— Знаешь, малыш, если одним словом назвать то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они любят друг друга, то это слово будет — волшебно!
Я подгребла Наську поближе и стала рассказывать. Настя то и дело беззвучно ахала и темнела, но я рассказывала ей все, иногда даже показывая прямо на ее теле. Когда я закончила свой не слишком долгий рассказ, было видно, что она впитала его как песок в пустыне — пролитую воду. Значит, я все сделала правильно.
— Вот так, малыш! Остальное, что тебе необходимо будет знать о работе женского организма, а то в этом ты тоже ни бум-бум, и как мужчине и женщине делать друг другу хорошо, ты узнаешь из книжек, я тебе их дам, как только мы распакуем библиотеку. Еще у меня там на диске есть польский фильм, он называется «102 интимные позы», и я дам его тебе посмотреть.
Наська густо потемнела.
— А может, ты как-нибудь посмотришь его со своим парнем.
Наська потемнела так, что почти не отличалась от чистокровной негритянки, и подергала носом:
— Скажешь тоже…
— Я скажу, а ты посмотришь…
Она хихикнула, а потом уже не напряженным, а просто стесняющимся голосом спросила
— Саш?
— Ну спрашивай.
— Это про вас с Сережей…
— Спрашивай.
— Скажи… ну как… ведь у тебя нет ноги… — Наська опять мучительно потемнела.
Я негромко засмеялась и слегка ущипнула ее за бок:
— Знаешь малыш, мне тут несказанно повезло. Сережа относится к нечастому, но и не слишком редкому типу людей, которые по-английски называются «девоти».
— А кто это?
— Это люди, которых больше привлекает партнер с увечьем.
— Ой, а я думала…
— А он меня любит. Просто эта его особенность для нас, как плюшка. Моя нога, — я пошевелила культей под простыней, — не вызывает у него отвращения, которое надо преодолевать, а слегка подзаводит, — я улыбнулась про себя, вспоминая, как здорово у нас получалось это «слегка».
— А если бы…
— У меня были две ноги? — я пожала плечами, — может да, а может — нет, тут пути господни неисповедимы. Но знаешь, если бы мне предложили сменять Сережину любовь на потерянную ногу, то я бы отказалась, — внутренне я призналась себе, что если бы у меня за Сережкину любовь потребовали бы последнюю ногу — отдала бы не задумываясь!
— Кстати, Нась, если ты думаешь, что у мужиков в отношении целых женщин не бывает здо-о-оровенных тараканов, то ты крепко ошибаешься. У нас на факультете, на третьем курсе, учился один… Сам вроде парень ничего, но если ты не платиновая блондинка метр шестьдесят пять с видом Барби, то для него ты столб с глазами.
Настя скорчила та-а-а-акую рожу…
— А в нашем доме живет один, так у него, хотя сам ростом «метр в прыжке и кепке» и за шваброй прячется, женский идеал — бюст десятого номера и юбка восьмидесятого размера.
Настя затряслась от смеха.
— И самое главное, он этот свой идеал нашел, женился и двадцать лет живут душа в душу, трех дочек сконстролили, все в маму.
Настя, обхватив подушку, забилась в конвульсиях. Внезапно она подхватилась и забежала в душевую, выйдя через пару минут, она обвиняющим тоном произнесла:
— Саша! Ну так же нельзя! Я чуть кровать от смеха не описала!
— Ну, от смеха, не от страха же! А я вот что думаю. Начну я тебя с утра учить водить машину.
У Наськи отпала челюсть.
— Саш. Это же два месяца учиться надо!
— Два это с правилами и по городу, а тебе надо научиться меня на часок подменять в полях. Да и не сразу, а хотя бы во второй половине пути.
— Согласна! Это здорово!
— Конечно, и пожрать в дорогу надо закупиться. И вот еще, напомни мне завтра сделать фартуки из покрышек на передние крылья, чтобы грязь не летела.
— Саш, а когда мы это все успеем, ведь Ира говорила, что конвой уходит в полдень?
— Правильно — в пятнадцать часов.
Наська шлепнула себя ладонью по лбу.
Так, доча, харе разговаривать — пора спать. Завтра нас ждут две нелегкие недели.
Уже засыпая, я подумала, что где-то в городе обретаются Мажор с напарником, а оружие у нас опечатано.
Порто-Франко
17 число 10 месяца 21 года, 09 часов 15 минут
Настя
Мы вышли из домика, сели в машину, и Саша повезла меня на большой пустырь на берегу моря. После того как мы приехали, Саша минут пятнадцать рассказывала мне, как устроена машина, как вращение от мотора передается колесам, а потом предложила мне сесть за руль.
Я уселась, повернула ключ, мотор завелся, я, как говорила Саша, нажала на тормоз и передвинула рычаг коробки на букву «D», потом потихонечку нажала на газ… — «Мамочки! Я еду!»
Сделав пару кругов по пустырю, я немножечко успокоилась и дальше уже не тряслась. Саша стала учить меня, как правильно трогаться, останавливаться и поворачивать. Я так крутилась по пустырю примерно полчаса, когда Саша сказала:
— А теперь поехали в гостинку, — я захлопала глазами.
— Что, сама?
— А что тут такого? У тебя неплохо получается, а движение здесь слабое.
Я повернула к выезду с пустыря и выехала на улицу. Сначала было страшно, но встречных машин действительно было мало, и я потихонечку доехала до гостиницы и остановилась возле нашего домика.
Вышедшая из будки на машине Татьяна Николаевна, увидев нас, замахала рукой:
— Так, девочки, быстро мыть руки и за стол! — мы переглянулись и отправились в душевую.
Татьяна Николаевна накормила нас приготовленной из прихваченных с собой запасов жареной картошкой с мясом и напоила чаем из сибирских трав, а узнав, что мы собираемся ехать за продуктами, стала отговаривать, утверждая, что они взяли с собой их столько, что не знают теперь, куда девать. И палатку нам одолжат, у них их две.
Видя, что люди обидятся, если мы откажемся, Саша кивком согласилась. Потом она о чем-то поговорила с Олег Палычем и, сказав, что сейчас вернется, куда-то уехала.
Приехала она минут через десять и привезла с собой две изношенные шины. Они с Олег Палычем их быстро разрезали электрической пилой и стали привинчивать сбоку к передним крыльям «индусика». В итоге передние крылья стали шире сантиметров на двадцать.
Потом мы с Сашей еще раз пересмотрели все, что нам нужно, а Олег Палыч дал нам две «химзащиты». Это оказались два прорезиненных плаща жуткого цвета, тяжелые и очень тяжело застегивающиеся на черные пластмассовые шпеньки, с ними были еще более жуткие бахилы с калошами шестьдесят пятого размера и черные резиновые перчатки. Но Саша очень благодарила Олег Палыча, а потом объяснила мне, что под сильным дождем эта штука очень удобна, и еще ее можно надеть, как комбинезон, а резиновые сапоги мы сейчас поедем и купим, что мы и сделали.
