— И вот стою я, челюсть где-то снизу, смотрю на неё. Чувствую, что начинаю свирепеть, а потом говорю себе — стоп! Чего ты, пень старый, заводишься? Это ж твоя дочка! И внук соответственно твой будет, тебе же на радость! Сгрёб её, обнял, дал прореветься, а потом и говорю: «За внука спасибо, мы с мамкой тебе, чем можем — поможем, но дитё, в первую голову, твоё». Поняла всё правильно, мамка из неё получилась хорошая. Две недели как замуж вышла, правда не за Петечкиного отца, не станцевалось там у них, да и ладно, Колька парень хороший.
Разговор опять потёк свободно, но вскоре Катя предложила мужикам сворачиваться:
— Так, мужики, девочки две недели в дороге жили, им отдыхать надо, забыли, как сами добирались?!
Мужчины переглянулись и стали собираться. На прощанье Антон подкинул мне ценную инфу:
— Настя, постарайся попасть в восьмую школу. Она здесь «по гамбургскому счёту» считается лучшей, так что начни с неё.
Мы обменялись приглашениями в гости, тепло попрощались и проводили гостей.
Вернувшись на кухню, я стала наводить порядок, а Саша, увидев это, нырнула в ванную. Наведя порядок с посудой, я разглядывала содержимое холодильника и прикидывала, что буду готовить на завтрак.
— Ну как тебе соседи? — неожиданно раздался за спиной голос Саши.
Я резко обернулась и поняла, почему не слышала её приближения. Саша сидела в своём кресле и плавно вращала руками колёса.
— Ну что, Наська. Не видела меня ещё на этой тачке. А что поделаешь, протез умахивает культю, с костылями я получаю несимметричную нагрузку на позвоночник. Хорошо, мне это вовремя объяснили, и у меня хватило ума это услышать. Ладно, дуй мыться, утро вечера мудренее.
Саша развернула кресло и выкатилась из кухни.
Когда я вышла из ванной, то увидела, что Саша продолжает ездить на кресле по дому.
— Что, осваиваешь маршруты?
— Ага, — отозвалась Саша, — здесь на-а-амного удобнее, чем у нас в квартире, места больше. Ну что, будешь сегодня спать уже в своей комнате.
— Ага, — кивнула головой я. — А завтра ты что будешь делать?
— Поеду на работу, нужно закончить оформление, да и познакомиться со всеми. А потом нам наверно дадут ещё пару дней на устройство.
— Саш, а мы будем ещё что-нибудь из мебели покупать или подождём, пока твои приедут?
— Наверно подождём, того, что есть — нам хватит, только пару стульев подкупить надо будет. Ладно, давай баиньки, тебе завтра тоже школу себе искать.
— Самой? — изумилась я.
— А как ты думала, возьмёшь «индусика» и поедешь. Спокойной ночи.
Саша укатила в свою комнату, а я пошла в свою. Постелив постель и ещё раз мысленно поблагодарив Сашину маму за постельное бельё, одеяла и подушки, запакованные вместе с остальным грузом, я нырнула в кровать и, вспомнив девичье поверье, пробормотала: «Сплю на новом месте — приснись жених невесте».
Я лежала, ворочалась, но сон не шёл. Было тревожно. Я пыталась заснуть и уже начала считать овец, когда сообразила, что к чему! Почти всю жизнь я спала в комнате с кем-то, сначала с бабушкой Алей, потом с Сашей и только несколько самых страшных месяцев в своей жизни, проведённых в квартире отчима, я спала одна.
Чёрт! Бежать прятаться под бок Саше? А когда приедет её Сергей, что я тогда буду делать? На фиг! Отчим где-то в другом измерении, и нечего трястись. Я ещё немного поворочалась, потом встала и положила рядом с подушкой люгер в кобуре. Как ни странно, изделие немецких оружейников оказалось отличным снотворным — уже через пять минут я крепко спала, а приснился мне… Приснился мне Лёшка, Сашин брат!
Демидовский механический завод
31 число 10 месяца 21 года, 08 часов 15 минут, понедельник
Саша
Мы дружно проснулись в полседьмого утра, Наська стремительно шмыгнула в душ, а я сначала вышла на веранду. Утро было пасмурное и неожиданно зябкое, было видно, что ночью шёл дождь. Быстро замёрзнув, я отправилась в душ, а когда вышла, то по дому уже плавали соблазнительные запахи завтрака. Пока я мылась, Настя успела соорудить яичницу с колбасой, сварить кофе и поставила на стол остатки вчерашнего салата.
За едой мы определились, что она сначала едет в роддом, а потом решает вопрос со школой, ну а я еду на завод и по ходу покупаю ей мобильник и отношу в банк золото.
Когда мы стали одеваться, я поняла, что в план необходимо внести коррективы.
— Так, Нась, вот тебе сто экю, и начни день с покупки себе куртки, а то в моей ты выглядишь как беспризорница и, если хватит денег, купи себе и плащ, ну, а потом — по плану.
Мы вышли из дома и, поглядывая на серые дождевые облака, расселись по машинам и поехали.
Я стояла на проходной завода и ждала, пока мне оформят разовый пропуск в отдел кадров. Судя по проверке документов и опросу, учинённому мне охраной, режим на заводе был достаточно строгим. Мне это понравилось, ибо в моём понимании режим был показателем дисциплины, а на дисциплинированном производстве работать проще, если ты сам, конечно, не патентованный раззвиздяй.
Наконец мне выдали пропуск и подсказали куда идти, но эта инфа оказалась невостребованной — выйдя из проходной, я увидела идущего мне навстречу Генриха Карловича. Поздоровавшись, он первым делом отвёл меня на собеседование к директору.
Разговор был коротким и свёлся к выслушиванию моего устного резюме, сопровождавшегося парой коротких комментариев от Генриха Карловича и напутствием типа «работай красавица, а что получится — вскрытие покажет». Поинтересовавшись напоследок, не нужно ли мне кресло на работе и выслушав отрицательный ответ, директор сказал, что если всё-таки потребуется, то сваяют мигом, и отправил оформляться и знакомиться с заводом.
Оформление заняло минут сорок, большую часть которых я потратила на написание автобиографии, и по истечении которых мне вручили уже третью карточку — пропуск на завод, а Генрих Карлович повёл меня знакомить с работниками КБ.
КБ размещалось в большой комнате и было устроено по-американски — стеклянная выгородка для начальника и отсеки, разделённые перегородками в рост человека, для сотрудников. Вдоль глухой стены стояло несколько принтеров, начиная с великана формата А0 и заканчивая парой под А4. На наружной стене висела пара кондиционеров.
Генрих Карлович попросил всех ненадолго отвлечься и представил меня собравшимся, а потом стал представлять моих уже (ой, мама!) коллег. В силу многопрофильной специфики завода, в КБ тоже было всякой твари по паре (определение Генриха Карловича): и станкостроители, и мостостроители, и выпускник МАДИ, и мой коллега по «бауманке» и даже по шестой кафедре — Семён Семёнович, благообразный седоватый мужчина около пятидесяти лет с цепким взглядом. Он окончил «альма матер» в восемьдесят втором и с тех пор работал технологом на Мотовилихе, сначала на «геноциде»
[53], потом на «Мсте»
[54], на Новой Земле он был уже два здешних года.
