— А какая у нас будет квартира? — полюбопытствовала Настя.
Генрих Карлович снова засмеялся.
— Здесь практически не строят многоквартирных домов классического типа. Или индивидуальный дом, или от двух до восьми хозяев, но с индивидуальным входом для каждого хозяина. Вам предоставят, с учётом прибытия вашего, Сашенька, молодого человека, а также ожидаемого пополнения вашего семейства, двухэтажный индивидуальный дом из пяти комнат, с учётом того, что вам будет нужно рабочее место и дома.
Я пару секунд поменжевалась, но всё-таки решилась.
— Генрих Карлович, извините, пожалуйста, а есть ли возможность дать нам одноэтажный дом? Пусть даже и не такой роскошный.
В глазах у Генриха Карловича мелькнуло понимание.
— Саша, простите, это связано с вашей инвалидностью? В той папочке был только сам факт наличия у вас третьей группы без указания причины, а учитывая, что вами вплотную заинтересовались в Ижевске, я подумал, что у вас ничего особо серьёзного нет.
Я взяла со стола ручку и постучала по гильзе. В этот момент в кабинет вошла Анна Алексеевна и протянула нам наши «ай-дишки» и ещё тёплые карточки с эмблемами протектората и восьмизначными номерами. Генрих Карлович подождал, пока мы заберём карточки, и обратился ко мне.
— Саша, у вас нет ноги?
— Увы, уже четыре года моя левая нога заканчивается в пятнадцати сантиметрах выше колена. Генрих Карлович, на работе это мне не помешает, но если есть хоть малейшая возможность обзавестись одноэтажным жильём…
— Знаете, Саша, а я ведь ничего не заметил, ну прихрамывает человек чуть-чуть, мало ли почему. Вам на рабочем месте что-нибудь дополнительное нужно?
— Нет, Генрих Карлович, спасибо, на работе мне ничего особого не нужно. У меня проблемы больше дома.
— То есть?
— Я могу непрерывно быть в протезе до двенадцати часов. Когда мы сюда ехали, я большую часть времени сидела в машине без него. А учитывая, что здесь тридцать часов в сутках, дома мне придётся больше времени проводить на костылях и в кресле, а лестницы этому, увы, не способствуют.
— Понятно, Сашенька, мы что-нибудь придумаем, просто сейчас у завода, по-моему, нет свободного одноэтажного жилья.
Тут, разобравшись в ситуации, в разговор включилась Анна Алексеевна:
— Генрих, подожди, у металлургов три дня назад перевёлся на химзавод в Береговой техник из ОГМ, у него было шестеро детей и одноэтажный дом, я это точно знаю, как-то его жену подвозила. Позвони Митину, думаю, он поможет, или ладно, я сама ему позвоню.
Анна Алексеевна тут же вызвонила нужного человека, и они с Генрихом Карловичем стали договариваться об обмене служебными домами. Я была слегка в шоке: скорость, с которой в этом мире решались простые проблемы, была, наверное, второй космической. Буквально через пять минут Генрих Карлович повернулся ко мне:
— Всё. Вопрос решён, правда, дом вам достанется постарше, ему семь лет, но простоит он ещё семь раз по столько. Сейчас мы подъедем, возьмём ключи, и я проведу вас к нему.
Тут Анна Алексеевна полезла в стол и подала мне конверт со словами:
— Ребята говорили, что отключили аккумулятор, и вот еще… — Подойдя к шкафу, она достала из него пулемёт.
Я мысленно дала себе подзатыльника за то, что за разговором забыла о «пылесосике», забрала конверт с ключами, на котором почерком Юрки Долина было написано — «передать Александре Кравцовой», и «машингевер».
Генрих Карлович встал и сделал приглашающий жест. Мы вышли из кабинета, и я увидела семейство Горобцов. Глава семейства сидел перед сотрудницей, а Татьяна Николаевна с короедом и Олей стояли рядом.
Я повернулась к Генриху Карловичу:
— А какой у нас адрес?
— Аносова, двадцать семь.
Татьяна Николаевна кивнула головой в знак того, что поняла, и села на место мужа, отправившегося на второй этаж.
Мы вышли на крыльцо, и я стала спускаться с него уже привычным приставным шагом.
Демидовск
30 число 10 месяца 21 года, 22 часа 05 минут
Настя
Саша спустилась с крыльца и направилась к своему «пылесосику», а её начальник, что-то сказав ей, пошёл к своей машине. Саша открыла машину, забросила пулемёт на заднее сиденье, потом подняла капот, повозилась там пару минут и, сев в «пылесосика», завела его. Завёлся он сразу, и Саша, повернувшись ко мне, сказала:
— Нась прыгай в «индусика» и езжай за нами.
Я подошла к джипу, взяла воткнутую в зарядку «уоки-токи» и бегом отнесла её Саше. Вернувшись к «индусику», я завела двигатель и тронулась вслед за Сашей и джипом её шефа.
Город мне сразу понравился. Чистый, с широкими асфальтированными центральными улицами, на которых росло много зелени. Правда, деревья были явно молодыми и ещё невысокими. Дома были двух — и трёхэтажными, в большинстве деревянными, но и кирпичные попадались часто. На первых этажах домов было много маленьких магазинчиков и кафешек со столами, стоящими под навесами перед домом. Я подумала, что будет здорово выбраться сюда с Сашей и посидеть в одной из них.
Машина Сашиного начальника свернула с центральной улицы и поехала по почти такой же широкой, но застроенной уже в основном коттеджами улице. Я обратила внимание на то, что на улицах намного больше детей, чем в Михнево, попадалось довольно много женщин с большими животами или колясками. Я вспомнила Сашины шуточки на тему моего участия в решении демографических проблем Протектората и подумала, что их здесь и так решают неплохо, но к моему участию отнесутся доброжелательно.
Тем временем джип Сашиного начальника свернул еще раз на улицу, покрытую уже гравием, и через пару сотен метров остановился возле большого дома, перед которым стояла длинная «Нива» с кенгурятником. Пока мы с Сашей парковались за ним, из «Нивы» вылез человек, отдал что-то Сашиному начальнику и, приветственно махнув нам рукой, сел в машину и уехал.
Сашин начальник — тут я наконец вспомнила, что его зовут Генрих Карлович — кивнул головой в сторону дома:
— Девушки, приглашаю.
Я, всё ещё не веря, что эта громадина предназначается нам, спросила:
— А кто ещё здесь живёт?
Генрих Карлович весело рассмеялся:
— Настя, ещё когда Демидовск только начинался, было принято одно очень правильное решение — не строить курятников, а исходить из американских стандартов — минимум одна комната на человека и не меньше двадцати-двадцати пяти метров площади. Люди, что сюда ехали, это оценили. Жильё строили с таким же усердием, как и заводы. Но пойдёмте внутрь.
Внутри я рассматривала дом с открытым ртом. В самой большой из комнат спокойно поместилась бы вся однокомнатная квартира бабушки Али, а когда я зашла в кухню, то в первый момент не поверила, что это кухня, потому что она была раз в пять больше, чем бабушкина. Спальни были тоже больше, чем её комната. В доме была большая ванная комната, рядом с ней отдельно постирочная для стиральной машины и ещё два туалета с душевыми и большая кладовка. Сзади к дому примыкала огромная веранда, заплетённая виноградом, на участке росли ещё несколько плодовых деревьев, и стоял деревянный гараж на две машины.
