Все необходимое в мастерской было, так что установка фаркопа и гнезд под оружие заняла у меня меньше часа. Заплатив в итоге двадцать экю, мы уселись в машину и поехали грузить библиотеку.
Ну, вот и все. Ящики с книгами разложены. С кресла сняты колеса, и оно закреплено поверх книг вместе со свертком моих прибамбасов. Ящик, на котором маминой рукой написано «в дорогу», разобран. Мама положила в него надувной полуторный матрац, служивший у нас для ночлега, если народу в квартире больше, чем спальных мест. Засунула она туда и пару теплых курток и свитеров, видимо, имея в виду и Настю. Кухонный комплект состоял из «Шмеля», пары кастрюлек из нержавейки, сковородки и мисок, кружек, ложек. Все в расчете на двоих. Ну и мама не удержалась и сунула три небольших банки с айвовым вареньем (ням-ням!).
Оттягивать вскрытие ящика «в первую очередь» больше нет возможности, и я разрезаю скотч.
Внутри два кофра для ноутов, один мой со старенькой «Тошибой» внутри, а второй… второй Сережкин. С замирающим сердцем достаю и кладу на колени его айбиэмовский «ТhinkРаd» и поднимаю экран. На клаве лежит листок бумаги. «Саша, пароль на папку с письмами — та песня». Нажимаю кнопку «Пуск» и смотрю, как на экране разворачивается «хрюндель»
[44], нахожу на рабочем столе папку «Письма». Жму. «Введите пароль». Забыв, что надо дышать, набираю bеsаmе muсhо, и запускается видеопроигрыватель.
На экране наша гостиная: на диване папа, мама, Валерка, а Лешка сидит на полу, а… а рядом с Валеркой садится Сережа. Тех мгновений, что он шел от стоящей на столе камеры до дивана, мне хватило, чтобы умереть и воскреснуть.
Все сразу начали бестолково говорить, а я разглядывала их, измученных теми днями, когда я числилась «пропавшей без вести». Слушала их голоса, обещавшие приехать и найти меня, просивших где возможно оставлять свои координаты и голос Сережи: «Саша, обязательно дождись, я приеду! Ты только дождись».
Запись закончилась, и я, наконец, вспомнила, что вообще-то человеку свойственно дышать, и стала вытирать совершенно мокрое лицо, когда меня обхватили руки цвета темной бронзы, и всхлипывающий Наськин голос сообщил:
— Вот видишь, все у тебя будет хорошо! — и без перехода: — А он у тебя красивый!
Пока мы с Настей занимались слезоразливом, Ира занялась истинно женским делом. Она отловила компашку бесхозных мужчин, прибывших на склад за каким-то грузом, и употребила их по прямому назначению. Я даже не заметила, когда они успели прицепить к «индусику» прицеп.
Успокоившись, я выключила и закрыла ноут и только теперь заметила, что под ним в кофре лежит пластина гофкартона, на которой Сережиной рукой написано «Саша, это тебе». Отложив ноут, я вынула из кофра пакет из пластин картона, склеенных скотчем. Подрезав полоски, крепившие верхний лист, игравший роль крышки, и подняв его, я увидела файл с бумагами, а под ним… В грубо прорезанных гнездах лежали семь золотых слитков в пластиковых рубашках. Пять по сотне, один двести пятьдесят, и один пятьдесят грамм! В файле лежали сертификаты соответствия Сбербанка. Я тихо охренела!
Хорошо зная финансы своей семьи, я отлично понимала, что всех вытряхнутых заначек хватит от силы на один слиток. Значит, Сережка! Но я знала, что его родители тоже имели недавно крупные траты, когда купили машину его маме. Поняв, что ответы на свои вопросы я получу только через полгода, я показала слитки Ире. Увидев золото, она присвистнула:
— Да, неслабо тебя подогрели! По орденским расценкам это семь двести! Хочешь совет?
— Да.
— Не свети их и отвези в Демидовск. Русский Промышленный Банк примет их повыгоднее, да и деньги будут работать на Россию.
— Любишь ты Орден, как я посмотрю?
— А за что их любить? Нет, ученые, что пробили сюда дорогу, и Чамберс — перед ними тут все снимают шляпу! А нынешние «финансовые парикмахеры»…
Пришлось снова повозиться, поднимая часть коробок с книгами, но мы сложили золото в початый ящик с учебными патронами, лежавший в самом низу, и зашвартовали все обратно.
— Ну что, девочки, — Ирина вытерла с лица трудовой пот, — поехали к Араму, перекусим.
— А кто он? — спросила Настя.
— О-о-о! Арам — личность оч-чень примечательная! Они с братом держат здесь гостиницу и ресторан «Рогач». Но настоящее призвание обоих — психологическая адаптация переселенцев, и делают они это абсолютно бесплатно, по зову души. Многие из прошедших через «Россию» поминают их добрым словом.
— Тады поехали, — согласилась я. — «Веди, Вергилий!»
База Ордена «Россия»
16 число 10 месяца 21 года, 14 часов 27 минут
Настя
Мы остановились на заставленной разными машинами круглой площади с фонтаном и зашли в двухэтажное здание, над входом в которое был приколочен огромный многорогий череп. Я вспомнила, как выглядят владельцы таких черепов в саванне, и внутренне поежилась.
Когда мои глаза привыкли со света, я увидела шустро перекатывающегося по залу толстячка, похожего на Фрунзика Мкртчана.
Подкатившись к нам с подносом, уставленным закусками, он начал расхваливать блюда, которые нам предлагал, а я увидела салат, похожий на тот, который мне понравился в первый день на «Америке», и, цапнув его, сразу попробовала. Оказалось еще вкуснее.
— Извините, пожалуйста, — обратилась я к нему, — а можно еще такого салата?
— Еще порцию? Конечно! — отозвался толстячок.
— Я хотела еще четыре. Или пять.
Толстячок забавно вскинул густые брови и озадаченно посмотрел на меня, затем на давящихся смехом Сашу и Ирину.
— Арам-джан, — Ира наконец-то справилась со смехом и продолжила, — Арам-джан, у нашей Настеньки по очень важной и уже выпирающей причине несколько своеобразные вкусовые пристрастия.
Арам понимающе улыбнулся, исчез и буквально через секунду поставил передо мной приличных размеров миску с салатом и большой стакан с соком.
— Кушай, дорогая, тебе сейчас очень важно правильно питаться, и попробуй еще и долму, она у Арама вкусная, — Арам поставил передо мной еще и тарелку с долмой.
Покраснев, я посмотрела на тихо хихикающих Иру и Сашу, мельком показала им язык и набросилась на салат…
Уф-ф-ф! До чего же вкусно приготовлено! Оставить что-то на тарелке совершенно невозможно. Из тех, кого я знала, на равных потягаться с ним, в поварском искусстве могла только бабушка Аля. Саша и Ирина уже тоже доели, мы встали, поблагодарили пробегавшего мимо с заказом Арама и вышли на улицу.
На площади добавилось несколько машин и стало заметно больше людей. Со стороны промзоны подъехали два броневика. Сначала мне показалось, что такие же, как тот, на котором ездил Лисицын, но, присмотревшись, я поняла, что они немножко отличаются. У броневика Лисицына расстояние между средними колесами было больше, и он был пониже.
