расстегнув сумку, я увидела девичьи кисти бронзового цвета, связанные скотчем. Тем же скотчем к ним были притянуты ступни ног. Схватив нож, я перепилила витки скотча и постаралась перевернуть незнакомку на спину. Она, зацепившись левой рукой за край багажника и свесив голову, попыталась снять полосу скотча, закрывавшую ее рот. Поняв по судорожным движениям гортани, что ее тошнит, я схватила ее правой рукой за волосы и, рявкнув: «Терпи!» — левой подцепила край скотча и резким рывком сорвала его. Девчонка громко взвизгнула, и ее тут же начало рвать так, что я едва успела отскочить, свалив канистру. Закончив травить, она подняла голову, и я сразу же, несмотря на грязные разводы от слез и обильные следы носового кровотечения, узнала здорово подросшую симпатюлю-мулаточку, учившуюся у нас в младших классах, когда я заканчивала школу.
— Ты кто? Где я? Попить можно? — Вопросы вылетели из нее пулеметной очередью.
— Так. Отвечаю по порядку, с конца. Попить есть, — я подошла к «запору» и вынула из кармана на спинке пассажирского кресла початую бутылку уже изрядно теплой минералки. Мулаточка прополоскала рот, жадно напилась, но когда она попыталась налить воды в ладошку, чтобы умыться, я остановила ее руку.
— Стоп! Это вся вода, которая у нас сейчас в наличии, есть еще, правда, двенадцать литров пива и четыре литра водки. Ты что предпочитаешь? — Она захлопала глазами, а я забрала у нее из рук бутылку и отнесла ее в машину, прихватив взамен пачку своих гигиенических салфеток.
— На, оботрись. Отвечаю на второй вопрос. Мы даже черт не знает где. Зато здесь гуляют та-а-а-кие зверюшки, что би-би-сишники обоссались бы от восторга, получись у них это заснять. Ну а если серьезно, то зуб даю, что мы в другом мире.
Глаза девчонки стали как царские пять копеек.
— Дальше. Меня зовут Саша. Я знаю, что ты училась в моей школе, но все-таки представься.
— Настя.
— Ну будем знакомы. Скотч-то снимай.
Настя, морщась, начала отрывать скотч.
