Алла Даниловна встала и, сказав: — Ну, мы пошли, — вышла вместе со мной из кабинета и отвела меня в пустовавший сейчас кабинет русского языка и литературы.
Собеседование состояло из пятнадцатиминутного диктанта, который она тут же и проверила, и разбора пары предложений и трёх слов.
Когда я закончила, Алла Даниловна удовлетворённо посмотрела на меня и спросила: — Настя, а как ты вообще училась за ленточкой?
Я пожала плечами.
— Ну, в общем… В общем, на четыре и пять. Тройки были только по немецкому, но у нас весь класс с ней враждовал, а она даже круглым отличникам трояки только так лепила.
Алла Даниловна понимающе усмехнулась.
— Ну что ж, русский ты знаешь хорошо, с математикой у тебя тоже всё в порядке, значит, будешь учиться у меня, в шестом «Б».
Я удивлённо посмотрела на неё:
— А другие предметы?
— Ну если ты очень хорошо знаешь математику, физику и русский с литературой, то какая вероятность, что ты не учила остальные предметы? Пойдём.
Мы ещё раз зашли к директору, где Алла Даниловна доложила результаты собеседования, потом отправились в соседнюю комнату, где сидела школьная секретарша. Она оформила мне новое личное дело и поинтересовалась, где я хочу проходить профобучение — на швейной фабрике, в главной клинической больнице или в школе поваров? Подумав, я выбрала больницу.
После секретарши мы пошли в библиотеку, я — записаться и получить учебники, Алла Даниловна — по делам. По дороге она поинтересовалась, почему я выбрала обучение в больнице, и я честно призналась, что готовить и шить меня неплохо научила бабушка Аля, а вот с медициной я раньше дел не имела, а здесь иметь медицинскую подготовку явно нелишне.
В библиотеке мне выдали здоровенный штабель учебников. Почти все книги были старые, ещё советских времён, но качественно отремонтированные, в некоторых даже были вклеены напечатанные на принтере страницы взамен потерянных. Алла Даниловна пояснила, что вся программа рассчитана именно на эти учебники, и что ученики перед окончанием учёбы сами приводят книги в порядок и в библиотеке есть для этого специальный уголок.
Алла Даниловна, сказав мне, где найти класс и какой будет урок, ушла, а я осталась в библиотеке дожидаться начала второй половины уроков. Походив между стеллажами, я увидела, что выбор довольно богат, и помимо книг «из-за ленточки» встречаются и книги напечатанные здесь, и даже здешних авторов, в том числе и художественные. Взяв сборник рассказов о строительстве Демидовска, я уселась за стол и углубилась в чтение.
Оторвал меня от книги короткий звонок. Испугавшись, что начну учёбу с опоздания на урок, я подхватилась, но библиотекарша успокоила меня, сказав, что это предварительный звонок за пять минут до начала занятий, и предложила купить у неё тетрадей. Оказывается тетради, ручки и прочие мелочи продавались в библиотеке. Запасшись десятком тетрадей и парой ручек, я помчалась в класс и успела как раз к звонку на урок.
Алла Даниловна уже была в классе и, увидев меня, захлопала в ладоши.
— Так, внимание, сегодня у нас пополнение. Знакомьтесь — Кравцова Настя, будет учиться в нашем классе. Предупреждаю, что по чрезвычайно уважительной причине шуточки над новенькой отменяются, — Алла Даниловна показала кулак одному из мальчишек: — Валерий, тебя это касается в первую очередь.
Тот в ответ скорчил мину типа — «а я чо, я ничо, чист аки младенец, а всё что про меня говорят — сущая клевета», а класс дружно захихикал.
Алла Даниловна предложила мне садиться и объявила:
— Сегодня мы начинаем изучение творчества Ивана Антоновича Ефремова…
Усевшись на свободное место, я стала слушать её рассказ. Ефремова я читала, и «Таис Афинская», и «Дорога ветров» мне очень понравились, а теперь, слушая Аллу Даниловну, я твёрдо решила перечитать и всё остальное.
На перемене меня обступили одноклассники и началось общее знакомство, и опять мой люгер прошёлся по рукам всего класса под восхищённо-завистливые восклицания. Впрочем, пистолет был не только у меня, стволы были почти у половины учеников, и причина была понятна. Один из парней сказал, что выйдя утром из дома застрелил серую гадюку, и все старожилы начали просвещать меня насчёт здешней опасной живности. Кстати, как я поняла из двадцати трёх учеников пятеро, считая и меня, новички, приехавшие в этом сухом сезоне.
По ходу меня прямо спросили насчёт «уважительной причины» и, услышав прямой и честный ответ, тут же просветили насчёт причитающейся с меня «сладкой поляны» классу после рождения дочки. В общем, реакция была нормальной.
Знакомство прервал звонок на урок, и мы отправились в класс.
После занятий я забрала из библиотеки свои учебники и, погрузив в «индусика» компанию одноклассников, поехала домой.
Михнево
22 сентября 2004 года. 19 часов 25 минут
Сергей Смирницкий
Мы вышли из сервиса и направились в сторону ближайшего супермаркета, чтобы затариться там на неделю, как минимум. Мы — это я, Сашин отец и Валерка с Лёшкой. Так получилось, что после её исчезновения, а потом невероятного известия о том, КУДА она попала, я ночевал у Сашиных родителей почти столь же часто как дома.
Вообще, прошедший месяц был очень нелёгким. После возвращения из Новосибирска мамы я, дожидаясь отца, несколько дней делал вид, что мы с Сашей повздорили, и попросил маму ей не звонить, мол, сам разберусь.
Когда же прилетел отец, я высвистал дядю Колю и, в тот же вечер у нас состоялся разговор…
После него, я и про себя и вслух, благодарил за помощь дядю. Если бы не он, то я не знаю, во чтобы наша беседа вылилась. Судя по поведению мамы, она в первые минуты после того как я им всё рассказал, стала срочно вспоминать телефоны знакомых психиатров.
Потом были слёзы, много слёз… Но в конце концов родители меня поняли и благословили на переход к Саше.
Пару дней я думал, что самое сложное позади и теперь меня ждёт только учёба и сборы в новый мир вместе с Сашиной семьёй. Но воистину прав был тот, кто сказал: «Хочешь рассмешить богов — расскажи им о своих планах».
Двадцать пятого вечером, когда мы уже все были дома, и мама накрывала ужин, зазвонил её мобильник, и захлёбывающийся голос сестры прокричал: «Мама! Эдика убили»!
Спустя три часа мы с мамой на Ленинградском вокзале садились в вагон «Красной стрелы», чтобы утром ступить на землю Питера.
Оля вместе с сыном встретила нас у вагона. Было видно, что она не только в шоке от случившегося, но и здорово напугана.
Я безо всяких отобрал у неё ключи от машины, заявив, что только аварии нам сейчас не хватает, и, втиснувшись её «Форд Ка», мы отправились к ним домой.
Из Олиного рассказа выходило, что её мужа нашли вчера около шести вечера недалеко от Ораниенбаума в лесочке, в сгоревшей машине с простреленной головой. Ей уже пришлось побывать в морге на опознании. Труп сильно обгорел, и опознала она его по обручальному кольцу с надписью, которое и после свадьбы он снимал с трудом, а в последние год-два оно вообще вросло в палец.
